Кафе на Лесной улице

Соломон на это опять погладил бороду и добродушно сверкнул зубами в улыбке:

– Что поделаешь, бизнес есть бизнес. И всё равно, хмель есть зло. Ладно бы у меня в магазине забыл. Мальчишки эту коробку нашли и удумали, сорванцы. Вместо мишени для футбольного мяча уже приготовили.

– Уши оборвать.

– А как же, – фыркнул Соломон. – И вам тоже доброго дня, – он кивнул спустившемуся на голоса Андрею. – Ну да ладно. Не буду задерживать, у самого дел полно.

Как только за визитёром захлопнулись двери, Северин и Лех принялись осторожно вскрывать коробку. С одной стороны, содержимое тоже стоит внести в базу данных, владелец может спросить именно про содержимое. С другой – припортовый район место в некоторых отношениях особое, и отыскаться в забытых вещах может многое. К примеру, подкинуть могли чего. Пусть с отставным майором Северином местные криминальные боссы соблюдали осторожный нейтралитет, всегда найдутся слишком инициативные подчинённые. Или совсем недавно матрос с одного из судов потерял контрабанду, за которую сесть можно лет на пять. Доказывать «я тут не причём» в таких случаях можно долго. Проще проверять заранее.

Внутри оказался неновый, но роскошный трёхмерный монитор профессионального класса. Лех и Андрей осмотрели его со всех сторон: заводские пломбы целые, и уже собрались упаковывать обратно… Когда взгляд отставного майора зацепился за слишком уж лоснящееся место на задней крышке. Аккурат там, где между внешним кожухом и радиатором охлаждения была щель.

– О-па! Лех, постой-ка. Кажется, мониторчик-то с секретом, – Андрей ткнул пальцем в потёртость. – Смотри.

– Ага, – Лех тут же достал фонарик, посветил в щель, потом аккуратно поддел ногтем листок. – Судя по количеству бумажной пыли и обрывкам, как почтовый ящик эту щель используют давно.

В это время входная дверь хлопнула, и в кафе ворвался растрёпанный лохмато-бородатый тип. Под глазами гостя набухли похмельные мешки, поэтому Лех сразу подумал, что перед ними хозяин утери. Явно с утра проспался, вспомнил и кинулся на поиски – рубашка застёгнута наперекосяк, туфли на босу ногу, одна штанина вообще оказалась заправлена в носок. Увидев монитор, мужик издал радостный вопль:

– Вы нашли его!

Затем испуганно добавил:

– Ох, с ним что-то не так?

– Да нет, – как можно теплее улыбнулся Лех. – Цел и невредим. Просто нам его только-только занесли. Даже в список потерянного не успел внести, а хозяин раз – и отыскался.

– Д-да, да, мой он, мой. Я даже документы на всякий случай захватил.

Мужик шлёпнул пачку на стойку, и Андрей переглянулся с Лехом: самым первым лежал чек о покупке со вчерашней датой. Значит, к письму нынешний хозяин монитора не имел отношения. К тому же из обрадованного мужика так и полился фонтан слов:

– Я дизайнер частный, понимаете? Мелкие заказы там и сям. Для меня монитор такого класса – чудо просто, да ещё с гарантией. Зашёл вчера случайно в магазин на углу Седьмой линии и проспекта Исследователей, они там всякую технику по утилизационному сбору распродают…

Остальные словоизлияния гостя Лех слушал вполуха. С монитором всё было понятно. По закону по истечении первого срока амортизации любая фирма платила так называемый «мусорный налог», даже если оборудование продолжало использоваться. Физические же лица это делать были не обязаны, чем многие и пользовались. Сбывали годную технику, зачастую даже с гарантией, через специальные магазины частникам по остаточной цене.

Как только обрадованный дизайнер, в благодарность купивший целый мешок оставшихся со вчерашнего дня сладких булочек, ушёл, Андрей вынул письмо и положил на стойку. Задумчиво почесал кончик носа и принялся рассуждать вслух:

– Значит, письмо не его.

Развернул листок, и оба внимательно принялись всматриваться в текст. Всего две строчки, написанные разными людьми. Верхняя – почерк узкий, резкий, решительный.

«Буду ждать послезавтра. Встречаемся в 8 утра возле карандаша. Я всё объясню».

Ниже шёл ответ. Буквы округлые, все в завитушках.

«Я так рада, что ты нашёлся. Извини, послезавтра я не могу. Давай одиннадцатого там же и в то же время».

Лех побарабанил пальцами.

– А монитор продали, и ответа этот «он» не получил. Мне кажется, стоит поискать и помочь. Вот только кому?

– Ага, кому? И что тут от меня скрывают? – раздался голос Дины.

Девушка успела переодеться в рабочую униформу официантки – клетчатое платье с передником, вошла в зал проверить, всё ли готово к приёму посетителей и услышала последнюю фразу. Маленьким вихрем пронеслась до стойки, выхватила записку, пробежала глазами и вынесла вердикт:

– Ответ писала девушка. Старше двадцати, но моложе двадцати пяти.

– С чего ты взяла? – усомнился Андрей.

– А вот, – Дина подчеркнула ногтем одно из слов. – Так пишут только посетительницы клуба «Сладкая лилия», это вроде знака для своих. У меня подруга туда ходит. Пускают только девушек не моложе двадцати и не старше двадцати пяти.

– А ещё она блондинка, – добавил Лех. – Я когда светил, заметил длинный светлый женский волос.

– Ну, уже что-то, – подвёл итог Андрей. – Завтра наведаюсь в тот магазин и постараюсь выяснить, откуда монитор. На всё у нас три дня.

Следующим утром Андрей стоял на перекрёстке проспекта Искателей возле магазина с крикливой голографической вывеской, где мельтешили разнообразные приборы, увитые надписью «Отличные товары почти даром». Внутри магазин оказался забит витринами – бесконечные стеллажи из прозрачного пластика, переполненные разнообразной техникой или уменьшенными копиями-муляжами. Немедленно подскочил менеджер-продавец. В ранние часы клиенты почти не ходят, поэтому если вечером каждый выбирает товар сам и несёт к кассе – сейчас парень был готов обихаживать любого посетителя. Убедить что-нибудь купить, а заодно и скуку развеять.

– Здравствуйте, – тут же начал Андрей. – Я это, у приятеля вчера был. Он у вас монитор купил. Для дизайна, – Северин сделал жест руками, показывая размеры. – Во-о-от такущий. Мне бы такой же.

Видимо, подобная техника в магазине была редкостью, поэтому продавец погрустнел и сразу же ответил:

– Увы. Монитор у нас поступил только один. Оставьте свои координаты, как только у нас появится такой же, мы вам сразу сообщим.

– Ну вот, – расстроился Андрей, плечи поникли, с губ пропала улыбка. И вдруг, словно идея пришла только что, Северин загорелся: – А может скажете, откуда у вас монитор? Я узнаю, может у них ещё есть?

Сотрудник магазина строго посмотрел.

– У нас не принято говорить постороннему о фирмах, с которыми мы сотрудничаем. Эта информация только для покупателей.

– Так не запрещено же! – Андрей простодушно хлопнул продавца по плечу. – Ты это, давай так? Я у тебя куплю…

Взгляд зашарил по стеллажам, пару секунд спустя палец ткнулся в портативную видеокамеру. Судя по сниженной цене, у неё скоро истекал срок хранения, и магазину придётся пополам с фирмой-владельцем платить утилизационный сбор.

– Во! Давай камеру куплю. Только скажи, а? Ну очень надо, – Андрей провёл ребром ладони по горлу.

Несколько секунд в глазах парня жадность боролась с осторожностью. Но формально никаких инструкций и правил, сообщая постороннему о поставщиках, продавец не нарушал. А вот премия напрямую зависела от количества проданных и пошедших на утилизацию товаров.

– Пойдёмте, надо посмотреть на кассе. Но исключительно для вас.

Вернувшись в кафе, Андрей сразу же наткнулся на Леха и Дину, жаждущих узнать результат. Северин широко улыбнулся, показал кулак с выброшенным вверх большим пальцем.

– Есть. Монитор продали из центрального офиса дизайнерской компании «Концепт». А карандаш – это, судя по всему, магазин одежды «Стройный как карандаш», в одном квартале от офиса. Я заехал и проверил.

Дальше разговор не получился. До открытия оставалось меньше часа, а надо было ещё переодеться и приготовить кухню. Но вечером все трое опять собрались возле барной стойки. Лех достал записку и сказал:

– Ну что? Надо встретить эту девушку и рассказать, что письмо не дошло до адресата. Думаю, узнаем мы её теперь без труда.

– Согласен.

– И я с вами, – тут же добавила Дина. Мужчины на это с сомнением переглянулись, так что девушка погрозила им пальцем. – Ну-ну. Мне, между прочим, тоже любопытно.