Приключения человека в шляпе

– Нет, нет, пока не вставайте. Значительные нагрузки и резкий приток остывшей крови из конечностей к сердцу могут быть опасны. Пока вам стоит полежать и восстановить водно-солевой баланс в организме…

Я опустил голову в пышность накрахмаленной подушки, и спросил.

– Вас не затруднит сообщить мне, на какое судно я попал?

– Линейный крейсер Его Королевского Величества «Джеймс Кук». А я здешний судовой врач Алан Лайвсли.

– Очень приятно, – я представился в ответ.

– Ну что ж, мистер Бронн, – никаких существенных повреждений я у вас не обнаружил. Полагаю, через день-два вы будете как новенький.

Дверь открылась, и на пороге я увидел молодого человека в синем флотском мундире. Он церемонно откозырял и представился:

– Лейтенант-коммандер Джеймс Хокинс.

Доктор подал ему стул, и офицер присел у меня в изголовье.

– Только не слишком долго, он еще достаточно слаб – заметил врач, и деликатно вышел из палаты.

– Капитан занят, и попросил меня навестить вас и задать несколько пустяковых вопросов…

Уважаю англичан. Даже допрос они способны превратить в светскую беседу.

Я кратко рассказал о себе. В деталях живописал злоключения в открытом море. Но вот большинство подробностей о том, как именно выпал за борт, предпочел опустить.

– Прогуливался вечером по верхней палубе, немножко выпил, наклонился через перила… резкий порыв ветра… и вот я здесь.

– Ясно, – Хокинс закрыл блокнот, где делал пометки, – вы хотите что-нибудь у меня спросить?

– Я был бы чрезвычайно благодарен, если бы мне удалось узнать, в какой порт направляется «Джеймс Кук», где бы я смог покинуть его гостеприимный борт?

– К сожалению, мы совершаем длительный поход с минимальным числом заходов в порты. Могу лишь сказать, что ближайшим местом, где Вы сможете сойти на берег, будет Аден.

– Мы идем Суэцким каналом?

– Да, но останавливаться в Суэце мы не будем, и высадить вас, полагаю, возможности у нас не представится. Кроме того, доктор Лайвсли полагает, что вы еще недостаточно окрепнете к этому моменту.

На следующее утро меня разбудил какой-то шум. Доктор Лайвсли и невысокий щуплый моряк возились в какими-то измочаленными тряпками.

– Ваши вещи – извиняющимся тоном произнес доктор, заметив, что я проснулся, – увы, они сильно пострадали…

Я осмотрел то, что еще недавно было довольно неплохим летним костюмом. Теперь он больше напоминал лохмотья, снятые с видавшего виды огородного пугала. Видимо оценив выражение моего лица, доктор добавил.

– Я попросил матроса Фокса подобрать Вам что-нибудь по размеру из наших запасов. Примерьте.

«Что-нибудь» оказалось комплектом тропического обмундирования морского пехотинца без знаков различия. Буро-оливковые брюки, светло-бежевая рубашка, тяжелые башмаки и бесформенная панама, заменившая собой в тропическом снаряжении традиционный пробковый шлем после того как выяснилось, что поверх нее можно без проблем надеть металлическую каску.

Выглядел я комично, но следует отдать должное матросу Фоксу, сидел мундир неплохо и по размерам вполне подходил.

– Хотите забрать ваши вещи?

Я с сомнением осмотрел жалкие остатки костюма.

– Вряд ли… Проще новый сшить. Только бурдюк возьму. Он мне жизнь спас.

– Полагаю, в карманах костюма могло остаться что-то полезное? – заметил доктор.

– Это сомнительно.

Я отлично помнил, что все ценное успел как раз перед приходом Адриано убрать в тумбочку в каюте.

– Как ни прискорбно, но практически все мои документы, билеты и деньги остались на пароходе.

– А это? – доктор вытащил из внутреннего кармана прорезиненную папку.

Как я мог забыть. У меня же остались копии и фотографии, казалось бы, навсегда утерянных древностей! После истории со змеей и сицилийцем я как раз убрал их в карман, где они все это время и лежали. Интересно, пострадали ли они от морской воды.

Я, не без дрожи в руках, открыл папку. Сухо. И бумаги и фотопленки остались целы.

– У вас на корабле есть фотолаборатория? – спросил я, не отрывая взгляда от моих бесценных сокровищ.

– Естественно, – удивился Лайвсли, – а вам зачем?

– Хочу проявить несколько фотопленок… сувениры из Египта.

Я стал укладывать пленки и прорисовки монет и надписей обратно в папку. Один из листов выскользнул и, описав плавную дугу, спланировал на пол. Матрос Фокс услужливо поднял бумагу и хотел протянуть мне, но замешкался с удивлением глядя на узор, срисованный мной со статуэтки.

– Я такое уже где-то видел, сэр, – вполголоса произнес он, протягивая, наконец, мне листок.

– Где?!

Лицо матроса стало задумчивым.

– Не помню, сэр, не могу вспомнить…

Я разочарованно выдохнул. Мелькнувшая было ниточка, способная привести меня к вожделенной цели, оборвалась… Придется заняться фотохимией. Все равно до Адена еще несколько дней пути.

Проявка и печать фотографий не заняла много времени. Закончив с этим, я смог хотя бы изучить рукописи, которые так драматично были у меня изъяты. Все лучше, чем ничего.

Большая часть не представляла собой ничего интересного. Привлекший мое внимание раньше документ стимфалопольского монастыря оказался занудной хозяйственной описью.

Братии в Диосполис Мегале отправлено три вьюка фиников

Братии в Пселхис отправлено два вьюка фиников и пять вьюков сушеных фиг

Александру в Хибис отправлен вьюк отборных фиг и три крокодиловых кожи из Западного оазиса

От Елены из Суэны получено в дар четыре амфоры оливкового масла