Привет, моя аварийная

В глаза бьет светом фар со встречки. Мы не разъедемся на этой дороге! Слева тачки, справа эти фары несущиеся навстречу, посередине она. Прямо перед моим капотом, мы размажем ее сейчас между двумя тачками. Нет ни места, ни времени на манёвр. Твою мать!

Рывком выкручиваю руль, тормозя коробкой, а не тормозом, меня закручивает по дороге. Шоркаю по стоящим тачкам, втыкаясь во встречную. Я, блять не пристегнут. Подушка срабатывает только у Тери. Удар лицом об руль. Нокдаун… Всё кружится… Время замедляется еще сильнее. Слипшиеся тачки крутит. Всё. Неуправляемы. Тупо жму на тормоз.

Господи, пожалуйста… пожалуйста… нет… испарись, дурёха! Жалко ее! После такого не соберешь.

Нас крутит вокруг этой девчонки. Близко-близко-близко… Ничего не вижу, кроме нее. Она, съежившись застыла, закрыв руками голову. Зажмуриваюсь. Тащит еще пару секунд. Всё. Замерли. Медленно открываю глаза. Нос онемел, чувствую горячую щекочущую кожу и губы струйку.

Она тоже медленно распрямляется, недоверчиво оглядываясь вокруг. Мимо нее пафосно катится хромированный колпак с колеса моей Бэхи. Делает шаг в сторону, позволяя ему прокатиться еще пару метров и выразительно загреметь.

"Как она могла выжить?" – оглядываю я масштабы трагедии. Ну как?!

Натянувшаяся внутри струна расслабляется. Пронесло, слава Богу! Я не убил ее.

Кстати. О ней.

Мой взгляд приклеивается к массивным ботинкам на высоких каблуках с рифленой подошвой, скользит по полосатым гольфам, спортивным бедрам, к краю короткой юбки колоколом. Ее взгляд скользит по моей тачке.

Угробленной к херам, новой тачке! Вдруг осознаю я.

"Ебать! Тачка же не застрахована!" – взрывает меня.

Толкаю дверцу, выбираюсь. Голова кружится… Хватаюсь руками за крышу своей тачки. Капоту, радиатору, крылу и фаре пиздец. Кого убить?!

– Хей, ты! – окрикиваю я ее. – Неадекватная!

Развожу руками на убитые несколько тачек.

– Ты чо, блять?!

Встряхивает копной волос, красивые пухлые губы агрессивно кривятся, демонстрируя мне дерзкий оскал, белых зубов. Смокиайс делает ее взгляд каким-то… потусторонне наглым. Выразительный фак в мою сторону, разворот на каблуках и как ни в чем не бывало ее спина удаляется.

– В смысле? – неверяще смотрю я на ее прямую спину. – Эй, а ну-ка вернись! Кто будет за все это платить?! Эй!!!

Не останавливаясь, делает поворот вокруг себя.

– Кричи громче! – с нахальной усмешкой выдаёт мне еще один «фак» вверх на прощание, и ускоряясь, исчезает в тени домов.

Срываюсь, но меня перехватывает Тери.

– Остынь, Арчи. Это же просто девчонка. Девчонка, которую ты чуть не угробил!

– Я?!

Второй водитель, в шоке осматривает наши тачки.

– Она вылетела на дорогу, Тери! И чуть не угробила нас!

– Мы превысили скорость. Гайцы измерят тормозной и… Пусть лучше уходит. Мало ли. Без пострадавших с ними проще договориться.

Нормально, блять… Нормально! – вытираю я под носом кровь, рукой, пачкая, новую светлую фирмовую рубаху.

Да твою ж… Не дай Бог, тебе попасться мне еще раз… Авария!

Глава 5

Старая карга

Квартира в старинном доме, крупногабаритная, с высоченными потолками. Никогда не был здесь раньше. Всегда довозил Аварию до подъезда, а потом оттуда же забирал. Не горел желанием, да и приглашен не был. А может, и был, но Авария не сочла нужным это приглашение передать. Единственная наша реальная встреча с «бабулей» состоялась на премьере какой-то чумной оперетты, которую я не смог высидеть до конца и свалил после первого акта. «Испортив», как утверждала Янка, им просмотр первого.

– Проходите в гостиную, будем пить чай.

На первый взгляд, интерьер старинный, но стоит приглядеться и становится очевидно, что дизайнерский, просто стилизован под старину. «Бабуля» у нас не бедствует и «заряжена» хорошо.

Дед Янки был достаточно известным художником. И средства – от продажи его работ.

Не «денежный мешок», конечно, но на беззаботное приятное проживание в Питере, вполне себе.

Здесь же и мастерская Янки, она рисует немного.

Широкая арка из гостиной демонстрирует ее внутренности. Мы с Гариком вместе с любопытством разглядываем мастерскую.

Все радужно заляпано, какие-то запачканные красками кисти… скрученные тюбики… Мне рисуется здесь образ моей заляпанной в краске Янки. Не думал, что ее "немного рисую" так масштабно.

– Катерина Федоровна? – с удивлением кивает Гарик на недорисованные картины на мольбертах.

Отрицательно кручу головой.

– Янка…

– Ничего себе!

Разглядываю ее мазню. Никогда не видел. Интересно… Необычно… Наверное, даже, мог бы сказать, что талантливо, но совершенно не разбираюсь в живописи. Бросается в глаза картина с сине-фиолетовым видом города из окна. Размазанные фары… Потеки дождя по стеклу… Ладно. Офигенно она рисует. Никогда бы не подумал.

Катерина Федоровна расставляет чайные фарфоровые чашечки.

– А Вы, Игорь, значит, внук Петра Васильевича?

– Да! – разворачивается он.

– Похож… Особенно в профиль. По молодости Петр Васильевич был прекрасен в амплуа героя-любовника.

– Это комплимент, надеюсь? – суетится он вместе с ней возле стола, помогая с приборами.

– Конечно! Вы очаровательный мальчик…

Садимся.

Мой взгляд скользит по столам и полкам в поисках телефона.