Живи сейчас

Закончив свой монолог, я задвинула коробку под кровать, а сама со своими новым приобретениями, если можно так сказать, побежала в комнату Картера. Я понимала, что выгляжу сейчас не самым лучшим образом, ведь я даже не умылась, к тому же было ещё довольно рано, и вообще я не пропускаю свой утренний ритуал, но я знала, что это сейчас единственно верное действие. Дверь была закрыта, я не хотела будить Картера, поэтому решила сначала аккуратно заглянуть, вдруг он уже проснулся, если нет, я готова была ждать сколько угодно. Я медленно-медленно нажала на ручку двери и слегка приоткрыла её. Когда я заглянула в образовавшуюся щёлочку, все те бабочки, что возвышенно летали внутри меня, разом упали вниз, у них порвались крылышки, они были ещё живы, но вот-вот хотели умереть: не от боли в теле – от боли в душе и сердце. Нет, не переживайте, в комнате не было ничего страшного, просто там не было ничего, что хотя бы отдалённо напоминало о нём, наверно, вы уже догадались, да, его там тоже не было, как, казалось, и не было последних двух месяцев, комната была абсолютно такой, какой её впервые увидел Картер.

Мне не хотелось думать, что-то анализировать, да я просто не была способна на это сейчас. Если честно, я не чётко помню, что именно делала, но, вроде бы, сначала обыскала всё в комнате, которая, казалось, уже и запах его потеряла. Я была уверена, что он не мог уехать просто так, что что-то важное он мне оставил, поэтому в поисках этого «важного» я превратила комнату в помещение, в которое вряд ли бы зашла одна: я перевернула всё вверх дном. Говорят, что при сильном стрессе, эмоциональном возбуждении активизируются все заложенные в человеке способности, например, банальный пример, когда мать, увидев своего ребёнка под машиной, просто подняла это транспортное средство и достала малыша. Существует множество подтверждений того, что, испытывая определённое эмоциональное потрясение, мы можем использовать свой организм с гораздо большей продуктивностью, чем в спокойном состоянии, «сверхспособности» могут даться нам на минуту или даже секунду, но если они даются, то, значит, так нужно, нужно их использовать. Это я к тому, что в поисках послания от Картера мне удалось приподнять шкаф, потом пробовала снова, – ничего не вышло, вообще не сдвинулся даже. Да, я не спасла ничью жизнь, может быть, зря потратила свою минуту обладания «сверхспособностью», но мне она зачем-то же далась именно в этот момент, в момент, когда я всё была готова отдать за ответ на вопрос: «Почему?»

Не найдя ничего в комнате, я побежала к папе, издавая какие-то необъяснимые звуки, что-то вроде стонов отчаяния, не знаю, как их квалифицировать, но они шли из глубины, это точно. Слёзы уже закончились, остались только всхлипывания. Дверь папиной комнаты я открыла осторожно, – не знаю, как мне удалось не влететь в неё, наверно, всё-таки осталась во мне доля здравомыслия, – не хотела напугать папу, хоть была практически уверена, что он не спит и знает гораздо больше меня. Папа сидел на краешке кровати, облокотив локти о колени и держа склонённую голову руками, – поза человека, совершившего ошибку, корящего себя и думающего, как же всё исправить. Я упала на колени перед папочкой, он поднял на меня глаза, взял мои руки в свои и начал говорить, хотя мог бы этого и не делать, я уже всё поняла.

– Фейт, моя маленькая девочка! Ты самое дорогое, что есть в моей жизни! Ты моё всё! С той самой минуты, когда мы с твоей мамой узнали о том, что скоро нас станет трое, мы полюбили тебя окончательно и бесповоротно, мы любили тебя в нас и друг друга в тебе, любили друг друга и тебя. Всегда старались оберегать тебя, но главное, повторюсь, хотели подарить тебе столько любви, сколько только могли. И ты выросла удивительной девочкой, Фейт, – тут папа улыбнулся, до этого он был слишком серьёзный. – Ты чистая, светлая, добрая, отзывчивая, у тебя огромное сердце и безграничная душа! Я тоже стараюсь быть таким, как ты, – папа усмехнулся, увидев удивление в моих глазах. – Да, – продолжил он, – я стараюсь быть открытым всему миру, но с возрастом это становится делать всё труднее и труднее. Почему-то взрослые люди, как бы так правильно выразиться, твердеют. Да, конечно, есть немало исключений. Но если человек на своём пути встречается с чем-то, что его потихонечку, а может быть, иногда и сразу ломает, он закрывается. После смерти твоей мамы я закрылся, и только ты смогла вернуть меня к жизни. И просто фактом своего существования и, несомненно, своей сущностью – ангельской добротой и волшебным светом. Ты вылечила меня, дорогая, а я так часто тебя подвожу, не всегда могу тебя защитить, не всегда понимаю, иногда принимаю неверные решения. Я стараюсь соответствовать тебе, но твоих чувственности, внимательности и решительности мне явно не хватает. Вот и сейчас, наверно, я совершил ошибку. Конечно, Картер пришёл ко мне ночью и сообщил, что им срочно нужно уехать, что от этого зависит его карьера, судьба и жизнь всей семьи. Он сказал, что безумно переживает, что не сможет провести последний день здесь с тобой, как вы планировали, но в то же время не уехать прямо сейчас они не могут. Кто-то выложил в Интернет видео, на котором Картер дерётся с нашими ребятами, рассказал о его местоположении и ещё много разных подробностей, которые можно объяснить, только вернувшись. Картер сказал, что долго думал, как же лучше поступить, – разбудить тебя и попрощаться хотя бы так или просто уехать, – и выбрал второй вариант. Он объяснил, что так будет проще для вас обоих. А я не стал его переубеждать, я его не остановил, понимаешь, Фейт, лишил тебя возможности попрощаться с ним, – тут голос папы стал слишком взволнованным, он практически кричал, заметив это, папа немного успокоился, – а ведь понимал, что для тебя это очень важно. Я не знал, как поступить правильно, поэтому доверился Картеру, его решению. Он пообещал мне, что у вас всё обязательно будет хорошо, и я ему поверил, вернее, я просто верил и продолжаю верить в это независимо ни от чего. Конечно, разные препятствия встают на пути, но вы их точно решите, – папа замолчал на мгновение. – Когда я провожал их уже около машины, Картер передал мне два письма: для тебя и для меня. Вот оба письма, – сказал папа, протягивая мне два конверта. – Предназначенное мне я прочитал, но мне очень хочется, чтобы и ты его прочитала, – папа опустил глаза и продолжил, – прости меня, Фейт, если сможешь!

Если честно, то я уже давно перестала плакать, я улыбалась.

– Папочка, посмотри на меня, пожалуйста, – попросила я, и папа послушался. – Ты самое дорогое, что есть у меня! Это я стараюсь быть таким, как ты, смелым, честным и таким настоящим человеком. Я очень тебя люблю! И конечно, я никогда не смогу на тебя обидеться, ты всё делаешь правильно, даже если иногда сомневаешься в этом, поэтому и прощать мне тебя совершенно не за что. Вы всё сделали правильно, так действительно проще. Конечно, очень тяжело, многое непонятно, но, немного успокоившись, я понимаю, что в сложившейся ситуации нужно было просто уехать. Я уверена, что письма помогут мне разобраться. Да, письма и время. И я знаю, мы все знаем, что всё будет так, как должно быть. Всё будет хорошо, мой дорогой папочка! Не переживай, пожалуйста, а лучше поспи, наверно, ты не спал всю ночь.

– Ты ангел! – только и сказал папа, смотря мне прямо в глаза, вставая с кровати, чтобы расстелить постель, я тоже встала.

– Слава Богу, я просто человек, – ответила я, обнимая его.

Папа провожал меня взглядом до двери, а потом, я уверена, мгновенно заснул, он очень устал, это правда.

Мне не терпелось прочитать письма, которые написал Картер, но мне казалось, что вот так просто их прочитать нельзя, это должно быть сделано как-то по-особенному. Лучшее, что я смогла придумать, это сделать это в том месте, где мы познакомились – в комнате с роялем. Усевшись на подушку, на которой обычно сидел Картер, я раскрыла конверт с письмом, адресованным мне:

«В жизни не бывает совсем случайных людей, но зато бывают совсем не случайные. Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо. Фейт, ты именно такой неслучайный человек в моей жизни. Мы с тобой не раз заводили откровенные настоящие разговоры, поэтому ты прекрасно всё знаешь, но ещё и ещё раз я хочу сказать тебе, что как бы там ни было дальше, что бы ни случилось, ты навсегда останешься в моём сердце! Ты оставила неизгладимый след в моих жизни и судьбе, этот след никуда не денется, ты всегда будешь со мной, даже если вдруг забудешь меня (конечно, очень надеюсь, что такого не произойдёт), я тебя буду помнить всегда. Жизнь – это кино, иногда захватывающее, а иногда самое обычное, всегда разное. Может быть, я прилечу в Америку, а ты встретишь меня в аэропорту. Может быть, ты обидишься на меня, будешь стараться ещё больше, станешь каким-нибудь великим человеком, через несколько лет мы встретимся и ты одним своим взглядом дашь мне понять, что сейчас я совершаю непоправимую ошибку, а может быть, ты просто гордо пройдёшь мимо, хотя что я говорю, нет, ты не такая, именно поэтому я тебя никогда не забуду. Может быть, мы продолжим общаться, через год ты приедешь на учёбу в Америку, и мы будем жить вместе долго и счастливо, у нас появятся дети и всё такое. А может быть, мы остановимся здесь, останемся друг для друга теми, кем являемся сейчас, ни больше, ни меньше. Разные возможны сценарии, а скорее всего, всё будет вообще по-другому, так, как мы даже представить себе не можем. И в этом вся суть, Фейт, в этом…

P. S. Как бы там ни было, просто знай, пожалуйста, что я люблю тебя, как никого не любил раньше и, боюсь, уже не полюблю никого и никогда. Прости меня!

Твой Картер»

Когда мне очень нравится книга, я иногда читаю её, прикрывая ладонью все следующие строчки, чтобы ни в коем случае не узнать раньше положенного, что же произойдёт, как развернутся события, кто и что кому скажет. Так было и сейчас, мне так хотелось за мгновение узнать всё, что было в письме, но в то же время я мечтала, чтобы письмо было бесконечным, чтобы я его читала-читала, чтобы было хорошо. Слёзы я уже все выплакала, поэтому оставалось только улыбаться, эмоции были невероятные, такие, когда сам не понимаешь, плакать или смеяться, просто не умещается что-то внутри, ищет любое внешнее проявление. Я улыбалась, когда читала письмо, когда перечитывала его себе и когда читала потом вслух папе.

В письме для папы было что-то похожее, но в его письме была ещё очень важная, наверно, самая важная именно для папы часть:

«С самого раннего детства я дружил с Кристиной, – дочкой лучшей маминой подруги, – мы были одного возраста, и, естественно, как это часто бывает, мама и её подруга хотели, чтобы мы в будущем поженились, и они стали родственниками. Может быть, всё так и произошло бы, мы прекрасно ладили с Крис, но когда нам было по восемь лет, она попала под машину, её насмерть сбил на переходе пьяный водитель, который вылетел из-за угла. Кристина была очень осторожной девочкой, я уверен, что она не стала бы переходить улицу, если бы видела приближающуюся машину. Она возвращалась из школы, обычно мы шли домой вместе, но иногда я оставался на секцию по баскетболу, тогда мы уходили в разное время, но вечером всё равно встречались. Конечно, это ужасная трагедия, но всё-таки как-то нужно идти дальше. Её мама не смогла. Она сгорела за полгода, не смогла пережить потерю и покончила жизнь самоубийством. Кроме самого факта потери самого родного человека, – Кристина была её единственной дочерью, которую она воспитывала одна, мужа она тоже потеряла за два года до смерти дочери, он умер из-за тяжёлой болезни, – её терзали мысли, что это она виновата, вернее, она была абсолютно в этом уверена. Она корила себя за то, что не забирала дочь из школы, но ведь она работала. Она придумывала каждый день какие-то новые обвинения в свой адрес. В надежде, что ей станет хотя бы немного полегче, мама настояла на переезде своей подруги к нам, ведь она осталась совсем одна. Но ни это, ни что-то другое не смогло ей помочь. У неё не было смысла жить дальше. Конечно, все находили ей его, но для неё его не было, поэтому она ушла.

Пожалуйста, не корите себя за смерть Вашей жены! Наверно, Вам говорили это сотни раз, но Вы действительно ни в чём не виноваты. Иногда обстоятельства складываются совсем не так, как нам бы того хотелось, часто мы просто не в силах что-то изменить. Конечно, чисто теоретически многое возможно, но мы все живые люди, мы не можем всё контролировать, как бы нам этого ни хотелось. Иногда всё идёт не так, но мы никогда не должны сдаваться, я в этом искренне убеждён. У Вас есть Фейт, а Вы есть у неё. Хоть она почти не говорит об этом, но она очень переживает за Вас, ей больно от того, что Вы гложете себя, а она никак не может Вам помочь, поэтому винит себя. Пожалуйста, живите без оглядки на прошлое. Конечно, вас всегда будет трое, никто у вас этого никогда не отнимет, но живите друг для друга с Фейт, живите для себя, ради друг друга, ради себя, ради Вашей жены, она всегда была, есть и будет с вами. Пожалуйста, живите!

Ваш Картер»

Когда папа проснулся мы ещё долго разговаривали с папой о жизни, о людях, об их случайности и неслучайности, о прошлом, настоящем и будущем, и с каждой минутой мне стоновилось легче. Я понимала, что расстраиваться и плакать в сложившейся ситуации точно не из-за чего, все живы и здоровы, ничего страшного не произошло, просто многое резко поменялось, а смена чего-то привычного часто травмирует, но всё в наших руках и в руках судьбы, в которую лично я верю. На мой вопрос:

– Папа, что будет дальше?

Он ответил:

– Я верю в тебя, Фейт. Я верю в Картера. Верю в вас. А дальше будет будущее, в которое, я знаю, верите вы, – это были именно те слова, которые мог сказать сейчас самый лучший папа на свете. Он обнял меня, и, смотря в его улыбающиеся глаза, я ответила:

– Да, вера – это самое главное. Я верю.

КАРТЕР

Я так хотел заснуть хотя бы на несколько часов. Я так надеялся на тебя, мой редкий гость сон, так ждал тебя и твою помощь, но ты всё не приходил. Мне было так больно, но я знал, что мама будет переживать за меня ещё больше, если я буду вербально или невербально волей-неволей напоминать о своей потере, все и так всё понимали, поэтому я просто притворился спящим и постарался сделать как можно более расслабленное лицо, чтобы не нагнетать обстановку.

Ну, что ж, начнём с начала – с начала конца. Вчера вечером, когда я зашёл в комнату родителей, мне позвонил мой продюсер Стивен. Он сказал, что если я не хочу всё потерять, то срочно должен приехать в Америку и заявить о своём триумфальном возвращении. Я не мог понять, к чему такая спешка, ведь мы обо всём договаривались, да, пусть в Сети стали появляться подробности о моём местоположении, даже откуда-то узнали про драку, но мне, если честно, было наплевать, я должен был вернуться через день – через день, который должен был провести с Фейт. Если честно, то я разозлился, вернее, просто закипел, папа это заметил, конечно, поэтому выхватил у меня трубку, чтобы я не наделал глупостей. Пока он разговаривал со Стивеном, смотря в окно, мама села передо мной на пол:

– Картер, дорогой, посмотри на меня, пожалуйста, – попросила она.

Я был подавлен, ведь понимал, что уехать необходимо немедленно, но мама тут ни при чём, да даже если бы была и при чём, я никогда не смогу испытывать к ней какие-то негативные чувства, только любовь, безграничную любовь, поэтому я поднял на неё глаза.

– Мама, почему так? – спросил я, чувствуя себя маленьким беззащитным ребёнком. Я знал, что только мама сможет подобрать нужные мне сейчас слова.

– Мой взрослый мальчик, иногда ты ещё такой маленький, – улыбнулась она. – Бывает, что в жизни что-то складывается не так, как нам бы хотелось, или не тогда, бывает, всё резко меняется. Главное, быть гибким к таким «несовершенствам» и изменениям нашей жизни, так намного проще жить.

– Но я так хотел провести завтрашний день с Фейт, – перебил я маму.

– Я знаю, дорогой. Но ещё я уверена, что вы не упускали возможности сказать друг другу то, что хотели, не откладывали слова и дела на потом, вы были предельно честны друг с другом, поэтому не будет сожаления о том, что что-то не сказано или не сделано. Конечно, завтра вы бы могли посвятить себя друг другу, могли бы спокойно попрощаться, но в какой-то мере я даже рада, что так получилось, потому что мне кажется, что вы могли бы просто не отпустить друг друга. Либо ты остался бы здесь и, хоть и был бы счастлив в любви, своё призвание потерял бы, либо Фейт уехала бы с тобой и в твоей любви потеряла бы себя. А сейчас всё складывается на самом деле очень хорошо. Я знаю, я просто уверена, что всё у вас будет прекрасно, но через какое-то время, а пока что нужно немного подождать становления друг друга, просто нужно время.

– Просто нужно время… – повторил я мысленно уже в машине и погрузился в какие-то свои мысли, вспомнил о письме, которое так и лежит у меня в кармане пиджака, я так хочу его прочесть, но не буду, пока не прилечу домой, потому что знаю, что слова Фейт могут развернуть меня обратно, я могу, наверно, даже попробовать дойти до неё пешком или просто наделать каких-нибудь глупостей, которые никому не нужны. Прочту его в Америке, а там уж будь что будет. Я уже не слышал разговоров родителей, правда, улавливал какие-то обрывки фраз, вроде «всё так, как должно быть», «всё не зря», «значит сейчас так лучше», но особого внимания на них не обращал, конечно, это всё имеет смысл, наверно, но в моей голове происходили другие процессы. Постепенно грусть и отчаяние сменились вдохновлённостью и предвкушением того, что ещё будет у нас с Фейт, у каждого по-отдельности и, конечно же, вместе. Всему своё время – с этим я полностью согласен. Да, конечно, подростковый максимализм говорит во мне, что должно быть всё и сразу, но не то что голова, сердце понимает, что всё ещё впереди.

Вам, наверно, интересно, что именно. Да, мне тоже. Но я не знаю, никто не знает. И это так ценно.

БЛАГОДАРНОСТИ

Если честно, то мне бы хотелось выразить благодарность всем людям, которых я знаю. И я действительно так чувствую. Я искренне верю в то, что всё в нашей жизни неслучайно и не проходит зря, поэтому хочу сказать огромное спасибо абсолютно всем, кто когда-либо встречался на моём пути, тем, кто, возможно, даже не занет о моём существовании, тем, кто точно о нём не знает, но о ком знаю я, кого, возможно, видела меньше секунды, а с кем-то встречаюсь каждый день, вы все здесь, в моей книге. Спасибо моим родным, друзьям, знакомым, просто людям, с которыми нас связывают лишь мимолётные встречи! Спасибо вам за то, что были, есть и будете! Спасибо вам за жизнь и за книгу!