Гибельный дар

Чай оказался ароматным, непривычно-терпким, однако тонизировал прекрасно. В какой-то момент ему даже почудилось, будто напиток газировали, хотя это, само собой, маловероятно. Какой смысл газировать чай? Кухня, которую подросток украдкой разглядывал, сперва показалась ему самой что ни на есть обычной, разве что очень чистенькой и слишком уж густо озелененной. Всюду: и на подоконнике, и на полочках, и на специальных подставках, и даже на книжной этажерке – были расставлены горшки с самыми разными растениями. Причем таких, которые обычно видишь в других домах, вроде фиалок, хлорофитумов и алоэ, здесь не оказалось. Некоторые растения выглядели крайне неприятно. Некоторые сильно пахли.

– Ну… Интересно, – протянул подросток, не представляя, что тут еще можно ответить.

– Интересно? – развеселился мужчина, будто услышал нечто весьма забавное. – Что еще можешь сказать по поводу прочитанного? – ответа он ждал всего несколько секунд. – Получается?

– Да, немного.

– Немного? Проводить через себя силу получается? Выплеск энергии? Во что оформляется выплеск?

– Просто… Невидимый удар. Я решил, что щеголять всякими потоками огня или холода не стоит…

Агласу ответ явно понравился.

– Вот как? Случалось применять?

– Да. Наехали гопники, пришлось отбиваться. Ну, я их и приласкал… Незримым ударом.

– Каково было действие удара? Оглушил или только отбросил?

– Первых просто отбросил. А потом я понял, что могу и посильнее, могу и оглушить. Стал оглушать.

– А потом?

– Потом руки переломал, – сумрачно ответил Илья. – Чтоб лечились подольше. А то б уже на следующий же день вышли б на новое дело. Сами понимаете…

Хозяин квартиры долго молчал, внимательно разглядывая покрасневшего от негодования подростка. Тот, казалось, заново переживает все, случившееся тогда, видит грязный переулок, стонущих на асфальте парней, которые только пару минут назад были грозными и наглыми, а сейчас стали просто жалкими. Вспомнил собственный короткий испуг, вспомнил, как захлебывался воздухом и магией, только что выпущенной на свободу, как с ужасом и восторгом осознавал, что прочитанное в бабушкиных книгах – не просто теория.

Молодой человек мог побиться об заклад, что его собеседник увидел сейчас все то же самое, и, пожалуй, улыбается понимающе, а не иронически, как можно было бы ожидать… Услышанное у Агласа явно не вызвал отторжения или неприятия. Есть ли одобрение, Илья не понял. Приходилось просто ждать реакции.

– Ладно, Артемию, пожалуй, можно простить, – проговорил мужчина. – Вообще-то нашими правилами запрещено передавать инструменты несовершеннолетним. Но, вижу, ты вполне рассудительный молодой человек. Это радует, – он побарабанил пальцами по столу. – Бери печенье. Или булочки… Так, где ты учишься?

– В школе.

– Физико-математической?

– Нет. У нас в округе нет физико-математических школ. Только языковые. Ну, тоже неплохо, – тоном отчима проговорил Илья. – Два языка всегда пригодятся в жизни.

– Школа тебе нравится?

– Вполне… А почему вы спрашиваете?

– Потому что тебе придется перейти в другую школу.

У Ильи округлились глаза. Несколько мгновений молчал, но объяснений не дождался и спросил сам:

– А почему? Откуда такая необходимость?

Аглас без спешки вытащил трубку, ловко набил табаком из жестяной банки, раскурил. Задумчиво сощурил глаз… А может, просто дым оказался слишком едким.

– У тебя есть способности к магии. Думаю, ты это уже и сам понял. Способности немалые. Их надо развивать, потому что в противном случае они могут однажды нанести вред окружающим, а может, и тебе самому… Ну, зря ты на меня так смотришь. Ничего в новой школе нет страшного.

– Там будут обучать магии?

– Именно так.

– В школе?! А что, магические школы взаправду существуют?!

– Представь себе, – мужчина не удержался от улыбки.

Юный гость смотрел на него недоверчиво. О подобных необычных вещах вряд ли говорят с таким обычным выражением лица и со столь несерьезными смешками. Но, с другой стороны, зачем взрослому человеку над ним так глупо шутить?..

– Прямо вот так просто – и магическая школа?.. Но учебный год ведь уже начался…

– Ничего. Во-первых, в той школе занятия начинаются чуть позже, чем у нас принято. А во-вторых, если ты пропустишь недельку, ничего катастрофического не случится.

– Так сразу? Внезапно? Да, ну хорошо, я готов… – в этот момент Илье вдруг ужасно захотелось, чтоб жизнь его не менялась и текла себе как-нибудь по-прежнему, привычно. Но показать это постороннему? Еще решат, что он испугался.

– Понимаешь ли, со следующего года уже будет поздновато. Да и зачем? Если подсуетиться, ты почти ничего не потеряешь. Честное слово, было б лучше, если б ты явился еще год назад.

Подросток густо покраснел.

– Я… не знал.

– Понимаю… Ладно, я все устрою. Через пару дней звякну тебе, оставь телефон. Думаю, уже к следующей неделе я переведу тебя в ту школу. Пока продолжай ходить в свою, но давай, обдумай, что тебе надо будет брать с собой… Та школа – она с пансионом, понимаешь ли. Будешь там жить и учиться.

– А как же родители?

– С твоими родителями я сам все улажу, – он неторопливо докурил, вытряс трубку в глиняную пепельницу.

Из коридора беззвучно, словно привидение, появилась бледная до синевы, черноволосая, большеглазая девушка, забрала пепельницу, нагнулась над помойным ведром. Она была незаметной до полупрозрачности, и, может быть, именно поэтому гость обратил на нее особенное внимание. Заметил и то, как странно она одета – во что-то многослойное, хоть и легкое, но совсем не обрисовывающее фигуру – и то, как скованно она вела себя, как выжидательно смотрела на Агласа. Будто ждала, что он сейчас даст ей какой-нибудь обязательный к выполнению приказ. «Неужели это его жена»? – подумал Илья.

– Значит, мне ждать вашего звонка?

– Да. Разумеется. Не волнуйся, все будет прекрасно… Есть хочешь?

– Нет, спасибо, – на инерции ответил он, хотя в животе завывало. Да так громко, что гостеприимный хозяин, похоже, расслышал и заулыбался.

– А если подумать?.. Галя, согрей мальчику суп.

– Какой? – едва слышно осведомилась та, шагнув к холодильнику.

– Парень, тебе гороховый или щи?

– Ну… Щи лучше.

– Галя, слышала?

– Да… – на столе скоро появилась памрящая тарелка супа.