Наследник по кривой

– Точно. Блин, все время забываю. Послал бог братца. На вот планшет Антона, все равно валяется без дела, а я занят, – буркнул Витя, протягивая Славику собственность Антона, упакованную в дорогой кожаный чехол. В процессе скандала с Вероникой обманутый муж, скорее всего, просто забыл о нем.

Славик все никак не мог дотянуться, а вставать не хотел из принципа. Лень давно свила в его душе гнездо и пустила толстые корни.

Планшет взяла я и устроилась с ним в плетеном кресле. Витька убрел в сад от греха, а точнее, от Славика подальше. Сам Славик понемногу начал клевать носом. Чая мне показалось мало, я заварила себе еще и кофе и смогла убедиться, что погоды в ближайшие дни планируются замечательные. Это радовало, потому как проводить наш с Аркадием остаток отпуска в унынии дождя не хотелось.

Отложив планшет в сторону, я попыталась понять причину своего беспокойства. Интуиция или, как сказал бы Славик, сконцентрированная в ягодицах энергия, подсказывающая исход дела, прямо-таки вопила.

Зрительная память меня редко подводила, и я вспомнила, что меня так взволновало. На экране планшета Антона мелькнул значок самого популярного покерного приложения. Теперь-то и я была немного «в теме».

Интересно, Антон что, тоже игрок? Ну конечно, Вероника что-то выговаривала ему про ставки и онлайн… Может, расспросить Антона насчет местных турниров, должен же он знать расстановку сил?

Конечно, лазить в чужих приложениях некрасиво, но я решила заглянуть всего одним глазком, успокаивая себя, что это совсем не любовная переписка. И тут меня словно током шибануло, а пальцы затряслись мелким бесом. И было с чего: мелькнул до боли знакомый ник – Каспер!

– Не может быть, – пробормотала я, – таких совпадений не бывает.

Антона я застала в беседке, в самом конце сада. Привалившись к стенке, он делал вид, что читает книгу, но почему-то держал ее вверх ногами. Взгляд его, пустой и безжизненный, признаться, напугал.

Увидев меня, он встрепенулся:

– А, Дарина, извини, задумался. Я как раз хотел с тобой поговорить. Точнее, извиниться за то, что тебе пришлось стать свидетелем наших скандалов. Хотя, конечно, я сейчас самый удобный человек на роль злодея. А ты… ты что-то хотела?

– Антон, не стоит думать, что мы все тут… ну, на стороне Вероники. В общем, я на твоей, несмотря на популярный миф о женской солидарности. Как по мне, Вероника поступила подло. Даже если у вас были проблемы в семье, стоило сначала развестись, а уж потом… Ладно, я лезу не в свое дело. Понимаю, что тебе сейчас не до чего, но у меня к тебе есть разговор. Так вышло, что я случайно залезла в твой планшет. В общем, ты мне нужен. Нет, не подумай, не как мужчина. Как мужчина ты меня совсем не интересуешь. Ой, извини, я не то… В общем, ты мне нужен как Каспер.

У Антона брови поползли вверх, и я поняла, что придется объясняться с самого начала. Минут десять я потратила на подробности, после чего в глазах Антона мелькнуло понимание. А когда речь зашла о моем заинтересованном отце, Антон окончательно пришел в себя.

– В общем, я уполномочена сделать тебе предложение о работе и предложить щедрый аванс. Извини, сейчас, наверное, не самое лучшее время, повторюсь. Но… я подумала, вдруг это тебя отвлечет от грустных мыслей? Новая работа, новые перспективы…

– Все это как-то неожиданно. Не думал, что я так популярен… Хотя, если задуматься, это знаково. Думаю, ты понимаешь, что оставаться в этом доме и даже в этом городе для меня сейчас неприятно. Я сегодня же съеду, только вот немного приду в себя. Возможно, это лучшее, что я сейчас могу сделать – уехать в другой город и попробовать начать все сначала.

– Отлично! Ой, точнее, то, что случилось, конечно, плохо. Но нет худа без добра. Тем более тебе необязательно все время находиться в одном городе. Думаю, ты сможешь работать удаленно, периодически наведываясь в офис к отцу. А знаешь… Лучше он сам тебе все расскажет, пойду обрадую его.

Я было ринулась звонить папе номер два, но Антон мягко остановил меня:

– Вот еще что… Мне крайне неудобно, но с авансом лучше поспешить. Если честно, я сейчас совсем без денег. Это не секрет. Мы с Вероникой собирались покупать квартиру побольше, продали нашу студию и машину. Плюс кое-что скопили, думали брать ипотеку. Но я не хочу сейчас затевать дележку. Может потом, когда все уляжется, мы мирно обсудим развод. Мы давно жили так себе, но я всегда надеялся, что если у нас будет ребенок… Сейчас думаю, что это даже к лучшему.

– Я понимаю, – кивнула я и подумала, что Антон все-таки благородный человек, а Вероника сама виновата в том, что останется одна. Конечно, я ей этого не желала, но факты оставались фактами.

После достигнутой с Каспером договоренности я, потирая руки, принялась названивать папе номер два.

Мобильный снова был отключен, и я, плюнув от досады, позвонила в его офис. Трубку снял новый помощник папы по онлайну Майкл, сообщивший, что босс срочно отбыл в командировку и уполномочил его решать все возникшие вопросы.

Узнав про Каспера, помощник очень возбудился:

– Ес оф кос! Мы тут всей командой его разыскивали, твой отец даже обещал премию тому, кто первый… Деньги могу перевести тебе на карту, ок?

Чтобы снять деньги с карты, надо было отскочить в город под благовидным предлогом. Я великодушно вызвалась сгонять на рынок за свежими овощами и фруктами. Зоя Ивановна явно не справлялась одна, а тетушки не спешили брать на себя руководство домом до оглашения завещания. Славик тоже планировал ехать в город, он со вздохами уселся за руль машины Льва и подкинул меня до рынка. Сам же приятель направился в адвокатскую контору, располагавшуюся через дорогу. Это была контора поверенного деда, которого я имела удовольствие видеть в день приезда, и тетушки надеялись узнать что-то более определенное о времени его приезда. «Старый жулик», как окрестила его Сабина, уехал на Мальдивы с молодой любовницей и отключил телефон, чтобы жена не названивала. Откуда у нее такие сведения, я не уточняла, но тетка Славика всегда все про всех знала. Наверное, в ее театре любили посплетничать о заметных в городе фигурах.

Уже прибыв в отделение банка, я подумала, что удобнее сразу же перекинуть деньги Антону, чем таскать их с собой. Позвонила ему и узнала номер счета. Вся операция не заняла и десяти минут, так что я в очередной раз порадовалась современным технологиям. Славика поблизости еще не было, и я спокойно отправилась за овощами.

Изобилие плодов и корней порадовало бы даже моего папу номер три, хотя мандрагору тут и не продавали. Впрочем, я и спросила-то всего в двух местах. И тут в толпе я заметила кое-что знакомое: кусочек белого льняного палантина, отороченного кроликом. Мамуля как раз недавно купила похожий в местном бутике и утверждала, что это шиншилла. А вот Славик настаивал, что у них во дворе недавно пропал такой же красавец-кот персидской породы, и предлагал устроить очную ставку с бабой Нюсей. Та сильно тосковала о пропавшем питомце. Мамуля предложение гневно отвергла и в наказание велела месяц не звать Славика на вечерний файф-о-клок.

И вот теперь этот то ли кролик, то ли кот мелькал в толпе, призывно маня за собой. Конечно, это могло быть совпадением: мало ли похожих палантинов отшили ушлые китайцы? Но почему-то я была уверена, что под этим от солнца скрывается мамуля: чуечка, знаете ли.

– Следуй за белым кроликом, – пробормотала я себе под нос, пытаясь не упустить из виду палантин и мамулю. Если, конечно, это была она.

Возле палатки с дорогими заморскими фруктами толпа немного поредела, и тут я уже с удовлетворением смогла констатировать свою правоту: мамуля нюхала драконий фрукт с видом неземного блаженства и чуть ли не облизывалась. Внезапно из-за полосатой палатки к ней бодро вырулил папа номер два с пакетом мяса и ящиком пива. Расплатившись, они устремились к стоянке.

– Ну, погодите, – разозлилась я и, укрываясь за спинами людей, прошмыгнула к ближайшему такси. Про Славика и его дела семейные я совсем позабыла.

– Следуем вот за этим джипом, – деловито указала я на машину папы водителю.

– Никакого криминала, – отчеканил с достоинством сын гор и демонстративно достал сборник цитат Омара Хайяма. Еще один чистый душой и возвышенный человек на моем пути, папа номер три был бы рад.

– Да какой криминал? Выслеживаю мужа, – вдохновенно принялась я врать, – он себе вторую женщину завел. И все деньги на нее спускает. А у меня младенчик, дома плачет. Папу ждет. А хорошо ли это по закону гор?

В ответ я получила путаную лекцию, из которой следовало, что если есть порох в пороховницах, то почему бы и не рискнуть. Из этого я сделала выводы, что пороха у таксиста нет, но очень хочется. И вообще, он имеет весьма смутные понятия о законах гор.

– В законодательстве республик Кавказа и Средней Азии многоженство относилось к «преступлениям, составляющим пережитки родового быта», – осатанев, отчеканила я, а таксист, услышав страшные слова, встрепенулся и наконец дал по газам.

Оставшуюся дорогу он задумчиво молчал, видимо переживая за младенчика, а я следила за папиной тачкой, петлявшей по серпантину. Наконец красавец-джип сбросил скорость и вскоре притормозил, а мой таксист предусмотрительно нырнул в переулок перед домом. Пока я доставала деньги, сын гор торжественно зачитал мне из книжицы: «Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена, можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница, но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина». Мы распрощались с чувством взаимного уважения и в атмосфере дружбы народов.

Я аккуратно обошла строение с левой стороны и попыталась рассмотреть хоть что-то через забор. Дом был двухэтажным, с огромной застекленной террасой и шикарным деревянным забором, обсаженным туями. Именно они и мешали мне рассмотреть все в деталях.

Под домом, видимо, располагался гараж, потому как машины возле ворот уже не было. Чуть левее я рассмотрела небольшой бассейн и беседку, увитую виноградом, создававшим прохладную тень. Именно в беседке, изящно подобрав под себя босые ноги, на парчовых подушках возлежала мамуля, потягивая шампанское. Пока я шпионила через кусты, к центральному входу на виллу приблизились двое мужчин в шляпах и пляжных гавайских шортах. С удивлением я узнала в них первого и третьего отца. И тут уже челюсть моя отпала окончательно.

Отцы же вошли во двор и неторопливо стали раскладывать рыболовные снасти. Третий отец, умывшись водой из шланга, протопал на лужайку к мамуле, а первый замешкался возле ворот с удочками.

Я решила явиться эффектно, нырнула в неплотно прикрытые ворота и сделала опешившему папе номер один знак молчать.

– Ну и сколько ты сегодня поймал? – громко спросила третьего отца мамуля, приподнявшись с подушек.

– Меньше, чем предбывший, – неохотно признался папа номер три, усаживаясь на траву по-турецки.

– Так ведь он вообще ничего не поймал, – внесла я посильную лепту в семейные разборки, потому что возле ворот видела папу номер один с пустым ведром, в котором копошился одинокий крабик.

– Ну вот, а философ еще и удочку посеял, – заржал папа номер два.

К этому времени он уже вышел из дома и прилег, вытягиваясь на топчане в полный рост. И только тут до папы дошло, что разговаривает он со мной.

Сцена «К нам едет ревизор» длилась около двух минут. Потом все засуетились и кинулись обниматься. Отцы, кажется, потеряли дар речи. Мамуля же этот дар не теряла никогда.

Не переставая щебетать, она устроила мне экскурсию по дому, из которого открывался поистине королевский вид. Высунувшись в окно, я рассмотрела бухту с галькой вместо песка. У причала замерли несколько яхт, чуть дальше – великолепные горы, поросшие кривыми деревьями, вершины которых тонули в облаках.

Отцы в это время накрыли на стол, папа номер три заваривал целебный чай, а первый разжигал мангал. Мне не терпелось задать свои вопросы, ради которых я неслась через весь город вслед за родней.

– Итак, я слушаю, как вы все здесь оказались…

Первым решился облегчить душу папа номер два:

– Ты не поверишь, доча. История прямо комическая. У меня тут дельце наметилось, ну, по моей новой работе. Встретиться с человечком из покерной среды, обмозговать. Я на пару дней прилетел, тебя решил не беспокоить, раз уж ты тут тоже по работе. Думал, через денек освобожусь – и закатимся в ресторан. Заранее виллу снял, чтобы по-человечески, так сказать… Из аэропорта ехал, заскочил на вокзал, человечка того встретить. Глядь – а там наш подполковник с чемоданом мыкается, такси ищет. Уже и цыгане его облюбовали. Говорит, ему срочно надо было отпуск отгулять, забрал он неделю и махнул сюда, чтобы поближе к доче. Подхватил я папу, тому в гостиницу надо было, ну я решил по пути закинуть, хоть и предлагал ему на вилле жить, места-то много. Но он в отказ, гордый. Подъезжаем к его отелю, а оттуда под белы рученьки мамулю выводят. Я ее по павлиньему перу в волосах издалека узнал. Выскочили: чики-пуки, что да как? Оказывается, она там скандал учинила, что люкс ее не то чтобы очень президентский. Сама понимаешь, в сезон поди найди… То ли клубника не слишком свежая, то ли простыни не громко хрустят. Короче, сцепилась она с горничной, та вызвала администратора, ну и понеслось. Ты скажи, откуда у нее такие царские замашки?

Я не знала, что на это ответить. Хотя замашки у мамули и впрямь были ого-го. На что последние годы безбедно жила она в Ницце, оставалось для меня загадкой. Мне кажется, отцы продолжали платить ей алименты на мое содержание до сих пор, но спрашивать про это я не решалась. Официально мамуля была дизайнером, но чересчур оригинальным: она скупала новые дизайнерские шмотки в европейских бутиках и шила из них набивных котов. Короче, Дольче и Габбане не снилось…

Мамуля утверждала, что коты разлетаются как горячие пирожки, но я подозревала, что дебет с кредитом у нее сходится редко. Парочка котов с прошлого года жила у меня на диване, пугая выпученными глазами из пуговиц и брендовыми ярлычками, вводящими в ужас любого, кто знал цены на люкс.

– Есть в этом что-то королевское… – пробормотал папа номер три, разливая душистую жидкость по чашкам.

– Ага, королевского пенделя ей дали, у них табличка висит, что оскорблять администрацию нельзя, там камеры, иностранцы. К чему им скандалы? Короче, мы за мамулю вступились, начался форменный беспредел.

– Если бы у кого-то из кармана пистолет не выпал, все бы было нормально, – меланхолично подытожил папа номер один, до этого в молчании нанизывающий мясо на шампура.

– Так он газовый, и разрешение имеется, – отмахнулся папа номер два. – Короче, поперли нас всех оттуда, полицией грозились, ну, мы на виллу и махнули. Мамуля сказала, что чувствует свою вину перед тобой, оттого примчалась следом, грехи замаливать. По дороге мамуле приспичило свежих фруктов захватить, она же у нас та еще цаца. Мы заскочили на рынок. Я пока мамулю ждал, все по сторонам глядел, как чувствовал. Гляжу – возле чебуречной нашего философа уже ксендзы охомутали.

– Что за ерунда?

– Ей-богу, какие-то кришнаиты нашего умника под локотки приняли и слааааденько так что-то ему поют. А он, наивная душа, уже и ручки на груди сложил. Все им про мандрагору какую-то твердил, а они кивали.

– Бог знает, куда бы его завело это стремление припасть к корням, – хмыкнула мамуля.

– Вот уж где правда. Я философа, как репку, выдернул, в машину усадил, а он молчит. Еле допытался, чего он тут забыл. Говорит, в паломничество прибыл. Еле мы его уговорили с нами ехать. Вот так мы тут все и оказались. Хорошо, дом большой, так что живем дружной коммуной.

– А я чего про это ничего не знаю? Уже решила, что у меня галлюцинации. Получается, я вас всех видела, а вы меня – нет. Не верю!

– Ну, мамуля рассказала, что ты злилась. Мы, мол, в жизнь твою лезем, то да се. Вот мы и решили, так сказать, наблюдать в отдалении. Виноваты мы перед тобой, как ни крути. Но готовы понести заслуженное наказание. Хотя я и так уже несу: мамуля храпит, как трактор, хоть ты ее в беседку отселяй. Философ палочки палит вонючие. Каждый день.

– Палочки пачули, я бы попросил, – возмутился папа номер три. – Между прочим, это аромат-символ, который повышает устойчивость и стабильность внутреннего состояния, делает сознание более объективным…

– Ага, вот мы тут все теперь стали сознательными, благодаря его пачкулям. А еще заладил: «У меня синдром самозванца, у меня синдром самозванца». А потом ни с того ни с сего причитать начал: «А вдруг это не тот же самый синдром самозванца, который бывает у настоящих гениев?»

– Даже на парашюте согласился полетать, чтобы «выйти из зоны комфорта», – хихикнула мамуля.

А папа номер два, воодушевившись поддержкой, продолжил:

– Ну, и кто такое выдержит? Наш подполковник тоже хорош, с шести утра активничает, водой обливается, зарядку под окнами шпарит.

– Кто рано встает… – начал оправдываться первый отец, но был прерван:

– Тот всех бесит, гремит чайником и громко хлопает дверями. Говорит, что-то там сублимирует. Я даже стесняюсь спросить, что это такое. Сопит как паровоз, а я с открытым окном спать люблю. После обеда у нас – курсы шпионажа. Только не очень-то он хороший учитель, раз ты нас засекла. А мамуля еще и питаться заставляет правильно, меня уже от зелени пучит. Я вчера ночью к холодильнику пошел, пока все спят. Думал, поем нормально. Представляешь, четвертым в очереди оказался. Сплошное лицемерие. Хотя родня, что уж тут говорить…

Я не знала, то ли смеяться, то ли плакать. В данной ситуации хотелось бы проделывать все это одновременно. Мамуля как раз отправилась переодеться к вечернему барбекю, и я воспользовалась благодушной атмосферой, царившей в саду.

– Ладно, допустим, я вам верю. Давно хотела спросить, но мы так редко собираемся вместе… Почему вы с мамулей расстались? Только внятно и по очереди.

– Ну-ка, первый муж, поведай, почему вы разошлись? – оживился папа номер два, отставив в сторону банку пива.

– Потому что она так меня и называла: мой первый муж, – огрызнулся папа, но тут же взял себя в руки, кашлянул и деликатно добавил: – Я много работал, и однажды твоя мать сказала, что мне нужно пересмотреть свои взгляды на семейную жизнь. Я пересмотрел, и мне опять все понравилось. А ей – нет. Назавтра я нашел на столе записку: «Обед на плите, плита – в столовой на работе».

– А мне, – тут же радостно вклинился второй отец, – представляешь, мамуля в один прекрасный день тоже записку оставила, на холодильнике. Мол, я уехала к маме, дочка со мной, завтрак на плите, ты только ее зажги. А газ она уже заранее включила. Только предупредить забыла. И еще: «Пы. Сы. Люблю тебя». Вот что за женщина? Чуть не взлетели всем домом! Это она мне за секретаршу Милку мстила, у нее были такие большие гру… глаза, один четвертого, другой пятого размера. Ну и… ушла к философу. Но и там, видать, не сахар был. Колись, мудрейший, тебе что написали?

– Ничего. Чистый лист. Табула раса. Думаю, это был намек. Правда, так и не понял, на что именно. Между прочим, мы жили вполне счастливо, пока она не увлеклась чтением моих книг по психологии семейных отношений. Лучше бы я их прятал или печку ими топил, как теща советовала, – вздохнул папа номер три.

– Да уж, теща плохого не посоветует. Помню, когда у меня выскочил геморрой, эта ведьма подсунула мне статью о пользе молодых огурцов. Хорошо, что я дочитал, в какое место их следует употреблять. Вот, и дочке мозги промыла. Заметьте, уходила-то все время она. Я ни на что не намекаю, но если три раза не везет в браке, может, дело не в мужьях…

– Я вас услышала, – вдруг отчеканила мамуля.

Оказывается, все это время она с невозмутимым видом слушала откровения отцов. Родительница гордо удалилась в дом, а папа номер два развел руками:

– Офигенная фраза, и что это значит?

– Ну, что-то среднее между «спасибо» и «не пошли бы вы на фиг»… – пояснила я.

– Надо запомнить, на работе пригодится, – вздохнул первый. – Если пригодится…

– Неловкая ситуация вышла, надо срочно почистить ауру, – пробормотал папа номер три, в досаде качая головой.

– Это еще что. Вот в девяностые была очень неловкая ситуация, когда браток мой, Емеля, на похоронах засмеялся. Его тогда так и не дохоронили, – вдарился в воспоминания о молодости папа номер два, а первый отец сурово нахмурился и вставил свои пять копеек:

– Зато потом посадили. И сидел Емеля почти десять лет, правда, не на печи…

Оставив их ностальгировать о прошлом, я зашла в дом, ожидая увидеть мамулю в печали и тоске. Но она снова обреталась в подушках на огромном велюровом диване и с блаженной улыбкой потягивала шампанское. На фоне играл Рахманинов.

– Мамуля, они же не со зла, а по любви…

– Ох уж эта любовь, – проворчала мамуля. – Дарина, я дам тебе мудрый совет. У меня были отношения, в которых любила я, были отношения, в которых любили меня…

– А что лучше?

– Лучше всего пить шампанское и кокетничать с молодым барменом между всеми этими отношениями, – усмехнулась мамуля и прижала меня к родной груди.

Да, с мамулей и отцами мне несказанно повезло. Отношения их друг к другу были весьма своеобразными: то горячо, то холодно. Как-то я спросила у отцов, как им в свое время удалось создать и сохранить некое подобие дружбы, на что папа номер один туманно заявил, что общие страдания объединяют. В юности я была уверена, что отцы страдали после расставания с родительницей. А вот теперь все больше склоняюсь к мысли, что папа намекал на другие страдания. Те, что предшествовали расставанию.

Названивающий мне Славик очень удивился нашествию отцов, но явился по указанному адресу. Мы остались на ужин, провели время мило и по-домашнему: жарили мясо, пили вино, играли в бадминтон, пели песни и дурачились. Папы предлагали остаться ночевать, благо места всем хватало. Славик всеми руками голосовал «за», но утром должен был наконец прибыть Аркадий, и я хотела встретить его в аэропорту. А вот родне об этом знать, пожалуй, не стоило.