Наследник по кривой
«Это же телефон сыщика! Не может быть. Какая удача… Точно, сыщик! Это тот номер, что я искала…» От волнения у меня даже вспотели ладошки, но окончательно вспотеть помешал Славик, ворвавшийся в кабинет с лицом «Держи вора!».
При виде меня он притормозил, видимо, мое лицо, выражало крайнюю степень возбуждения.
– Я нашла номер сыщика, в книге деда!
– Так чего ты ждешь! Звони, назначай встречу! Ух ты, номер какой-то знакомый.
Славик обычно не может запомнить даже простейшую комбинацию цифр, то, что ему что-то там показалось знакомым, вовсе ничего не значило.
Я схватила телефон и набрала номер, почему-то сразу показавшийся знакомым и мне. Когда на экране высветилось фото Аркадия, я все еще ничего не понимала.
– Ты так поздно освободилась? Я тут такой чудесный ресторан на завтра заказал, ты же встретишь меня утром? В десять я уже…
В полной уверенности, что звонок Аркадия каким-то образом перебил мой, я сбросила любимого и набрала номер сыщика еще раз. Когда и на этот раз мне ответил недоумевающий Аркадий, я пробормотала: «Перезвоню» – и уселась мимо кресла.
Сначала в голове было пусто и глухо, что-то звенело, потом стал подувать ветерок. Не в голове. Оказалось, это Славик чуть шире приоткрыл окно, думая, что мне стало дурно.
Потерев виски, я уставилась в одну точку перед собой и попыталась собрать мысли в кучу.
– Это Аркадий, – сообщила я взволнованному секретарю. – Получается, он и есть тот сыщик, что шпионил за вашей семьей.
– Да нет, не может быть. Ничего не понимаю, а как же он…
– Он познакомился со мной, чтобы быть ближе к тебе и выведать, не ты ли взял деньги. Остальных родственников он сканировал здесь, в Сочи, а для тебя и мамы ему пришлось внедриться в наши края. Тут подвернулась я. Решил, так сказать, совместить приятное с полезным. Все гениальное – простынь!
Пока Славик приходил в себя, я отправила Аркадию эсэмэску. В весьма некультурной форме послала его куда подальше. Если выражаться литературно, намекнула, что отныне он может записать меня в своем телефоне как «Не верь глазам своим». И для верности заблокировала его номер.
Тут же телефон принялся разрываться в руках озадаченного Славика, но трубку брать я запретила. Через минуту начали приходить длинные сообщения, суть которых сводилась к следующему. Аркадий признавался, что выполнял работу для деда Чеслава, в ходе которой влюбился в меня, и заверял, что это не имеет никакого отношения к работе.
Также он уже знал, кто украл деньги. И готов был огласить список подозреваемых в смертях деда и Левы, но только при личной встрече, во время которой надеется растопить мое сердце. В ответ Славик по своей инициативе отправил злодею собственноручно нарисованную картинку, содержание которой приводить здесь я не могу по этическим соображениям. Да я и не смотрела, чтобы не травмировать себя.
При этом он бормотал что-то про волосатый мотороллер и глаз, который натягивают на таз. Не банный таз, а тот, что ниже пояса. Короче, на то слово, которого как бы нет, но оно как бы есть. Ну, вы поняли. Обычно я пресекаю подобные порывы секретаря, но в тот момент мне было уже все равно.
В сердцах Аркадий, раздосадованный творчеством Славика, написал, что без него мы никогда не найдем виноватого. В завуалированной форме он намекнул, что такой крепкий орешек нам не по зубам.
Ох, не стоило ему этого делать… Если кто-то пытается взять меня на слабо, во мне просыпается утроенный боевой дух. И хозяйка этого духа способна на многое, скажу я вам…
Конечно, было заманчиво вот так, с наскоку, узнать, кто взял деньги. Возможно, это бы вывело нас на зыбкую дорожку истины и мы бы перестали блуждать в потемках. Но тогда терялся бы смысл соревнования. По крайней мере, желание утереть нос Аркадию на данный момент перевешивало мою личную драму, так что я была даже рада.
– Славик, давай сами отыщем этого гада, который деда обокрал, а?
Славик испуганно закивал, потому как выглядела я, должно быть, весьма впечатляюще: глаза горят, волосы в разные стороны, на губах блуждает безумная улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Это я себя в зеркальной дверце книжного шкафа наконец рассмотрела.
– Я только за! Но ты же не хотела, отговаривала. Знаешь, я все еще не оставил надежды, что мы когда-нибудь откроем частное детективное агентство, я и портфолио…
– Вот и ладно, – с наигранным спокойствием заявила я. – Только давай отложим все на завтра. Сегодня я буду есть мороженое, плакать и смотреть «Секс в большом городе». А ты составляй список подозреваемых.
– Он будет краток: подозреваются все! – парировал Славик, сделав пальцы пистолетом и пару раз «стрельнув» в сторону воображаемого злодея.
Глава 13
Сочи, 24 августа. УтроПроснувшись утром от стука в дверь, я поняла, что не готова встретиться с этим миром. Лицо опухло от слез, от мороженого болело горло. Славик вчера тактично оставил меня одну, оставшись ночевать в большом доме.
Хотя ночью я даже об этом пожалела: в саду мне мерещились какие-то шорохи и звуки, казалось, что где-то неподалеку скрипит дверь. В голову лезли всякие мистические мысли, а это уже признак начинающейся паранойи.
Славик сообщил, что Антон еще вчера куда-то уехал, напоследок громко хлопнув дверью. Это он узнал от Вероники, которая, как и я, всю ночь проревела. Меня отъезд Антона не удивил.
– После всего, что он узнал… Согласись, приятного мало. Ложь нельзя прощать, под какую бы благородную форму она ни маскировалась. Вероника хотела усидеть на двух стульях, а в итоге разрушила семью. И вообще… Наши ряды редеют, – пробормотала я, но приятель был озабочен собой:
– Вчера долго не мог уснуть, все думал, что вокруг знаки. Видишь, моя мечта стать частным детективом обретает вполне реальные формы. Уже который раз жизнь сама подсовывает мне ситуации, где без меня никак. Я тут список подозреваемых набросал, как ты просила. Смотри, мне кажется, самые подозрительные – это Антон и Зоя Ивановна. Ну, еще Петька-подкидыш.
– Потому что они не твои родственники? Понимаю твое нежелание подозревать своих, но если хочешь узнать правду, нужно быть объективным. Рассматривай не только тех, у кого был мотив, но и тех, у кого была возможность совершить преступление. Петька вообще приехал после смерти деда. И уж ему-то как раз было выгодно, чтобы дед жил и здравствовал. Кому теперь нужен какой-то Петька? А так бы с работой помог, деньжат подкинул.
Славик нехотя согласился расширить список подозреваемых и сообщил, что завтрак ждет меня на столе. Думаю, он был всерьез озабочен моим состоянием и всячески пытался угодить, за что я была ему премного благодарна.
Приятель отправился в дом, я принялась приводить себя в порядок, распахнув окна. Ночью прошел хороший ливень, и теперь в саду было по-утреннему свежо. Тут же послышался странный звук, словно кто-то волок по траве бесчувственное тело, периодически роняя его головой о бордюр. В этом доме можно было ожидать чего угодно, но, высунувшись в окно, я увидела вполне себе живого Витьку. Он перетаскивал свои вещи в домик Льва, волоча их по гравию. С переездом ему вроде бы помогала Зоя Ивановна, которая тащила следом свежую постель и полотенца.
– Решил перебраться в домик? А ты не из трусливых, – поздоровалась я с подростком.
– Маман надоела, кудахчет днями. Петька этот придурок полный. Все бьет, крушит и спотыкается. Лезет ко мне: то ему планшет дай, то комнату покажи. Тут спокойнее. Буду учиться, – пояснил Витька, которого достала родня, выжидающая оглашения наследства. Я могла его понять, да и пустующий домик наводил тоску ночью, оттого поспешила помочь, перехватив у сиделки стопку постельного. Тем более что Зою Ивановну стала громко зазывать бабка, выкрикивая:
– Кулдык-нога, поди сюда! Зойка-неряха, сама не умываешься и меня не умыла!
Витька закатил глаза, давая понять, как относится к выкрутасам бабули. Тут же я вспомнила, что он всерьез опасался вторжения бабки с челюстью в руках в его комнату. Наверное, из-за этого решил, что дух Льва предпочтительнее блуждающей по ночам Крокодиловны.
– Мне кажется, бабка совсем из ума выжила, – кивнул Витька в ответ на озвученные мною предположения. – Вчера ни с того ни с сего какой-то сериал мне пересказывала.
– «Рабыню Изауру»?
– Фиг знает, может, и рабыню. Там про какого-то мужика, который встречался с молодой, а она была старой, просто притворялась. Ведьма, короче. И парень этот вроде как это знал и сам же эту ведьму в дом привел. К старому козлу. А у него жена, кикимора правда, но все равно законная.
– Страсти-мордасти.
– Ага, а потом она стала «Марсельезу» петь.
– Кто, жена?
– Нет, бабка наша. Говорю же, у нее какие-то инсайты бывают. Может, из космоса что-то поступает. Вроде связно говорит, а потом как отчебучит. Хотя ей же уже лет сто, наверное…
Про послания из космоса я могла бы говорить часами, благо папа номер три меня подробно проинструктировал. Но Вите в его возрасте не стоило забивать голову подобной чепухой.
– Ну вот, все чистое, – закончила я с пододеяльником. – Вещи Льва мы еще вчера вынесли, стол пустой. Грузи свои книги.
Витька принялся обживаться, выдвинул ящик письменного стола, нагнулся и застыл, словно что-то рассматривая.
– Гляди-ка, тут какой-то тайник, – озадачился он, извлекая из ящика плотный пухлый конверт. – Он был приклеен к верхней стенке.
Мы переглянулись и уставились на конверт: видимо, в наших головах бродили одни и те же шальные мысли.
– Думаешь, тут деньги? – сглотнул Витя, рука его непроизвольно потянулась к ножницам.
– Сейчас узнаем, – пожала я плечами.
Из конверта на стол вывалилась какая-то бумажка, сложенная вдвое, и фотографии. Бумажка не показалась особо интересной: копия паспорта Зои Ивановны и ее краткая автобиография, какие обычно, заполняют при устройстве на работу. Конечно, странно, зачем Лев прятал это в тайнике. Но мы тут же переключились на фотографии. Было их штук двадцать, качество оставляло желать лучшего. Видимо, снимали на телефон, да еще и с приличного расстояния. На фотографиях был запечатлен Антон с какой-то девушкой. Она сидела у него на руках. Лицо Антона было видно четко, а вот девушки – как-то боком. Она была стройная, высокая и с длинными темными волосами. На голове ее красовалась бейсболка. Судя по антуражу, местом встречи любовников был какой-то парк или сквер.
– Это не Вероника, – пробормотал Витька, рассматривая фотки.
– Ну да, фигура другая, да и волосы светлее.
– Получается, у Антона была подружка? Я давно подозревал: он где-то год назад стал телефон экраном вниз переворачивать, – протянул подросток, а я подумала, что мальчишки в его возрасте гадко наблюдательны. Они видят все другими глазами и могут замечать то, что проглядит взрослый.
– Зачем Лев прятал здесь эти фотки? – продолжил он.
– Не знаю. Видимо, считал, что это компромат на Антона. Другой вопрос – зачем он был ему нужен.
– Да стопудово из-за наследства. Они все на нем помешались. Если бы дед четко сказал, кому бабло оставит, то все бы успокоились. А он то одному намекнет, то другому. Мог разозлиться и вообще Зое все отписать. Так Вероника говорила. Может, Лев собирал компроматы на всех? Биографию Зои вот изучил. Ну, если что не так пойдет, шантажом заставить отказаться от своей доли других.
– Возможно, – вздохнула я и попыталась спрятать фотографии, потому что в домик зашла Зоя с корзинкой для уборки.
Фотографии она все-таки заметила, прищурилась, вспыхнула, но то ли постеснялась комментировать, то ли не до конца поняла, кто на них изображен. В любом случае спрашивать ничего не стала.
– Хотела еще в туалете убраться, химию залить. Вчера из-за скандала не успелось. Вы бы вышли…
Мы с Витькой снова переглянулись, решая, что делать с находкой. Я хлопнула рукой по столу:
– Эти фотографии… Даже не знаю, надо ли их сейчас кому-то показывать. Расстраивать Веронику еще больше? Какой теперь смысл? Антон все равно уехал, и это ничего не изменит. И вообще, они оба хороши.
Обращалась я больше к Витьке, но не особо таилась. В конце концов, Зоя Ивановна была в курсе семейного скандала.
– Антон Михайлович уехал? – ахнула Зоя Ивановна, пошатнулась, очки ее съехали на кончик носа. – Надо же, что в этом доме творится.
Я сообщила сиделке о последних событиях в семействе, раз уж она все равно бы все узнала сама. Мне показалось, что она плохо себя чувствует. И в самом деле, присев, женщина пожаловалась на духоту.
За завтраком, который прошел в нервной обстановке, мы вяло жевали и продолжали строить всевозможные предположения. Ко всему прочему, Зоя Ивановна, стыдясь, вдруг сообщила, что ей нужна неделя отпуска.
– Чеслав Станиславович давно обещал, но все эти несчастья в доме… Думаю, вы сейчас без меня справитесь. А мне на обследование надо, у меня с давлением давно проблемы. Я за полгода записывалась. Сегодня съезжу на консультацию, а уже с завтрашнего дня – в отпуск. Дочка должна приехать.
Сабина и Светлана Петровна заверили, что уж недельку за бабулей они присмотрят. Зоя обрадовала их, что уже договорилась с другой толковой сиделкой из агентства по подбору персонала. Думаю, тетушки не спешили домой. Хотя бы потому, что адвокат деда должен был явиться в ближайшие дни. И все в семье негласно ждали этого события, чтобы узнать наконец, ху из ху.
Петька тоже не терял присутствия духа: сидел с забинтованным пальцем и уминал сырники. Казалось, происходящее в доме его только умиляет и веселит. Вид у него постоянно был лихой и придурочный. У меня мелькнула мысль: а что, если он тоже ждет оглашения наследства? Вдруг дед обещал его упомянуть, оттого и вызвал поверенного, вносил изменения в завещание?
После отъезда Зои Ивановны, показавшегося мне слишком скоропалительным, мы со Славиком немного прибрались на кухне и устроились в гамаке. Он был в леопардовом халате и в ажиотаже:
– Я же тебе говорил, тут что-то не то! Сначала Антон уехал, теперь Зоя Ивановна в отпуск собралась. Остальные сидят тут как миленькие, значит, им бояться нечего. Тем более в обоих случаях сиделка была едва ли не последней, кто видел обоих покойников живыми. Странно, да?
Не слушая Славика, я набрала номер Антона. Конечно, не подозрения Славика двигали мною, а желание поскорее передать эту головную боль папе номер два. Он как раз здесь, в Сочи, вот пусть сам своего Каспера и инструктирует.
Равнодушный голос сообщил мне, что абонент недоступен. Это насторожило, но я сразу же подумала, что Антон просто ушел в запой. Так делают практически все мужчины, когда на личном фронте проблемы. Ну, кроме моего папы номер три. Тот обычно уходил не в запой, а в себя. Велика и понятна мамулина мудрость.
С визгом скрипнули тормоза машины, хлопнула дверца, скрипнули ворота, и в сад влетела заплаканная Вероника. Еще во время завтрака она куда-то умчала на своей «Тойоте». Сабина с мамой Славика шушукались, что она отправилась в квартиру матери, чтобы попытаться помириться с Антоном. Там хранились все их вещи: предполагалось, что больше идти Антону некуда. Видимо, примирения не вышло.
– Эта сволочь пропала! – вопила она, потрясая кулаками. – Он обокрал меня! Да что меня… Нас!
– Ух ты! Начинается, – потер руки высунувшийся в окно Петька. Видимо, очень рассчитывал на вторую часть Марлезонского балета.
Тут же выяснилось следующее: из квартиры тетки Сабины исчезли не только вещи Антона, но и все деньги, отложенные на покупку квартиры, а также некоторые украшения, представлявшие особую ценность.
Выбежавшие на ее крик тетушки тут же принялись звонить Антону, но, как и я, безуспешно. Последовали обычные манипуляции с сердечными каплями, правда, за неимением Зои Ивановны бегать за аптечкой пришлось мне.
В это время сад наполнила трель звонка. За воротами кто-то был. Все кинулись к видеодомофону, ожидая увидеть раскаявшегося Антона. Но на улице стояла полноватая тетка с клетчатой сумкой. Тут же все вспомнили о новой сиделке и вздохнули с некоторым облегчением. Роза Львовна уже пару раз взывала к совести Зойки, но все были заняты выяснением обстоятельств исчезновения Антона.
Сабина и мама Славика повели сиделку Надю знакомить с ее подопечной, по дороге осторожно упоминая о некоторых особенностях характера бабули. К счастью, Надя оказалась неробкого десятка и заявила, что она специализируется на буйных. Список буйных, которых она перечислила, был очень длинным.
Я всерьез принялась подсчитывать, через какой промежуток времени она их меняла, потому как сомневалась, что из буйных можно вот так вот просто взять да и перейти в разряд рядовых граждан.
В подтверждение моей теории Надя заявила, что все буйные и их родичи были довольны ее работой, пока не отправились на тот свет. Одним словом, сиделка нам досталась весьма занятная.
Встречая Надю, Славик как раз забрал в почтовом ящике письмо. Это была копия постановления об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления по самоубийству Льва. В письме также указывалось право обжаловать данное постановление и порядок обжалования. Благодаря приятелю деда докучать родным не спешили, а решение вынесли в кратчайшие сроки.
Конечно, обжаловать решение никто не планировал, ведь исчезновение денег и тайны семьи могли вообще не иметь к суициду Льва никакого отношения. Человек он оказался загадочный, никем не понятый. Может, страдал от неразделенной любви к актрисе, а мы на него поклеп возводим. На всякий случай я как бы невзначай расспросила Сабину об интрижках Льва, на что она только отмахнулась:
– Говорю же, водил каждый раз разных. Потому и жил в домике, чтобы дед не знал. Утром их выпроваживал. Не тот он был человек, любил только себя. Эгоист, одним словом. И как только Вероника могла с ним связаться… Уверена, он просто оказывал ей знаки внимания, а она принимала их назло равнодушному Антону.
Вероника, которую в данный момент волновал не бывший ухажер, а все еще нынешний муж, все порывалась звонить в полицию, перемежая это дело слезами. Славик велел не гнать коней.
– Официально он твой муж, деньги общие, да и как вообще доказать, что он их взял? Разозлим его, и станет только хуже. Надо попытаться договориться с ним мирно. Я попробую поговорить с Антоном по-мужски.
Вероника напирала на то, что по-мужски Славик не сможет, да и чтобы поговорить, надо Антона найти. А он мог вообще уехать незнамо куда.
Я сидела как на иголках. Так и подмывало рассказать, что Антон никуда не исчез, раз уж он взял задаток и обещал работать на папу. С другой стороны, я сразу стану выглядеть предательницей, устроившей пляски на костях разбитой семьи. Они не успели поругаться, а я уже завербовала Антона для своих, точнее, папиных корыстных целей. Я же не виновата, что все так вышло.
Подумав, я разумно решила подождать развития событий, полагая, что Антон просто решил проучить Веронику. Спрятал деньги, чтобы она испугалась. Отключил телефон, а теперь сидит и посмеивается. Конечно, поступок не очень благородный, но во время развода люди часто открываются друг другу с нехорошей стороны. Папа номер два часто рассказывал мне о своих друзьях-миллионерах, которые делят с бывшими любимыми женами даже туалетную бумагу.
В общем, совместными усилиями мы немного успокоили Веронику, и она принялась думать, где мог затаиться ее злосчастный муж. Пока она отвлеклась на ревизию своей записной книжки в телефоне, обзванивая всех потенциальных друзей и коллег Антона, мы уселись в тени пальмы у бассейна. Надо было разработать план.
– Предлагаю начать с заместителя Льва, про которого нам рассказывал Антон. Вдруг он прольет свет на финансовые трудности покойного, потому что пока никаких зацепок нет.
И мы снова поехали в деловой центр города, где располагался двухэтажный офис «Галатеи». По дороге подкинули на пляж Петьку, тот очень жаждал увидеть наконец море. По этому поводу Славик выдал ему свою майку в виде рыболовной сети. Пляжное полотенце Петька, не задумываясь, прихватил из общей ванной комнаты. Правда, узнав, куда мы едем, порывался увязаться с нами. Но я указала ему на то, что в его непотребном виде в приличный офис не пустят. И на всякий случай проводила до самого входа на пляж.
– Ой, сколько здесь чаек. А я птиц люблю. Глянь-ка, что это за особь? – вдруг встрепенулся он, указывая на грязного лохматого воробья, с ненавистью клевавшего засохшую хлебную корку у мусорки.
– Ты это серьезно? Вообще-то воробей.
– Никогда не видел, – в задумчивости протянул он, сделав загадочное лицо. Хотя куда уж загадочнее.
Нет, я, конечно, слышала, что в девушке должна быть загадка, но чтобы в парне, да еще так щедро… Тут не загадка, а просто тайна, покрытая мраком. Вообще стало складываться впечатление, что теперь блудный сын занял роль клоуна и шута, которая раньше по праву принадлежала Славику.
Сбагрив это чудо, я поспешила в машину. И опять меня накрыло странное чувство: словно мне в спину пристально смотрит чей-то настойчивый взгляд…
В фирме царило уныние: узнав о смертях в высшем руководстве, работники двигались как-то заторможенно. Словно опасались, что теперь за усердие и скорость платить им будет некому. Оттого, наверное, экономили энергию на случай увольнения. Секретарша – женщина с никаким лицом – уныло провела нас в душный кабинет.
Заместитель Льва – Виктор Петрович Еловой – комплекцией оказался похож на колобка, но с лицом хитрой лисы, которая этого самого колобка и проглотила. Поначалу он долго отпирался от нашей версии о проблемах у Льва на работе, изо всех сил пытаясь ее опровергнуть. Но нас было двое, и тогда Еловой просто обиделся и замкнулся в гордом молчании. Из этого состояния его следовало вывести как можно скорее, оттого я решительно встала, потянула Славика за рукав и заявила:
– Ничего, пусть молчит. Те, кто пришили Леву, наверняка захотят устранить такого опасного свидетеля, как его заместитель. Уверена, вы осведомлены о его делах. Значит, сможете вывести на их след. Я вообще удивлена, что вы все еще живы.
– Как же… Ведь самоубийство? – Еловой явно клюнул на мою провокацию, заволновался и даже ослабил галстук на шее дрожащей пухлой ручкой. – Постойте-ка… А ведь сегодня меня чуть машина не сбила. На светофоре. Правда, там баба за рулем ехала. Примат с гранатой. А вдруг это была попытка… Что же делать?
– По секрету скажу вам: полиция разрабатывает иную версию. Знаете, как легко можно инсценировать суицид? То-то же… В ваших интересах прояснить события, предшествующие смерти вашего начальника.
– Даже так? За что мне все это… Я все расскажу, только вы имейте в виду – я тут вообще ни при чем. От слова совсем. За свою доброту…
– Приступайте, – светло молвил Славик, усаживаясь поудобнее.
Еловой выпил залпом стакан воды и утер проступивший на лбу пот ладошкой.
– Что? А впрочем… С чего начать? Шесть лет назад один очень состоятельный человек…
– Бывший вор и бандит? – вздохнула я, потому как имела о состоятельных людях свое мнение.
– Ну… не будем называть имен, выкупил на окраине нашего города старинное здание. От здания там почти ничего не осталось, но земля всегда стоит денег.
– Что за здание?
– Оно там стояло еще с царских времен. До 1917 года в нем вроде бы находился военный склад, комнаты для проведения допросов, специальный отдел Генштаба. После 1917 года новые хозяева использовали здание в качестве университета, после – кинотеатра. То, что прежними хозяевами были военные, объясняет отсутствие доступа и документов. В советское время здание еще пытались сохранить. А после девяностых дом стал никому не нужен. Сначала он стал пристанищем для местных бездомных, но потом и они оттуда ушли. Постепенно обрушивалась крыша. В общем, обычное дело. В итоге местной властью было принято решение снести это здание, но его выкупили, как я уже сказал. Не спрашивайте, как у нас оформляют в собственность здания, имеющие историческую ценность. К дому прилагалась территория, вроде бы новый владелец собирался построить там торговый центр с паркингом. Даже начали работу, заложили фундамент, подземный этаж сделали.
– Все это, конечно, интересно… Но как это связано со Львом?
– Вот тут и начинается история. Новый хозяин земли обратился в нашу организацию, чтобы строить торговый центр. Это еще при покойном хозяине было, Лев тогда мало что решал. Наняли две бригады. Нагнали техники. Параллельно со строительством паркинга начали потихоньку разбирать остатки здания. И вот тут…
– Неужели клад? – ахнул Славик, схватившись за сердце.
– К тому времени этого состоятельного человека посадили. Надолго. Чеслав Станиславович стал болеть, все чаще его замещал Лев. Теперь уже он принимал ключевые решения. Стройка ветшала, никому вроде не было до нее дела. Но кто-то шепнул Льву, что дом этот в царские времена принадлежал какому-то князю и вроде как поговаривали, что тот кое-что в нем припрятал. В советские времена клад так и не всплыл. И пока мы дом разбирали, ничего ценного не нашли. Я вообще в это не верил. Если что-то и было там, то уже вынесли давно, там полгорода шастало. Но к тому времени мы уже дошли до фундамента. Мне кажется, примерно в это время Лев стал одержим идеей найти клад.