Призраки настоящего

– Мне всего лишь нужно убедиться, что мне показалось… – шёпотом убеждала себя я. Прислушалась: звуков подъезжающей машины Виктора не было слышно, лишь громко тикали часы на кухне.

Я выдохнула и полезла на чердак.

Подсвечивая себе фонариком, ползком добралась до коробки, которую припрятала в самом углу. Другие коробки были помяты и сдвинуты, а некоторые раскрыты, в них явно кто-то рылся. Внутренний голос шептал мне оставить эту дурную затею и вернуться к Еве, прижать её к себе и уснуть, вдыхая сладкий малиновый запах. Но любопытство было сильнее здравого смысла. Поэтому я открыла коробку, направляя луч фонаря на содержимое. Ту самую фотографию я отыскала быстро. И на ней действительно был Виктор.

– Как… такое возможно? – сглотнула я, борясь с паникой.

Услышала, как скрипнула входная дверь. Вздрогнула. Показалось? Замерла и прислушалась, прижимая фотографию к груди обеими руками. Но я отчётливо слышала шаги, это была не игра воображения.

И какое оправдание своему ночному визиту на чердак я придумаю на этот раз? Мозг в панике подбрасывал варианты: услышала чьи-то шаги, с потолка капала вода, что-то упало…

Внезапный раскат грома прямо над головой заставил меня вздрогнуть ещё раз. Я громко вздохнула и зажала рот ладонью. Прикусила большой палец и услышала голос Виктора.

– Диана? – Он стоял прямо возле лестницы на чердак.

Я забилась в самый угол, где стояла коробка с фотографиями.

– Ты наверху, Ди?

Я отчаянно искала выход из положения, но ничего не приходило на ум: на снимке был Виктор, и я не понимала, как такое возможно. Спрятала фотографию в бюстгальтер под грудь и поползла к выходу:

– Да, я здесь, – ответила ему, – мне показалось, что на чердаке какой-то шорох. Решила проверить, вдруг крысы, – наивно улыбнулась я, спускаясь по лестнице. Голос дрожал, но я надеялась, что Виктор не заметит.

Он подхватил меня внизу.

– Проверила? – Виктор сощурился, изучая моё лицо.

– Да… глупая затея, не знаю, что я думала разглядеть там ночью.

– Видела крысу? – Виктор не убирал руки с моей талии и не сводил с меня глаз.

– Нет, конечно. Нужно будет наконец навести там порядок, – пожала плечами я. Почувствовала, как губы дрожат от волнения. Скорее всего, он заметил, что я нервничаю.

– Завтра со всем разберёмся, – он притянул меня к себе, уткнувшись подбородком в макушку. Я зарылась лицом ему в грудь, восстанавливая сбившееся дыхание.

Виктор развернул меня спиной к себе, запустив одну руку в волосы, а другой упираясь в живот.

– Я соскучился, – прошептал он.

Я замерла, если он вздумает коснуться моей левой груди, несомненно почувствует инородный предмет там.

– Я… тоже.

Дыхание снова сбилось, я хватала ртом воздух, ставший вдруг горьким. И тяжёлым. Ком подступил к горлу. Меня замутило.

– Ты чего дрожишь? – Губы Виктора находились прямо над моим ухом, его ладонь, которая была на животе, поползла вверх. Я прикусила губу, затаив дыхание.

– Еву… разбудим! – Я вырвалась.

Но он схватил меня за запястье.

– Что ты от меня скрываешь, Ди? – прорычал Виктор, нависнув надо мной. Он вдруг стал таким огромным, как будто доставал головой до самого потолка. А потолки в доме были довольно высокими – под три метра.

Снова послышался раскат грома, а потом сверкнула молния, подмигнув мне в незашторенное окно за спиной Виктора.

– Отпусти… – простонала я, бросив взгляд на его руку, сжимающую моё запястье.

– Мне придётся наказать тебя, Ди, – тихо добавил Виктор.

Я подняла на него взгляд. Но в следующее мгновение в глазах потемнело. Я не сразу осознала, что он ударил меня – зарядил неслабую пощёчину. Но зато отпустил мою руку. Ей я и схватилась за вспыхнувшую щёку. Почувствовала, как ноги стали ватными, земля таяла подо мной.

– Ви… – начала я, а потом отключилась.

Наказание

Пробуждение было тяжёлым. Вокруг всё плыло, свет больно резал глаза. Я зажмурилась и простонала. Щека щипала. Тошнило.

Я слышала отдалённый шёпот дочери:

– Что с мамочкой? – В её голосе звучали слёзы.

– Мамочка заболела. Но не переживай, она скоро поправится, – ответил незнакомый мне женский голос.

Я хотела открыть глаза и посмотреть, кто говорит, но яркий свет усиливал тошноту и пульсирующую боль в висках. Я не могла вспомнить, что произошло и почему я так скверно себя чувствовала. Не могла вернуться к последнему воспоминанию. Помнила только слово «вечность» и как я смотрю через приоткрытую дверь балкона на спящую дочь…

Я зажмурилась и снова погрузилась в сон.

Второе пробуждение было не такое болезненное. Я смогла открыть глаза, свет хоть и был ярким, но уже не раздражал.

– Пить… – прошептала я охрипшим голосом.

К моим губам сразу же поднесли стакан с водой. Туман рассеялся, я разглядела Виктора.

– Милая, – протянул он, убирая стакан после того, как я сделала несколько больших глотков. – Как ты себя чувствуешь?

– Что произошло?

Я попыталась подняться, но Виктор сразу же уложил меня обратно.

– Ты дома, в нашей постели. Всё в порядке.

– Что произошло? – взволнованно повторила свой вопрос я, напрягая память, но дальше воспоминания о «вечности» не продвинулась.

– Ты потеряла сознание, когда стояла на балконе. Вероятно, курила, – недовольно фыркнул Виктор. – Когда падала, видимо, ударилась о перила. Я нашёл тебя уже без сознания. – Он вздохнул. – Что последнее ты помнишь?

Я снова напряглась, но воспоминаний больше не было. Образ спящей Евы через приоткрытую дверь балкона и пустота. Чернота.

– Как смотрю на спящую Еву… – Я зажмурилась.