Хроники ордена Церберов

Щетка деревьев и впрямь виднелась вдали, растянувшись темной полосой.

– Дотянусь, – я оценила расстояние. – Но самым-самым краем, толком ничего не почую. Без особой точности и пользы.

Мне показалось, или в его взгляде мелькнуло уважение?

– А ты? – Я с любопытством перевела взгляд с леса на напарника. – До границы леса – добьешь?

– Тоже – с трудом и на излете, – неохотно признался Камень. – Ладно. Сейчас раскинешь поиск, насколько сможешь – мне нужно знать твой предел. Потом посмотрим, какую площадь ты сможешь накрывать без перенапряжения продолжительное время. И посматривай, если сумеешь найти хоть какую-то мелочевку – покажешь, как ты умеешь указывать цели.

Я хмыкнула, и снова толчком послала силу наружу, захватывая кольцом еще на десяток шагов больше.

Кажется, мой расчет отоспаться за бессонную ночь в седле, раз в полчаса просыпаясь и отправляя поиск, провалился еще до того, как я успела приступить к его выполнению.

Но я ошиблась: в деревню Мухоловки я въехала именно так, как мне и мечталось. Дремая в седле, раз в полчаса, повинуясь внутреннему чувству времени, просыпаясь и отпуская во все стороны кольцо чар.

И возможно, мой напарник мог бы счесть, что я обнаглела, в первом же дозоре показывая такое попустительское отношение к работе, но, помилуйте, это же первый дозор! Кто ставит в новичков на опасные направления? Первый дозор нужен, чтобы напарники могли притереться друг к другу!

…вот мы и притерлись.

Илиан Камень взялся проверять мои умения всерьез, изучая меня вдоль и поперек, на скрутку и на разрыв.

И если сначала я отнеслась к этому с пониманием, и даже одобрительно – напарникам надлежит знать возможности друг друга, пусть даже у меня и ломило виски к исходу первого часа, а через два уже гудела голова, и не только она. Но я радовалась тому, что Клык, от которого зависит моя жизнь, так серьезно подходит к совместной работе, и не могла понять, отчего связку с ним приравняли к наказанию.

А вот когда он отказался показывать, на что способен сам – поняла.

Эта гадская сволочь, считающая себя вправе требовать откровенности с меня, просто отказала мне в доверии.

Я не то чтобы оскорбилась – вовсе нет. Просто со мной внезапно приключилась удивительная глухота: я вдруг стала слышать напарника очень избирательно.

До тех пор, пока его указания совпадали с требованиями устава, слышала, а всё остальное – нет.

Мухоловка оказалась все же деревней, и не самой маленькой, хоть и не из слишком больших.

Обработанные, ухоженные поля и огородики заплатками окружали дома, забранные в кольцо надежного тына.

Ошкуренные, заостренные сверху бревна хоть и потемнели от времени и непогоды, но плотно прилегали друг к другу, оберегая человеческое жилье от зверей.

И не только от зверей.

Лес вокруг стоял темный, старый.

Из такого порой что только не выходит.

Остались позади распахнутые по дневному времени ворота – массивные, с тяжелым брусом запора.

– Дом старосты, – объявил Илиан, когда мы проехали вглубь деревни.

– А то я бы, скудоумная, не догадалась, чье это самое широкое подворье…

– Что?

– Спасибо, говорю, что подсказал!

Я соскочила с коня и повела Коряжку в поводу, разминая усталые ноги:

– Хозяева! Принимайте гостей.

Залаяла собака, выскочив из конуры – и я многоопытно отпихнула локтем благодушную рыжую морду, тут же потянувшуюся обнюхать местного кабыздоха.

Из дома выкатилась девчонка-малявка, ничуть не испугавшись вооруженных незнакомцев, радостно пискнула:

– А старших нету! Тятя к дядьке кузнецу пошел, а мама в огородах!

– Ну тогда показывай, где тут у вас умыться с дороги можно и коней напоить.

На своего, прости, Ведающий Тропы, напарника я намеренно не оглядывалась, из чистой вредности.

Кто ж знал, что моей чистой вредности этот… это… этот напарник решит противопоставить свою, грязную?

Спохватилась я, только вволю наплескавшись в ведре, смывая с лица соль, пыль и недосып.

Огляделась.

Давешняя девчонка крутилась рядом, сверкая любопытными глазенками.

Коряжка со вкусом пил, звеня сбруей и фыркая в долбленую колоду от удовольствия.

Рядом с ним, изящно вытянув сильную шею, с видом величайшего одолжения пил воду высокомерный копытный засранец.

Засранца двуногого поблизости не наблюдалось.

Ну, и где его носит?

Я выдохнула, вдохнула – а на новом выдохе поисковый импульс растекся вокруг меня, разом накрыв всю гостеприимную деревню Мухоловки.

И показав прискорбное отсутствие напарничка на доступной моему восприятию территории.

Так. Та-а-ак…

Поиск.

Поиск.

Нет результата.

Собравшись с силами, я сосредоточилась, и выдала тройственный импульс, который, раскатываясь на предельную дистанцию, стягивался ко мне-источнику и снова раскрывался, каждый раз все полнее и тщательнее исследуя деревню.

Нет результата.