Она любила убийцу

– Чем писать заметки о погоде, – закончила за него я, выдохнув. Аппетит резко пропал.

– Но даже в твоих заметках о погоде чувствуется характер.

– Не думайте, что обидели меня, – я потянулась к чайничку, чтобы разлить чай по чашкам. – Я люблю удивлять…

Максим Леонидович перехватил мои руки и сжал их в своих ладонях.

– Я сам разолью, – он смотрел мне прямо в глаза, – знаю, что ты любишь удивлять. Вдруг ещё чайник перевернёшь… – и добавил: – На меня.

Я отпрянула назад, опуская взгляд, кисти выскользнули из его ладоней.

Конечно же, меня задели его слова о том, что он думал, будто я уйду после стажировки. Но я старалась не подавать вида, что расстроилась.

Максим Леонидович разливал чай по чашкам.

Я наблюдала, как ровненькая струйка медового цвета заполняла две стеклянные чашки, а после вверх поднималось облако пара.

– Скоро сама будешь с удовольствием принимать участие в пари.

– А вам тоже интересна личная жизнь сотрудников? – спросила я, поймав его взгляд.

Максим Леонидович опешил.

– Нет, личная жизнь кого-либо другого меня не интересует, – спокойно ответил он. – Если она не касается меня.

– Тогда зачем эти пари по поводу и без?

– Потому что журналистика скучна и однообразна.

– Даже криминальная?

– Ещё скучнее, – пожал плечами он. – Поймёшь, когда будешь сидеть среди тысячи бумаг по делу своего Ворона и пытаться собрать информацию так, чтобы читатель дочитал твой материал до конца.

– Он… не мой, – смущённо ответила я, не притронувшись ни к стейку, ни к чаю.

– Тогда почему у тебя такое желание написать статью о нём?

– Не знаю, – честно сказала я. Потому что действительно не знала, откуда это желание. – Не нашла в архивах «Красной буквы» о нём ничего, а ведь дело было достаточно громким. Почему вы не писали о нём?

– Есть причины…

– Которые вы мне, конечно же, не расскажете, – вздохнула я.

– Расскажу, но не сейчас.

Мы испортили друг другу настроение. Я бесцельно водила вилкой по своей тарелке, а Максим Леонидович уже несколько минут жевал холодный кусочек стейка. Чай давно остыл в стеклянных чашках.

– Кажется, ужин не задался… – произнёс он.

– Что-то перехотелось есть, – я отложила вилку.

К нам подошёл официант.

– Можно мне воды? – обратилась к нему я.

– Ты живёшь одна? – спросил Максим Леонидович, когда официант отошёл.

– Да, – коротко ответила ему. Я была напряжена, так как заныла лодыжка.

– А родители?

– Мама живёт в другом городе, отец… – я вздохнула, – …отец умер два месяца назад.

– Прости…

– Всё нормально, – я натянуто улыбнулась, но улыбка сразу же исчезла.

– А почему тогда так напряглась?

– Это из-за лодыжки, – закатила глаза я.

– Всё-таки к машине понесу тебя на руках, – улыбнулся Максим Леонидович.

Официант принёс мне воду, а Максим Леонидович попросил рассчитать нас.

К машине мы шли медленно, я не позволила ему нести меня.

– Теперь ты должна мне ещё и ужин, – заявил босс, помогая мне забраться в гелендваген.

– Э-э… – уставилась на него я, – не смешные у вас шутки.

– А я не шучу.

Пока я приходила в себя после его слов, он занял водительское место.

Я снова подумала о том, что его стало слишком много в моей жизни. И я не понимала, к чему это идёт.

Две недели стажировки мы каждый день по несколько раз сталкивались в узком коридоре офиса, как будто какая-то высшая сила подталкивала нас друг к другу. И эти его двусмысленные фразы, которые можно трактовать разными способами. Да, я как и все женщины «Красной буквы» восхищалась главным редактором, но даже не думала, что между нами может быть что-то, кроме деловых отношений.

~ 2022. Июнь, 5~

Третий день я собирала информацию о Вороне. Максим Леонидович оказался прав: это было скучно. Всё, что удалось отыскать на просторах интернета, – однообразно и неинтересно. Даже фотографий с мест преступлений не было в свободном доступе.

– Видимо, я никогда не узнаю, что связывает Ворона и Шакала, – простонала вслух я и откинулась на спинку кровати.

Хорошо работать дома из постели, пристроив больную ногу на подушке. Переносить жару в шортах и футболке в охлаждённой вентилятором квартире проще, чем в строгом платье, сидя на нагретом офисном стуле.

Я вздохнула и вернулась к поискам. На одном портале наткнулась на эксклюзивную информацию, как сообщал сам портал, что Александр Воронов был как-то связан с последней своей жертвой Наталией Абамелек. Я забила её имя в гугл: было легко найти информацию именно о ней, так как других Наталий с такой редкой фамилией не оказалось.