Игры с огнем. Там же, но не те же

Первый круг выпили в молчании.

– Кирстен, может не стоило… так-то уж? – Хелена Ар-Бравлинг чуть поморщилась, проглотив благородный напиток. То ли коньяк не любила, то ли в целом к крепким напиткам не привычна.

Я потянулась за телефоном и отправила сообщение на кухню.

– А как надо было? – вяло отозвался наставник Ильзы. – Или если вдруг у нее в свободном плавании трупы образуются – ты их на свою совесть примешь?

– Можно было действовать как-то помягче… – произнесла женщина, и Кирстен оторвал голову от спинки кресла, чтобы взглянуть на неё.

И во взгляде этом можно было прочесть… многое.

Ну, к примеру, что помягче надо было бы действовать самой Хелене, когда загоняла дочь в угол, а потом и вовсе заговорила, что может не допустить её к экзамену.

Хелена примиряюще вскинула свободную руку (во второй она держала пустую рюмку), и ее муж утешающе коснулся ее плеча.

Кирстен молча дернул плечом и пустил свою рюмку по полировке стола. Эдди ловким движением подхватил ее, и составил на кофейный столик. Дино Ар-Бравлинг понятливо разлил по второй.

В дверь деликатно постучали, а после разрешения в кабинет вошла горничная с подносом, быстро расставила на столике закуски, и испарилась.

– За счастливое будущее молодоженов, – объявил свекр.

Выпили до дна.

Гелиос Ар-Бравлинг с невыносимо аристократичным видом поставил рюмку, и продолжил мысль своей жены:

– Признаю, Хелена погорячилась, но ты тоже… Пережал.

Кирстен Ар-Бравлинг, возможно, много что имел сказать родителям своей выросшей воспитанницы, но ограничился только «Может, еще и помиримся», и Хелена Ар-Бравлинг ревниво отозвалась:

– Ну, конечно, тебе она всё на свете простит! Признавайся, ведь ты еще вчера видел, что она хитрит, и промолчал!

– У тебя и доказательства какие-то имеются, чтобы так утверждать? – заинтересовался ее собеседник.

То ли две стопки коньяка, а то ли назревающая стычка взбодрили наставника моей невестки настолько, что он даже сел ровнее, и в целом, несколько оживился, но Хелена промолчала, только просверлила родственника взглядом.

– Ладно, если уж с этим вопросом мы разобрались, – проникновенно начал он, – То, может быть, вы покажете мне генетическую карту вашего сына? Разумеется, в ответ на аналогичную любезность с нашей стороны!

Я сладострастно сверкнула глазами и предвкушающе поднялась с места, спеша занять выгодное положение у рабочего стола мужа, где и расстелили вскоре обе карты.

Ну-с, посмотрим, что тут у нас?!

* * *

В супружеской спальне я без сил рухнула на постель.

Слава Магии, всё закончилось хорошо, но знал бы кто, сколько сил мне эти два дня стоили!

Но, если уж на чистоту и не лукавя с самой собой – они того стоили. Хотя бы ради того, чтобы мой старший ребенок не ждал своего счастья десять лет – без гарантии, что оно всё-таки случится.

Нет, всё-таки, всё действительно сложилось удачно – и прогноз на будущих детей у ребят оказался не идеальным, но весьма, весьма неплохим.

И Кирстен Ар-Бравлинг, считавший это с первого беглого взгляда, сразу повеселел, и пока остальные судорожно перемножали в уме наиболее критичные индексы и коэффициенты, объявил:

– Гораздо лучше, чем могло бы быть! Велик шанс, что их проблемы друг друга нивелируют. Ну, с зачатием могут быть некоторые проблемы, но тут уж никто не застрахован и перинатальный центр им в помощь… А в целом, прогноз весьма оптимистичный, при наших-то проблемах!

На этой точке мы дружно махнули еще по одной и расползлись попарно, переваривать новости.

А на выходе из кабинета свекор придержал меня за локоток, и ностальгически шепнул:

– «Я его люблю»! Какие осознанные, разумные дети! Помнится, кое-кто в этом возрасте на такой вопрос ответил твердым, искренним, негодующим «Нет!»…

– Давайте не будем вспоминать, что в примерно в то же время на такой вопрос ответил бы ваш сын! – проникновенно отозвалась я, и мы с лордом Феррерсом разошлись в разные стороны, вполне довольные друг другом.

Я перевернулась на бок, разглядывая лежащего рядом мужа, и вспомнила еще одну важную вещь.

– Слушай, Эд, как по-твоему, стоит намекнуть новобрачным, что брак хорошо бы оформить на уровне законодательства, или лучше подождать, и делать ставки, когда они сами спохватятся? – деловито уточнила я у мужа (я – эталонный образец матери-ехидны, чего уж там!).

Эдвард с ухмылкой потянулся, и изрек:

– Подождем! Если сами не спохватятся – то перед самой поездкой в Шельгару ткну носом.

Н-да, Эдварду премия «Самый трепетный отец года» тоже не светит…

– Бедные дети! – вздохнула я, – Как только они у нас вообще выросли?

А потом вздохнула уже не притворно:

– Не нравится мне эта идея, с их поездкой в Шельгару на следующих каникулах… Вот убьют нам там сына за неподходящесть…

– Ничего, нового родим! – бодро откликнулся Эдди и тут же огреб подушкой.

– Я смотрю, кое-кто уже от гротов отошел, да? Дурацкая шутка! – гневно буркнула я.

Муж вздохнул, и подгреб меня в объятия вместе с моим грозным оружием.

Со свекром и свекровью мы со временем притерлись. Но четыре года практически совместного проживания, потребовавшиеся, чтобы поставить Ричарду щиты, я, однозначно, повторить не готова, так что – спасибо, не надо мне нового сына, оставляем этого!

– И вообще, спасибо за ваше щедрое предложение, господин министр, но мне Мэнди с головой хватает!

В дверь истерически забарабанили, и я, уже наученная горьким опытом, что за этим обычно следует, обреченно разрешила:

– Да, войдите!

Несчастная горничная, заглянувшая в нашу спальню, разве что не рыдала:

– Миссис Феррерс, мистер Феррерс она опять! Мы с миссис Колиус нигде не можем ее найти, уже все обычные места обыскали, пожалуйста, позовите ее – может быть, отзовется!

«Что ж», – подумала я, вставая с постели и магией разглаживая измятый костюм, – «горький опыт в очередной раз оказался прав».