Нина

– Ай! Нога, – вырвалось у неё. Иван Ильич резко обернулся и едва успел схватить её за руку. И снова, как и в тот раз, оказавшись в его объятьях, девушка испытала незнакомое доселе чувство. Оно одновременно было и приятным и пугающим. Только на этот раз его лицо было так близко от её, что она отчётливо сейчас слышала его дыхание. А сердце в его груди билось как набат. Собственно как и её собственное в это же самое время.

И не известно, что бы последовало за этим, но в это самое время мимо них проходили два мальчика лет восьми – десяти и обратились к ним:

– Доброе утро, Иван Ильич!

Иван Ильич резко пришёл в себя и отпустил девушку.

– Что с вашей ногой? Не вывихнули? – заботливо поинтересовался он.

– Нет, вроде бы всё нормально. Вы извините меня – я такая неловкая. Мне давно уже нужно научиться под ноги смотреть.

– Это мне уже давно нужно было этот участок дороги отремонтировать. Вот только же в прошлом году делали здесь насыпь. А по весне как снег стал таять, так дорогу и размыло. Хорошо хоть что уклон есть в сторону Ишима. Иначе и не знаю, что бы здесь было.

Они пошли дальше, оба при этом старались скрыть друг от друга неловкость и смущение от произошедшего несколькими минутами ранее.

– А вот и школа, – сказал мужчина.

Перед ними было небольшое двухэтажное здание. Школа была белоснежной и смотрелась очень нарядно.

Они вошли в школьный двор. От калитки до школьного крыльца была проложена ровная аллея, вдоль которой были посажены какие-то кустарники и деревья. А в стороне был разбит скверик.

– И когда же здесь всё это успели посадить? – удивлённо произнесла Нина, разглядывая всё с огромным любопытством.

– В прошлом году. Все с таким энтузиазмом откликнулись на это, что я и сам удивился. В тот раз вообще всё вышло очень удачно: с утра пришло несколько машин, до отказа загруженных разными саженцами. Вот так удачно и получилось. Мы в прошлом году и сад разбили.

– У вас и сад есть? – девушка была так удивлена его словами, что сама не заметила, как от волнения взяла его за руку и заглянула в глаза.

Он же только довольно улыбнулся и сам взял её руку в свою.

– Есть, Нина… Богдановна. А почему вы так удивляетесь?

– Просто я очень люблю растения. Я вообще на агронома хотела поступить, только вот мама настояла на том, чтобы я учителем стала.

– А почему вы так поздно учились? Вы же только в прошлом году закончили институт?

– Да. Просто раньше мне нельзя было учиться. И только несколько лет назад разрешили. Мы же спецпереселенцы.

– Но вы же украинцы? – теперь уже мужчина удивлялся.

– Вы не удивляйтесь, но всякое бывает, – ответила грустно девушка и забрала свою ладонь из его руки.

Очень неохотно отпустил Иван Ильич эту нежную женскую ладошку из своей руки. Просто когда её рука была в его было так всё просто, так гармонично. И теперь, когда в его руке вместо тёплой ладошки Нины гулял холодный весенний ветер ему стало грустно и холодно. И он сам не заметил, как поднял воротник пальто и зашагал за девушкой к зданию школы.

Глава 3

Школа, в которую они зашли, была очень светлой и просторной. А ещё здесь было очень уютно. Какое-то непередаваемое ощущение уюта и тепла сразу обволакивало, стоило туда зайти.

«В такой вот школе хотел бы и сам учиться» – подумал Иван и посмотрел с любопытством на Нину. Девушка, казалось, испытывала те же самые чувства. Она только улыбнулась ему. С добром так улыбнулась. От всего сердца. И от этой её улыбки в душе мужчины стало вмиг теплее. Тот холод, который жил в его сердце уже целых пятнадцать лет подёрнуло теплом. И от этого сердце кольнуло. Только на этот раз боль была приятной. А не такой, как от ранения. Но из раздумий его вырвал голос девушки:

– Иван Ильич, а куда дальше?

– Идёмте за мной, покажу.

И повёл её в кабинет директора школы. А сам только сейчас сообразил, что всё время их знакомства называет её то только по имени, то по имени и отчеству. Ну да ладно, потом объясню ей это как-нибудь. Самому бы вот только разобраться во всём этом…

– Иван Ильич, рад вас видеть! – обратился к ним пожилой мужчина, который вышел к ним на встречу. Это и был директор школы.

– И я рад вас видеть, Павел Семёнович! Как здоровье? – заботливо поинтересовался Иван, пропуская девушку вперёд себя в кабинет и заходя за ней следом.

– Здоровье пошаливает в последнее время. Да ничего – вот учебный год закончим, так и подумаем что и к чему. А это с вами, как я понимаю наш новый учитель? – обратился Павел Семёнович к Ануфриеву, а сам при этом смотрел на девушку.

– Да, это Горбатюк Нина Богдановна. Учитель начальных классов. Всё как вы и хотели.

– Этого не только я хотел. Это родители учеников второго класса уже волноваться стали. Катя уже все уши мне прожужжала про Сергея своего. Как будто мы с учителями не переживаем, что детишек учить некому.

– Так я вас оставлю пока? Просто мне нужно ещё на стройучасток заскочить на часок. А тащить девушку туда за собой не хотел бы, – обратился Ануфриев к директору школы. Тот, услышав его слова, очень удивился:

– Идите, Иван Ильич. Думаю, что Нина Богдановна и без вас дорогу к дому найдёт. Я прав? – обратился он к девушке. Та же смущённо молчала. Только переводила свой взгляд с одного на другого. Ануфриев не выдержал:

– Павел Семёнович, дело в том, что Нина Богдановна пока не знает, где жить будет.

– Как это? Или вы только утром приехали? Когда вы так рано успели? – удивился директор школы.

– Нет, я вчера её привёз. Но мы приехали очень поздно – в дороге машина сломалась. Поэтому идти к Любови Кузьминичне было уже неудобно. И Нина Богдановна у меня ночевала.

Повисло молчание. Директор с любопытством переводил свой взгляд с Ануфриева на Нину и обратно. Но так как никто ничего ему больше не говорил, произнёс:

– А вы что, родственники с ней?

– Нет, с чего вы это взяли?

– Да так, ничего особенного. Идите, Иван Ильич пока по своим делам. А как освободитесь, заберёте Нину Богдановну и покажете ей где она жить будет.

Иван вышел на улицу и решил присесть на лавочку рядом.

«Да что же это со мной в последнее время происходит? Что же это я в самом-то деле, как юнец какой-то? То смущаюсь, то волнуюсь? Неужели же это Нина так на меня действует?» – задался он вопросами, на которые и сам прекрасно уже знал ответы. И все они сводились к одному: да именно Нина так действует на него. С того самого момента, как заглянула вчера в кабинет Айгуль Алимжановны и посмотрела на него своими огромными зелёными глазами.

И именно тогда Иван и попал в полон этих бездонных зелёных глаз. Только вот он сам пока этого не знал. Хотя и понимал, что близок к тому, чтобы потерять от этой удивительной девушки голову.

Это как же такое может быть? Почему ему так захотелось, чтобы она была с ним рядом? И не сильно покривит душой, если скажет, что хотел бы, чтобы она была с ним рядом постоянно? Ведь совсем было не обязательно вчера вечером брать её на руки и так нести к дому. Только как тогда объяснить самому себе, да и девушке заодно, зачем он это сделал? Ведь она же обо всём уже догадалась? Как иначе объяснить её взгляд, когда она посмотрела на него?

И уж очень характерные ощущения и даже чувства она будила в нём. Да, за эти годы он встречался с женщинами, но очень редко. Дело в том, что женщинам он нравился. И даже очень. Он и сам не мог себе до конца объяснить, чем таким он их привлекал. Нет, понятно, что здесь – в селе он был их директором, и любая незамужняя женщина мечтала заарканить его. Но только ведь он возможности такой никому не давал. Все те отношения, что бывали у него время от времени, он заводил вне пределов своего села. О них практически никто и не знал. Никто, кроме его самого близкого друга – Ильи.

С Ильёй их связывала не только работа. Они вместе прошли войну. Воевали бок о бок. И даже были ровесниками. Только вот Илья родился и вырос в Казахстане. А на фронте они вот встретились. И стали дружить. И дружбу свою поддерживают до сих пор.

Только вот в отличие от Ивана, Илья, как вернулся, почти сразу же и женился. Детишек ему жена нарожала. Сейчас вот уже пятым ходила. Это и была та самая Горина, которая ушла в декрет, а вместо неё он, Иван, привёз Нину.

Вот сколько уже он вот так за эти два года привозил учителей? Не мало. Только вот к Нине у него были уж очень интересные чувства. Если это и не любовь, то симпатия уж точно. Причём, сильная. Иначе как он мог бы сам себе сейчас объяснить, что приревновал её к Егору?