Зеркало Умбры

Еще один пункт. Не будь рядом Юджина, который точно так же присваивает пункты безумия мне, я уже давно закончила бы этот разговор.

– Время в глубокой Сети не поддается земным законам. Оно там варится, чтоб здесь ни у кого не случилось припадка.

– Что такое Умбра?

– Не говори мне, что ты не знаешь.

– Как глубоко вы погружались? – не уступаю я. – Отвечайте.

– Думаешь, я считал? Достаточно глубоко. Странно, что ты сама меня не помнишь, ведь мы достаточно тесно общались, пытаясь найти выход.

– Мы с вами не знакомы.

– После этого путешествия я и сам не уверен, что с собой знаком.

Чертов замкнутый круг.

– Я была на текстурах, где хранятся слепки тизеров к фильмам 2030 года. Один даже попыталась посмотреть, и, возможно, мне удалось. Это пятый. Чеширские струны памяти хранятся на седьмом. Туда можно забраться через некую вазу Клейна с определенным набором ключей. На шестой уровень я пробиться не смогла. Ниже десятого расцветает царство гиперболической тригонометрии, черт ногу сломит. Но если опуститься еще на пару ступенек вниз, можно обнаружить пространство, переполненное снами.

Там очередная замутка с измерениями: нечто вроде города-лабиринта. Царство дверей, за каждой из которых миры снов — целая бесконечность постоянно создающихся и разрушающихся вселенных. Гротескных и нестабильных.

В тех реалиях размытие настолько мощное, что идти дальше опасно. Ниже, насколько мне известно, не забирался никто. Итак, где же эта ваша Умбра?

– Глупо пытаться классифицировать многомерное пространство с помощью такой примитивной системы. Ты же знаешь, что никаких уровней не существует.

– Темпераментов и знаков зодиака тоже. Как и наших имен. Как и чисел. И математических формул. И дат. Есть только то, что можно посчитать. Давайте не будем списывать со счетов систематику, без нее в этом океане хаоса не продержаться и двух минут.

– Я не знаю, как тебе объяснить, что такое Умбра, – устало сказал Иван Вербовой. – Странно, что ты сама не помнишь. Наверное, это какой-то защитный механизм сознания.

– В Сети много непонятного. Мы же не можем ее всю осмыслить. Мы вообще не должны были ее обнаружить.

– Должны – не должны… Кто это сказал? – Иван посмотрел на меня с сочувствием. – Прости за токсичность. Ты наверняка не виновата, что чем-то им там насолила.

– Хотите сказать, за мной охотится нечто э-э…

– Поначалу я тупо лазил по сайтам. Знаешь, есть множество очень красивых сайтов. Насколько ты вообще разбираешься в программировании?

– Не очень. Я хорошо владею графическими редакторами, немного умею в веб-дизайн, немного пишу музыку. Но все на уровне самоучки.

– А вот я хорошо разбираюсь. И поэтому мне чудовищно хотелось увидеть все эти храмы изнутри. Целые дворцы! Монументальные пагоды и древние города! Увидеть, почувствовать, попробовать на вкус. Сеть ведь не предстает перед человеком в виде простого кода, хотя при желании его можно разглядеть. Код мимикрирует под гостя, принимает форму понятных ему метафорических проекций.

Если ты на форуме — увидишь кафедру с кучей рядов и микрофонов. Если на Ютубе — белую пустыню с огромной системой прямоугольных бассейнов, в каждом из которых — мини-кинотеатр. А твои любимые графические редакторы…

– Это как прозрачная многоэтажка, где каждый этаж — отдельная текстура со своим набором функций и возможностью их менять. Да, я видела. Можете не рассказывать.

– Поначалу это все имеет вполне себе человеческий вид. Плотность информации не слишком большая, и ты можешь спокойно двигаться. Но чем глубже опускаешься, тем тяжелее себя сознавать. Тебя как будто смазывает потоками кода, совершенно немыслимого кода. Частицами памяти. Вот именно там-то я и понял, что забрался слишком глубоко. Угодил в какую-то петлю, которая не давала мне выскочить на поверхность. И добраться до зеркала.

– У вас были какие-то защитные программы?

– А такие существуют? – усмехнулся Иван. – Нам бы поучиться друг у друга. Вот только я после этого чудесного опыта в Сеть ни ногой.

– Как же вам удалось выбраться?

– Не помню. Я вообще очень смутно помню то место, где застрял. Помню только само состояние… Текстуру этой вездесущей Умбры. Я думал, задохнусь в ней.

Знаешь, когда ты застрял в текстовой трубе, в постоянном движении, чувствуя, что часть твоего тела уже не существует… Так вот, ты уже отчаиваешься выбраться, как вдруг видишь, что сквозь пространство вокруг тебя начинает просачиваться что-то чужеродное. Будто пот на поверхности кожи. Только кожа у нас трехмерная, а тут в ее роли выступает каждый квадратный сантиметр воздуха вокруг тебя.

– Текстовая труба? Вы имеете в виду Вавилонскую библиотеку?

– Бесконечная библиотека, не имеющая как физических границ, так и текстовых. Все комбинации символов на всех доступных миру языках, которые когда-либо существовали или только ждут своего часа, чтобы появиться.

– Это невозможно, – качаю головой. – Я видела программу, которая должна иллюстрировать Вавилонскую библиотеку. Тексты не хранятся там. Их генерирует система в ответ на конкретный запрос. Ему присваивается свой адрес и номер. Какие-то строгие параметры в открытом доступе. Все сделано так, чтобы читатель смог в это поверить.

Вербовой молчал. Я вижу: ему есть что сказать. Как минимум, что он не поверил ни единому слову, потому что его реальность категорически отличается. Слишком знакомое выражение лица.

Он сильно нервничал. Наверное, вспоминать о таких вещах не слишком приятно.

– Я провел в этом лабиринте несколько лет, но по ощущениям прошли столетия. Читала Гарри Поттера в детстве? Дементоров помнишь?

– Я слышала много баек о Сети, но о таком — впервые.

– Это еще не все, Оленька.

Оно пытало меня. Заставляло задыхаться под водой, потому что знало: смерть от удушья — мой самый жуткий кошмар. Оно скрывало выход. Каждый раз, когда мне вот-вот должна была открыться брешь, что-то менялось. Этажи путались между собой, книжные символы менялись местами. То, что мне удалось выбраться, — не знаю, как в это поверить. Мне повезло. Чудовищно повезло.

– Но когда вы меня увидели, вы сказали…

– Что ничего не вышло, да. Потому что я увидел твое лицо. Именно это лицо на страницах каждой книги. Я скорее лица собственных детей забуду, чем твое. Твое нарисованное лицо, твое искаженное страхом детское лицо, твое счастливое лицо во сне.

Я видел, как ты делала первые шаги, как мама возила тебя на санках зимой вокруг дома. Почему я застрял именно на этом фрагменте среди бесконечного калейдоскопа прочих? Твои невеселые школьные годы, еще более невеселые годы в универе, друг, который тебя изнасиловал в 15 лет и которого ты простила. Бесконечные переезды, случайные связи, бурное хаотичное творчество в стол, смерть сестры, разрыв с отцом, первая синесцена…

Не спрашивай, почему.

Я понятия не имею, что у тебя за отношения с Сетью. Но я хочу просто сказать тебе, что Умбра так просто тебя не оставит.

– Надеюсь, вы что-то перепутали.

– Я думал, что сошел с ума. Умбра впивалась в нутро, знаешь… выдирала с корнем самое сокровенное. Душила меня. Перманентно, без остановки душила на протяжении многих лет.

– Но при чем тут я?

– Ты действительно ничего не помнишь?

– Что я должна помнить? Вы, похоже, и правда путаете меня с кем-то!

– Или ты каким-то чудесным образом смогла не только сбежать, но и забыть весь этот кошмар.

– Мне очень жаль. Я не знаю, что за явление, с которым вы столкнулись, но поверьте: за полтора года регулярной работы в Сети я ничего подобного не встречала.