Игры с огнем

Чем больше маг использует свою силу, тем сильнее он становится, чем чаще практикуется – тем проще ему даются чары. Два мага, с исходно одинаковым потенциалом, один из которых забросил практику, а другой часто и сложно колдует – это два мага с разным уровнем. А в перспективе – и с разным потенциалом. Каково же было мое удивление, когда я поняла, что магическая сила, не постоянна, она, как и физическая, как и интеллект, требует постоянной тренировки!

Здесь дети самого простого происхождения учатся на равных с детьми магической аристократии. И если я в школьной драке врежу какому-нибудь знатному отпрыску, то мне за это ничего не будет. То есть, будет конечно – школьное разбирательство, выяснение, кто прав, кто виноват, и взыскание, наложенное на обоих участников конфликта в зависимости от степени вины. Хотя, почему – будет? В моем случае, правильнее говорить – бывало. А вот за пределами школы мне бы за такие номера не поздоровилось – разве что, Феррерс бы первый начал драку, и тому нашлись бы свидетели.

Это не то, чтобы дискриминация – представители старых магических родов чудовищно сильны, малочисленны и обвешаны обязательствами, как бродячая псина – клещами. В случае войны, стихийного бедствия или иной катастрофы они отправятся в горнило первыми. И бОльшие обязанности дают им бОльшие права.

Но здесь, в Андервуде, дети аристократов получают свои уроки, отличные от моих. Урок выживания и взаимодействия в социуме. Вне надежных стен родовых имений, без опеки бдительных родственников, наедине со своей силой. Один на один с собой.

Если честно, я удивлялась, как они нам школу не разнесли!

Видимо, именно для того, чтобы не разнесли, к каждому учащемуся высокого происхождения, приставлен личный тьютор. Все остальные учащиеся имеют право на индивидуального наставника, если родители желают и имеют возможность оплатить его услуги, но для аристократов это обязательно.

И когда про Андервуд говорят «школа-пансион закрытого типа», имеется в виду, что это действительно – школа закрытого типа. Домой – только на каникулы. Даже для тех, кто живет неподалеку. Даже для тех, кто имеет возможность приобрести артефакт-портключ. Каникулы – два раза в год. Зимой две недели и летом два с половиной месяца. Посещения – в исключительных случаях. Строгие преподаватели, высокие требования и нешуточные нагрузки…

Но я любила эту школу. Я была благодарна за каждый из проведенных здесь пяти годов.

И все это время тянется наше противостояние с Феррерсом. Возможно, не огрызнись я тогда так свирепо, промолчи – и он отцепился бы, нашел другого противника. А может и нет – теперь не угадать.

За пять лет нашей вражды было все – испорченные вещи, заклинания-ловушки, оговоры, драки. Рукоприкладство, следует признать, всегда начинала я – доведенная до белого каления травлей и издевками богатенького урода, я срывалась и ввязывалась в рукопашную, пытаясь выцарапать ему глаза или разбить нос. И под глумливые шуточки оказывалась на земле. Аристократы, которым выдержку прививали с младенчества, на подобные признаки потери лица смотрели брезгливо. Но мне было плевать – мне нестерпимо хотелось врезать по этой мерзкой роже… С возрастом я умнела, набиралась опыта, и к третьему курсу перешла на магические приемчики, к концу пятого научилась практически не давать себя зацепить, и была уверена, что на шестом для меня все изменится, и я больше не позволю втянуть себя в противостояние.

Угу. Как бы не так!

В спальню, которую делила еще с тремя соседками, я вернулась незадолго до отбоя. Девчонки, привыкшие к тому, что нелюдимая Сеймур ходит, где вздумается, и гуляет сама по себе, как ее знаменитая тезка, не предали этому особого значения. И хорошо, потому что заклинания заклинаниями, а какие-то следы могли и остаться – беспорядок в одежде, неподобающий след от засоса, непримеченный сходу…

– На свидание ходила? – рассеяно спросила, не отрываясь от учебника, Алетта.

Я мысленно вздрогнула, но взяла себя в руки. Спокойно, Кейт! Она просто бездумно ляпнула что попало!

– Угу. С Феррерсом, – отозвалась я и с самым безразличным видом полезла за умывальными принадлежностями.

Алетту ощутимо передернуло. Рива и Гвен, две другие соседки, строчившие на двоих одно сочинение, взглянули на меня явно сочувствующе.

Моя вражда с Феррерсом ни для кого не была секретом. О том, как изводил меня аристократ, имеющий не самые маленькие в нашей школе возможности, знали все. Кто-то мне сочувствовал, кто-то, считая зазнайкой и гордячкой, говорил, что так мне и надо…

Но никто не хотел оказаться на моем месте.

Я зарылась в тумбочку почти по пояс, выискивая кое-что, необходимое для похода в душ, когда Алетта выдала:

– Хорошо, что ты вернулась. Твой Эдвард за те две недели, что тебя не было, всю школу извел.

Я изумленно вынырнула из тумбочки, чуть не уронив добытый в ее недрах вожделенный сверток размером с ладонь:

– Что еще за Эдва… – и замолчала на полуслове, сообразив, кого соседка имела ввиду.

– Так Феррерс же, – с откровенным недоумением разглядывая меня, подтвердила мою догадку Алетта.

Браво, Китти. Великолепно. Ты даже не сразу вспомнила, как зовут парня, с которым ты спишь!

Мне стало немного стыдно, но я быстро задавила это чувство.

В конце концов, это же все не всерьез…

Собрав, наконец, все нужные мне пожитки, я ретировалась в душ.

Одним из немногих недостатков Андервуда, на мой взгляд, были общие спальни, на четверых-шестерых студенток. А девушка, между прочим, иногда испытывает потребность остаться в одиночестве. Вот как я сейчас. Коротко размяв пальцы, я привычным посылом соединила вместе слово, жест и силу. Опустив руки, внимательно изучила результат – повисшее передо мной зеркало. У меня оно, почему-то всегда получалось овальным, большим и гладким, но без рамы. Зато послушно зависало там, где мне нужно. Не найдя в своем волшебстве изъянов, по крайней мере, существенных, я принялась ювелирными, филигранными касаниями силы растягивать магический конструкт, пока он не разделился на два.

Отлично! То, что надо!

Встав между двумя зеркалами, я придирчиво стала проверять, нет ли где на мне компрометирующих следов, попутно выплетая простенькое целительское заклинание.

Вот внизу на левой груди красноватое пятнышко-засос, а под лопаткой полукругом след укуса. А на бедрах – следы пятерни. Похоже, кое-кто в момент оргазма от души вцепился в меня железной лапой!

…запрокинутая голова, беззащитно открытое горло, которое я с наслаждением прихватила губами, двигаясь в унисон с его жадными толчками, рваные, хриплые выдохи, и остро-сладкое ощущение безжалостных пальцев, впившихся в меня в момент разрядки…

От непрошенного воспоминания сладко екнуло в животе.

Все же, следовало отдать Феррерсу должное, отогнав ненужные мысли признала я. В таких вопросах он был чрезвычайно аккуратен, и если оставлял на мне следы, то в тех местах, где он не будут заметны.

Я вздохнула, применила заживляющее заклятие и отправилась под душ. Хотя избавляться от засоса было почему-то жаль…

После того, как следы преступления были сведены и смыты, дошла очередь и до таинственного свертка из тумбочки. Бережно развернув мягкую ткань, я установила на полу душевой артефакт, полученный от повивальной ведьмы, и приступила несложному, но обязательному ежемесячному ритуалу.

Капля крови на нефритовую статуэтку двух ладоней, соединенных лодочкой, с зажатой между ними жемчужиной. Три шага вокруг по часовой стрелке. Малая толика силы, направленная в артефакт. Три шага по часовой стрелке. Волос, бережно сложенный колечком, прилип к зеленому камня, стоило мне лишь разжать пальцы. Три шага по часовой стрелке. Всё.

Жертва крови, жертва силы, жертва плоти, замкнуть круг.

Вокруг ладоней появилось слабое сияние, а когда оно исчезло, на полированной поверхности не осталось следов ни крови, ни моей магии. Да и волос исчез, как не бывало.

Не знаю, как там у других, а со мной мама поговорила о контрацепции и бережном отношении к себе еще перед третьим курсом, когда сочла меня достаточно взрослой для подобных тем. Тогда же она рассказала, какой вред наносят организму женщины прерывание беременности, чем чреваты половые инфекции и попросила, случись у меня вдруг проблема, ни в коем случае не молчать, прийти к ней – и вместе мы все решим.

И пусть Феррерс, с которым, видно, провели подобную же беседу его родители, запугивая вереницей незаконных наследников, после каждого нашего тесного общения пользовался соответствующими чарами, но я все равно в первый же выходной после внезапно случившейся у меня личной жизни, обратилась к ведьме соответствующего профиля, и аккуратно исполняла все ее рекомендации.

Ритуал следовало проводить за пару-тройку дней до начала менструаций, и я ухмыльнулась – скоро Андервуд ждут нелегкие пять дней. Две недели меня не было, а теперь еще и это…

А воздержание определенно скверно влияло на феррерсовский характер, и так далекий от идеального.

Уже одевшись, перед тем как развеять зеркала, я снова придирчиво рассмотрела свое отражение.

Чистая светлая кожа, нежный румянец, длинные волосы светло-русого цвета. Невысокая, стройная, сероглазая, целиком и полностью приличная – а что физиономия очень уж довольная, так мало ли, с чего бы это!

Глава 2

Для того, чтобы я могла уехать из школы на две недели, пришлось потрудиться. Помимо того, что мы с мамой чуть не утонули в документах, необходимых для оформления разрешения, я еще и получила длинный список заданий и рекомендаций по всем пропущенным предметам, а теперь меня ждали проверочные работы по изученному самостоятельно материалу. Но оно того стоило.

В начале года, когда мы только приехали в школу после каникул, нам объявили, что в этом году в Андервуде будет действовать программа по обмену студентами с шельгарской магической школой «Белый ворон», но попадут в программу не все, а только те студенты, у кого средний балл выше семи с половиной.

Я тоже подавала документы на участие, и мне отказали. При том, что средний балл у меня стабильно держится между восемью и девятью!

Феррерсу, впрочем, тоже отказали – судя по тому, что обмен уже начался, а аристократ тут.