Невидимка и (сто) одна неприятность

– Очень!

– Сильно!

– Без тебя ничего не выйдет!

Четыре пары глаз уставились на меня выжидающе, явно требуя немедленного ответа, а то и решения проблемы. Еще бы кто-нибудь потрудился сообщить – какой.

– Чего не выйдет? – осторожно уточнила я.

– Ну как же? – Мирей всплеснула руками. – Вот!

Она изящным жестом фокусника сорвала с ведра крышку. И моему опасливому взгляду предстала густая черная жижа. Принюхавшись, я различила что-то похожее на сосновый запах – деготь что ли?..

– И что с этим нужно сделать?

– Намазать!

– Кого?

– Парней, кого еще!

– А я тут причем?

– Лали, – Мирей постучала пальцем по лбу, мне а не себе, что показательно. – Как по-твоему, мы в их комнаты попадем?

– Как?.. – я осеклась и потерянно протянула: – О-о-о…

Комнаты воспитанников в Горках были зачарованы особым образом. В них свободно мог зайти только собственно владелец комнаты, дежурный преподаватель или куратор. Всем остальным в обязательном порядке требовалось, чтобы хозяин открыл дверь и впустил.

– Только не говори, что ты не можешь! Ты можешь, я знаю! – Мирей топнула ногой. – Ну Лали, ну пожа-а-а-алуйста.

Я? Могу? Взломать преподавательские чары?!

Я могу, конечно, но это же не повод так думать!

И вообще…

– Лотти сказала, ты это уже делала! Лали-и-и-и-ииии, ну Лали-и-и-и, ну проси, что хочешь.

Я посмотрела на чернявую Лотти с укором, и та потупилась и спрятала руки за спину. Вот и стоило разок пожалеть дуреху, у которой парни отобрали игрушку, которую ей родители подарили, и бросили в одну из комнат – там точно не доберется. Пусть приходит ныть под дверь. Девица осьмнадцати лет от роду, сидела на полу и размазывала сопли и слезы из-за плюшевого медведя, как младенец.

Доставая этого медведя из заточения, я, правда, думала о совершенно другой девице…

А кое-кто обещал молчать!

– А вы всех мазать будете?

– Нет, только хорошеньких, – хмыкнула Алисон, и все четверо отчаянно захихикали, переглядываясь, очевидно, список “хорошеньких” долго и со вкусом обсуждался.

– Мы тебе покажем, какие двери, я все выяснила, – затараторила Мирей, чуя слабину. – Они все на одном этаже. Ты только открой, и все, можешь идти! И мы тебя не видели и не слышали! Хотя если хочешь поучаствовать, оставайся, быстрее управимся! У нас все продумано! Кэри их усыпит покрепче, у нее хорошо получается, никто ничего не заметит!

– Вам жить надоело? – все же уточнила я, понимая, что уже практически согласилась, но не желая признавать, что причиной согласия во многом послужила прекрасная фантазия – перемазанная дегтем самодовольная физиономия Даниэля Лагранжа.

– Не надоело, – Мирей помотала головой. – Просто скучно! Скучно жить, Невидимка! Все, девочки, на дело! Раз-два взяли!..

Лазейку в преподавательских чарах я обнаружила случайно – царапала на косяке руны и вдруг заметила, как мигает защитное заклинание (обычно ни на что не реагирующее, собственно поэтому для тренировки и был выбран косяк). Оказалось, что если подцепить его по краю “шипом”, а потом сверху припечатать “зубром”, продлить “путем” и завершить “человеком”, то заклинание расходилось клином, позволяя войти в комнату кому угодно. Возможно, это был своего рода запасной ключ, мало ли, какие случаются неприятности. А возможно – плохая защита от рунического воздействия, потому что от рунического воздействия вообще сложно сделать хорошую защиту – это раз, а два – все равно воспитанники Горок руны обычно воспринимают плохо, слишком нудно.

Так что прихватив с собой карандаш, я пошлепала следом за разбойницами. Страшно почему-то не было совершенно. Даже наоборот внутри булькало что-то отчаянное и злорадное. Все равно никто не сможет меня с этим связать. Даже если найдут руны, которые Мирей клятвенно обещает стереть. Потому что доказать, что их рисовала я, никто не сможет, по руне руку ее рисовавшую определить невозможно, а репутация у меня безупречна. Элалия Хэмптон никогда бы не приняла участие в такой забаве.

Никогда!

Замок спал. Слегка искрящиеся знаки ловко вспарывали защитное заклинание, а в тонкую щель под дверью тут же впитывался розоватый сонный дымок. Мирей просовывала нос в комнату и вздергивала палец вверх – спит!

Следующая дверь.

Лагранж оказался за предпоследней, через две двери от комнаты Криса.

А когда последняя руна украсила косяк, я еще раз наказала Мирей все стереть перед уходом и с чистой душой отправилась спать. За моей спиной девицы громким шепотом выясняли с кого начинать, а кого оставить на десерт.

Ночной замок был тих. У нас вообще редко что-то случалось ночами, несмотря на то, что дежурные преподаватели не нашагивали километры по коридорам, а сидели у себя в учительской и попивали чаек. Раскинутая ночью сеть вылавливала любые серьезные магические всплески и указывала, где именно они случились. А несерьезные… я не была уверена, откуда взялась эта традиция, но у меня было ощущение, что это что-то сродни пакту о ненападении – вы не устраиваете ночами крупных беспорядков, а мы в случае чего закрываем глаза на мелкие. Интересно, не будет ли демарш Мирей расценен, как грубое нарушение договора, или перемазанные дегтем (“он, между прочим, полезен для кожи!” – уверяла меня Алисон) школьные красавчики все же отойдут в разряд “чем бы дети не тешились…”.

Я не шла, почти плыла в состоянии приятной, сонной усталости, но застыла как вкопанная и растеряла весь сон, едва войдя в женское крыло.

Посреди коридора стояла девушка.

Ночная рубашка, длинные светлые волосы – ослепительные в лунном свете, падающем из окна. Тонкие черты лица.

Она была, пожалуй, красивой.

А еще – прозрачной и слегка светящейся.

Передо мной стоял призрак.

Вскрик застыл в пересохшем горле, любые имеющиеся в голове знания оттуда благополучно улетучились, ноги онемели, а живот скрутило липким ужасом.

Девушка улыбнулась. Она медленно подняла руки и сложила их лодочкой возле лица. На мгновение опустила ресницы, а затем раскрыла ладони.

Сорвавшаяся с них крупная бабочка была такой же голубоватой и прозрачной. Она взмыла вверх и бестолково заметалась под потолком, оставляя после себя искрящийся свет, опадающий на пол тающими огненными язычками.

На несколько секунд я замерла, как прикованная, наблюдая за этим полетом, а когда опустила голову, девушки не было. Когда я тут же вскинула глаза обратно – бабочки под потолком тоже не оказалось.

Коридор был пуст.

Я осторожно ковырнула носком туфли плиту перед собой. Та была уважающей себя плитой и пока что проваливаться не планировала. Протянула руку – воздух тоже вел себя прилично и густеть не собирался.

Да что, в конце концов, творится в этом заведении?!

Подавив желание громко и оскорбленно (надоели уже эти потусторонние выкрутасы!) хлопнуть дверью, я повалилась на кровать лицом вниз, не раздеваясь.