Краш-тест для майора

– Добрый вечер, Глеб Евгеньевич! Показательно придерживая Татьяну за талию и подтягивая к себе, с улыбкой поворачиваюсь.

– Добрый ве…чер! – сипнет мой голос, ломая фразу.

Потому что Глеб Евгеньевич точно так же, как я Татьяну, показательно притягивает мою Настю!!

Я теряю лицо на пару секунд, ослабляя галстук. Воздух застывает в лёгких. Сглатываю подскочившее в горло, колотящееся сердце.

– Анастасия… невеста моя.

Смотрю ей в глаза.

– Сергей Алексеевич – коллега.

– Очень приятно… – шепчет застывшая Настя.

Скользит взглядом по моей руке, обнимающей Татьяну. Опускает взгляд. Приплыли… пиздец!

Глава 11. Больно

В ложе четыре мягких кресла, стоящих парами. Между ними узкий проход и, дальше, перед резными перилами, стоит столик. Шампанское, мартини, коньяк, канапе, блюдо с шоколадом…

Муратов усаживает Настю ближе к столу. А я не такой галантный, сука. Я сам сажусь ближе. Между Настей и мной едва ли есть полметра…

Она отворачивается к нему. Волосы классически собраны наверх, и я вижу ее обнаженную красивую спину, я помню, как целовал ее… вкус… нежный бархат кожи…

Плавные движения лопатками и жемчужные нити, оформляющие вырез на спине до самых ягодиц, двигаются, завораживая меня. Отворачиваюсь. Смотрю перед собой. Все мелькает в красно-белых тонах – и театр и Татьяна, но я слеп.

Перед моими глазами образ роскошной Анастасии в вечернем платье. И всё…

Воздух кипит в моих лёгких. Как неожиданно больно это всё цепляет! И так же неожиданно от себя мне хочется мазохистки быть к ней ближе, раскачивая эту боль. Доводить её до апогея. Как ты смела мне обещать, а?!..

Машинально, чтобы оправдать то, что сел не по этикету, разливаю в бокалы шампанское. Муратов говорит по телефону. Свет гаснет.

– Шампанское, Анастасия? – протягиваю ей, глядя в глаза. – Или, может, мартини? Мы празднуем или грустим?

Молча забирает из моих рук протянутый бокал.

– Может, что-то хотите еще? Мне сказать… – добавляю тише.

– Нет. Не хочу… Предложите Татьяне.

Мда… Разворачиваюсь.

– Мартини? Шампанское?

– Осторожнее, товарищ майор…

– Ты о чем? Стреляет глазами на Настю.

– Untouchable…

– Да-а-а? – перекашивает меня от яда.

Неприкосновенная, значит.

Татьяна предупреждающе качает головой, глядя на сцену.

– Шампанское, – чуть громче добавляет с натянутой улыбкой.

Звучит последний звонок, мы погружаемся в темноту. На сцене начинается действо…

Агонизируя от близости с Настей абсолютно не вижу спектакля. Галстук душит, ремень давит, в ложе душно… Радует только коньяк! Он, обжигая рот каждым глотком, на несколько мгновений возвращает меня в адекват. Я горю от ревности, понимая, что их руки соприкасаются на мягком широком подлокотнике. Вспоминаю, как он наглаживал её кисть, когда она держала его под руку. Я уверен, наглаживает и сейчас! А если немного отпустить фантазию – что и как налаживает он ей наедине, то совсем можно двинуться. Невеста, да?..

Оттягиваю душащий меня галстук еще сильнее и смотрю на ее кисть. На указательном мелькает кольцо с крупным камнем. Я не помню этого кольца… Жених презентовал? Настя медленно ставит бокал на столик. А я залпом допиваю свой. Второй. И тоже ставлю рядом. Перехватываю её холодные пальцы, неласково их сжимая. Дергается! Но я не выпускаю. Увожу наши сомкнутые кисти в узкий проход между нами. Настя нервно ерзает на кресле. Неловко тебе?! А там, в поезде, ловко было мне в глаза смотреть и любимым называть, зная, что вернёшься к своему Муратову? Вот и сейчас переживешь!

– Настя… – слышу шепот Муратова.

Он что-то говорит ей, она наклоняется. Наши руки натягиваются. Сжимая ее кисть жестче, я, теряя над собой контроль, нахально оттягиваю её за руку. Садится прямо.

Телефон в руках Муратова мерцает на беззвучном режиме. Извинившись, он шепчет ей: «я минут на двадцать» и выходит.

Настя поворачивает лицо.

– Больно, Сергей Алексеевич, – шёпотом и дергая свои пальцы.

– Согласен… больно.

Извернувшись, с силой выдергивает всё-таки пальцы.

– Татьяна, – поворачиваюсь к спутнице. – У меня просьба: прямо сейчас прогуляйся… до дамской комнаты. Мне нужен тет-а-тет…

– Вы – смертник.

– Не преувеличивай.

– Я предупредила.

Бесшумной тенью покидает ложу вслед за подполковником. Моя тахикардия зашкаливает. Я облизываю пересохшие губы. Словно почувствовав, что я на грани, Настя подлетает на ноги, пытаясь тоже смыться. Но я оказываюсь быстрее, преграждая ей выход из ложи. И мы сталкиваемся. В моих глазах темнеет.

– Ну, здравствуй… любимая, – хриплю я сдавленно.

Нахуй было бегать? Поговорили бы спокойно, вдвоем. Теперь вот так!

– Господи… – дрожит ее голос. – Откуда ты взялся?..

– Ты думала, я тебя не найду? – усмехаюсь я горько. – Наивно. Ты забыла, кто я?

Нет, в моей груди больше не порхает, и голова моя не кружится от её близости. Мне больно, твою мать! Больно! Душно! Изнутри меня рвётся бешеный зверь, который хочет порвать всех тут к чертям. И её тоже. Её – в первую очередь!