Мозес

Вилл зашел в гараж и щелкнул выключателем. Помещение озарилось светом, и он сотнями бликов заиграл на кузове служебного автомобиля. Черный Мерседес, последняя модель, выпущенная специально для служащих СС. Вилл провел рукой по глянцевым округлостям крыла, бережно нажал ручку двери и сел в машину. Двигатель зарычал. «Ворота!» – вспомнил водитель и вышел из автомобиля. Задвижка со скрипом поддалась усилию, и блеклый свет ослепил серостью поздней осени. Механизм ворот был туг, ибо Вилл брал автомобиль крайне редко. Черный Мерседес скорее был для него экспонатам музея, чем средством передвижения, предпочитая пешие прогулки до работы. Но сейчас Вилл не мог медлить.

Пара кварталов и поворот на девяносто градусов были недлинным путем для автомобилиста, но поток мыслей в уме Вилла был быстрее, и дорога казалось изнурительно долгой. Ему нужен был совет старого друга. Вилл знал, что ответит Йохан. Знал с тех самых пор, как их пути разделились, когда Вилл надел коричневое, а друг остался вне игры. Его ослепила служба, блеск черного Мерседеса и вкус дорого вина по вечерам. Идейность давно остыла в груди Вилла, осталась привычка и страх потерять то, что было ему дано взамен спокойной совести.

Черная машина остановилась под окнами трехэтажного дома, испугав многих жильцов. В паре окон зашторились кружевные тюли.   Поднявшись по лестнице, отстучав двенадцать ступеней, он замер перед дверью, как и в прошлый раз.

Он не успел постучать, как дверь распахнулась. Майя стояла перед ним с бледным лицом и бесцветным голосом сказала:

– Ты слишком громко шоркаешь.

– Что? Здравствуй! Пусти меня к Йохану, это очень важно!

– Срочное дело значит? – ровным голосом продолжала она.

– Очень.

Майя впустила гостя, пристально следя за ним. Вилл поблагодарил ее и направился в спальню.

– Не туда, – сказала женщина. Комната была пуста.

– Где Йохан?

– Дома.

– Йохан! Ты где? – крикнул Вилл.

– Не ори! Всё равно он тебя не услышит, хоть в рупор кричи ! – грубо сказала Майя и топнула ногой так, что даже фужеры в серванте со звоном задрожали.

– Ты издеваешься? Мне очень нужно поговорить с Йоханом!

– Ничем не могу помочь.

– Тогда хотя бы скажи, где он! В больнице?

– Я ведь уже говорила, Йохан здесь, дома, прямо в зале!

Лицо Вилланда краснело от ярости, пот проступал из-под челки с парой седых волос.

– Ты бредишь! – женщина отрицательно покачал головой. Вилл сделал пару глубоких вдохов и попытался успокоиться.

– Прости меня. Если Йохан здесь, то покажи мне его.

Майя, молча, указала пальцем на комод. Гость обернулся – ничего кроме пары старых фотографий и одной новой вазы. Он подошел и взял в руки старое фото в золотистой рамке. С трещиной по краям картинки смотрели сквозь окно времени два юных солдата и один доктор постарше. Вилл, Мартин, Йохан. Три товарища не раз спасавшие друг другу молодые жизни, прошедшие сквозь дым и пули Мировой Войны не сумели сохранить дружбу в мирное время. Пятнадцать лет прошло с момента, когда две идеи о светлом будущем встали между ними, вложили в руки оружие и товарищи вновь стали солдатами, только теперь по разные стороны конфликта.

– А ведь я даже сына назвал в честь него.

– И затем убил, – прервала монолог Майя. Вилл не стал спорить. Он поставил фотографию на последок посмеявшись над своими юношескими усами навсегда запечатленных в сером. Стоявшая рядом ваза источала уныние и тоску.

– Опять Йохан тащит всякий хлам, – сказал Вилл и всмотрелся в выгравированные на ней символы. Сердце выбилось из ритма и точно камень застыло в груди: «Йохан Шульц, 1883 – 1938» – гласила надпись.

– Что это значит?!

– Муж завещал себя кремировать. Новатор недоделанный, – сквозь нотки насмешки проступила печаль.

– О чем ты говоришь? Я был у него месяц назад, когда он еще шутил и смеялся! Где Йохан? Отвечай!

– В урне.

Вилл продолжал вопрошать о друге, но Майя сухо настаивала на своём. Старые часы начали отбивать полуденный ритм.

– Когда? Когда это произошло?

– Три недели назад.

– Почему мне никто не сообщил?

– Разве ты не был как всегда занят своими делами?! – она сорвалась на крик, заглушив бой часов.

– Я бы всегда нашел время.

– Ты не находил его девять лет!

Вилл опустил взгляд, и непримиримо замолчал. Признать перед оппонентом свою неправоту – слабость или титаническая сила?

Вилл пошел к выходу, не желая больше оставаться в склепе с пеплом Йохана. Здесь стало веять холодом и тоской, в противовес вечной энергии и живости царившей при жизни хозяина. Именно он создавал эту атмосферу. Гость отворил дверь.

– Подожди, герой, – бросила ему в спину Майя.

– Что? – недовольно отозвался он. Вдова медленно подошла к нему и посмотрела в глаза.

– Я знаю, о чем ты хотел поговорить с Йоханом.

– И? Ты ведь не он.

– Ну тогда поговори лучше со своими дружками, что переломали умирающему от рака ноги!

Волна гнева размером с цунами обрушилась на Вилла.

– Я бы мог успеть поговорить с Йоханом, если бы не эти ублюдки! Я убью их, черт возьми! – Он вышел, громко хлопнув дверью не заметив, что последние слова сказал вслух. Черный Мерседес сорвался с места.

***

Огонь ярости постепенно остывал, сменяясь холодным расчетом. Вилланд вел автомобиль по замерзающим улицам Мюнхена. Что-то вокруг изменилось: напряжение повисло в дрожащем туманном воздухе. Почему-то именно теперь люди как никогда спешили жить. Одни придавались веселью, оградив себя от реальности звоном стекла и клубами сигаретного дыма, в то время как другие со страхом, или с благоговением ждали, когда зверя спустят с цепи.

Несмотря на холодную погоду, Отто каждое воскресение прогуливался по ***гартен среди архитектурного брака между английским и традиционным немецким стилями. Мощеные дорожки, точно лучи, сходились в центре парка в храме языческой богини. Летние кафе давно закрылись, а столы и стульях занесли в помещения до прихода весны. Деревья сбросили листву, обнажив серые стволы, а дворник сметал остатки жухлой зелени. Вилл оставил автомобиль у ворот парка и, прогуливаясь по его пышным рядам, почти забыл о цели своего визита.

Отто неспешно ступал по дорожке парка. Вилл сидел на лавке и курил: впервые со времен войны. Холодно. И без сигарет изо рта выходила струя пара, а табачный дым облаком вздымался над замерзшим мужчиной в коричневой шляпе. Отто прошел мимо, не заметив сослуживца, да и Вилл не сразу признал его. Без формы оба выглядели как простые горожане на отдыхе в парке, без темных тайн за душами укатанными в пальто.

Женский голос окрикнул Отто и тот обернулся на зов. Вилл наконец признал свою цель. Один из убийц Йохана был совсем близко, в отличие от третьего, долгое время коварно разрушавшего доктора изнутри. Гнев вновь воспылал в груди. Вилл едва сдерживал себя, чтобы не броситься на врага прямо здесь и сейчас.