Бальдр и Тёмный бог

– А что это за место? – вялым голосом спросил я. Мне не хотелось провалиться в небытие именно сейчас, когда я только что обрёл жизнь!

– Мы у меня в усадьбе, недалеко от Песчаного берега.

– Давно я был мёртв? – поинтересовался я.

– Десять лет, – протянула Йорунн, вновь смочив тряпицу в тёплой воде, и перешла на другую сторону стола. – Люди Хёрда извлекли тебя из кургана и привезли сюда, ко мне. Хёрд верит, что ты сможешь помочь. Другой надежды у нас нет.

– Кто такой Хёрд? – фыркнул я.

Меня так злило то, с каким почтением Йорунн называет это имя! Кто такой этот Хёрд, который решает быть мне среди живых или среди мёртвых?!

– Ох, ты всё забыл, – вновь вытянула лицо Йорунн. На её глазах мелькнуло волнение. – Он твой брат и конунг!

Я громко хмыкнул. Старуха отвела взгляд и принялась усиленно тереть моё бедро.

– Похоже, твоя кожа до конца не отмоется от черноты, – пробормотала она. – Смерть не бывает без последствий…

Йорунн отложила тряпицу в сторону и накрыла меня тёплой шкурой прямо на столе. Тяжесть меха сковала моё разгорячённое злое дыхание.

– И от чего же я умер?! – прошипел я.

– Я очень устала. Сегодня больше ничего тебе не скажу. Поспи, и я посплю.

Йорунн сняла лампу с цепочки и ступила на порог.

– Подожди! – воскликнул я, напуганный тем, что останусь один в темноте. – Оставь лампу!

Старуха понимающе кивнула, поставила лампу на полку и скрылась в проходе. Я погрузился в сон.

***

Меня разбудил скрип двери, и я тут же открыл глаза. Ко мне приблизился воин со светлой бородой, заплетённой в косу, и очень озадаченным лицом. Под мышкой он держал свёрток тряпья, а в руке – кожаные башмаки.

– Ярл Бальдр, – поклонился он. – Рад видеть тебя во здравии! Я Торир…

Воин осёкся, скользнув взглядом по моему, видимо, отвратительному лицу, и тут же отвернулся.

Я откинул с груди шкуру и, почувствовав прилив жизненных сил, резко сел. Но натянувшиеся швы на боку причинили боль заставили быть осторожнее. Я поглядел на живот и на бок – и содрогнулся. На мне были раны от топора. Меня зарубили, как свинью!

Перед глазами возникло видение. Сверкнула смертельная сталь. Я стоял, окружённый людьми, и мне некуда было бежать. Ко мне вышел воин в шлеме, скрывающим лицо, и занёс топор. Я услышал хруст собственных рёбер. От силы удара я упал. Убийца ударил меня ещё раз, лежачего и безоружного, а потом и ещё… Но я не чувствовал ничего, кроме глубочайшей досады.

Торир положил вещи рядом со мной, и я вышел из задумчивости.

– С кого ты снял эти старые вонючие тряпки? – проворчал я, взяв рубашку и сунув в неё руку. Ткань туго обтянула мышцы. – Явно не угадал с размерчиком!

– Это твоя одежда, ярл, – ответил Торир. – Йорунн сохранила её с былых времен.

– Ух, похоже раньше я был помельче.

– Не удивительно, – скривил лицо в усмешке Торир. – Ведь ты мертвец! А мертвецы пухнут!

Торир вёл себя настороженно, не глядел мне в глаза. И я подумал, что тому может быть лишь две причины. Первая – я действительно мерзко выгляжу. Но бывалый воин, каким показался мне Торир, наверняка видывал и похуже. Вторая причина, подумал я, могла быть в том, что Торир опасается моих поступков, мои воспоминаний. Да, вот он стоит и косится на то, как я натягиваю гетры и башмаки, его рука лежит на поясе, готовая выхватить меч. Парень не на шутку напуган.

– Кто ты, Торир? – спросил я, выпрямившись. – Ты хирдман моего брата Хёрда?

Воин утвердительно кивнул.

– Да, мы были с тобой слегка знакомы. Несколько раз встречались на пирах, но благо ни разу в битвах, – пожелал уточнить он. – Я был ещё юнцом, когда тебя… убили. Память вернулась к тебе? Йорунн сказала, что ты ничего не помнишь.

– Не помню, – ответил я. – Но не скажу, что совсем ничего. Я жутко голоден. Есть что пожрать?

Я прошёл вслед за Ториром в соседнюю комнату. Она была попросторнее. Под крышей светились отверстия, в центре камнями был выложен длинный очаг. Я ощутил запах тушёного мяса, хлеба и сыра, и живот заурчал. Я готов был съесть целую корову!

Торир снял крышку с глиняного кувшина, который стоял на столе, и, наполнив кружку белой жидкостью, протянул мне.

– Это скир, выпей. Йорунн сказала, что твёрдую пищу тебе пока нельзя.

Запах соли и кислого молока соблазнил меня. Я задрожал от усилившегося голода и жадно опустошил кружку. Но скир оказался вовсе не таким вкусным, как я ожидал. Он напомнил вкус глины, на зубах почудился скрежет земли. Мне стало противно, и я не сумел проглотить последний глоток, сплюнув на пол.

– А он не испортился? – сморщился я.

– Скир не портится, – хмыкнул Торир. – Время только делает его лучше!

Я ещё раз сплюнул и вытер рукавом язык и бороду.

– Идём, ярл, нам нужно ехать, – позвал Торир, отворяя дверь на улицу.

Мы вышли во двор. Унылое низкое небо висело над крышей, а за земляной оградой усадьбы высилась гора, вершина которой утопала в белом облаке.

Из-за угла с грозным рыком вылетела мохнатая псина и набросилась на меня. Я вздрогнул от неожиданности, но не попятился. Я успел подхватить прислонённую к стене деревянную бадью и ударил пса в распахнутую челюсть. Удар опрокинул зверя на землю. Пёс заскулил, но быстро вскочил на ноги, угрожая окровавленным оскалом. Торир извлёк меч и замахнулся на собаку.

– Уймись, гадина! – выругался он.

Пёс утробно зарычал и отбежал за угол дома.

– Неплохо для мертвеца! – раздался голос из-за моего плеча.

Я обернулся и увидел надвигающегося на меня высокого светловолосого воина.

– Торир, привяжи пса! – указал воин соратнику, а потом обнял меня за плечи. – Бальдр! До конца не верил, что смогу вновь увидеть тебя!

– Ты был мне другом? – я вгляделся в его лицо, стараясь что-нибудь вспомнить. Его немолодое лицо и подёрнутые сединой виски ни о чём мне не говорили. Но всё же я был ошеломлён человеческой близостью, и даже выронил из рук бадью.

– Ах, нет, я был тебе врагом! – рассмеялся воин. – Я – Олав! Ты что и правда ничего не помнишь? Я не решился идти к тебе первым, думал, ты меня ухлопаешь, и лишь потом станешь говорить! И потому послал Торир. Мы любили с тобой повоевать, братец! И я действительно очень сожалел, когда тебя убили!

– Надеюсь все мои враги были похожи на тебя, – усмехнулся я, уперевшись лбом в лоб воина.

Он выпустил меня из объятий.