Дети иного мира
Никто не обратил внимания. Четвёрка подошла к полковнику, и Александр поинтересовался:
– У вас какие-то трудности, комендант?
– Никак нет, мой адмирал. Если не считать отдельных случаев недопонимания.
– Ну, так объясните, – царственно позволил адмирал.
– Есть! – отрапортовал полковник и махнул рукой одному из бойцов.
Солдат тут же в одно движение оказался рядом и ударил Казимира прикладом. Парень с воплем и хрипами покатился по земле. Со стороны профессуры раздался осуждающий комментарий:
– Только по голове этого шлимазла не бейте. Ещё лечить его потом.
Адмирал отреагировал сразу.
– Ну что вы, Семён Аронович, для ваших замечательных рук и без того, к сожалению, найдётся слишком много работы. В городе много раненых с черепно-мозговыми травмами.
В несколько шагов Александр встал перед группой профессоров, и тут же начался негромкий разговор. До остальных не долетало ни слова, но судя по лицам, академики остались предложением довольны. А Наташа вдруг поняла, что всё произошедшее после завтрака – это спектакль. Рассчитанный заранее и точно выполненный. Наверняка Александр ждал где-то рядом… Вот только для кого именно представление задумано? Для студентов? Или для профессуры?
Автобусы уже ждали. Стоило всем погрузиться – рванули с места. Всё как совсем недавно, когда они только ехали в «Прометей»… Только не надо обращать внимания на гнетущую тишину в салоне, никаких шуток или шепотков. Не надо видеть, как колонну автобусов сопровождают две машины с автоматчиками, а на въезде в город вместо колонны фур на посту ГАИ мрачно поглядывает одинокий БТР. Надо только зашторить окна, чтобы отгородиться от странного, пустого и чужого города.
Первое обрушение, которое досталось их бригаде, издалека не казалось таким уж страшным. Обычная коробка двора, только вместо одной стороны груда строительного мусора, возле которой суетятся техника и люди. Увидев автобус, к нему подбежал пожарник и закричал:
– Быстрее, быстрее.
Миша выскочил, едва открылись двери, и тут же уточнил:
– С какого места начинать?
– С того давай, там обломки вроде не такие большие, руками растащим. Инструмент есть?
– Есть. Давай, парни!
Бригада разбилась на две группы. Одна осталась сверху – резать крышу и пробиваться на верхние этажи, с помощью ручного крана и блоков снимая обломки. Машины подогнать опасались, чтобы стекающие на землю выхлопные газы не потравили людей под завалом. Электрическая же лебёдка нашлась только одна и сейчас урчала с другого конца дома. Вторая группа, расширив пролом между осколками стены, пробовала пробраться вглубь. Лаз получился небольшой, как ни старались, тонны бетона просто так не разгребёшь.
– Не пролезем, – выдохнул кто-то из парней. – Узко.
– Зато я смогу, – тут же отозвалась Женя, оттолкнула руку Наташи, попытавшейся её удержать. – Не мешай.
– Там рухнуть всё может, – в отчаянии попыталась урезонить подругу Наташа.
– А если там кто есть? – Женя вытерла с лица грязь, получилось скорее размазать. – Верёвку давай, – она вырвала из рук ближайшего парня капроновый шнур, – и я полезла. Там, кажись, сначала прямо, а потом вниз уходит. Помощь понадобится – дёрну три раза.
Женя обвязалась верёвкой и скрылась в проломе. Наташа замерла, чувствуя, как опять заколотило сердце. Люди замерли… Через несколько минут девушка вынырнула обратно:
– Фонарик дайте. Я когда лезла, улетел. И чем-нибудь его к руке примотать. Живой там кто-то.
Получив новый фонарик, Женя тут же скрылась обратно. Стоило протиснуться через лаз, показалась пустота: размером с полкомнаты и высотой, чтобы спокойно встать на четвереньках. Сверху сыпалась пыль, попадала в глаза, так что в неверном свете девушка не сразу увидела тела. Голова закружилась почти мгновенно, к горлу подкатил ком. Усилием Женя подавила тошноту: кто-то стонал, поэтому она обязана найти и помочь. Женщина в цветастом пеньюаре, мертва – кусок арматуры пробил грудь. Дальше мужчина в трико и майке, лежал ничком, с ногами, зажатыми балкой. Женя подползла, заставила себя тронуть шею – пульса нет. Двинулась дальше. Полная бабка в махровом халате. Женя подползла, потянулась тоже проверить пульс… И вздрогнула. Старуха повернула голову, подняла трясущуюся окровавленную руку и потянулась к спасателю:
– Господи… Грешна, Господи. Внучку… Лизоньку! Там!
– Где она?
Женщина из последних сил ткнула в дальний угол и потеряла сознание. В углу чернела дыра вниз. Отбитая часть плиты обрушилась, а балка зацепилась, удержалась, создав ещё одну пустоту. Женя подползла ближе и заглянула. Там сохранилась часть этажа, маленькая площадка, где, вцепившись за торчащий из стены металлический штырь стояла девчушка лет семи. Несколько секунд Женя колебалась: с верёвкой не достанет, но если отвязать – не дёрнешь, и снаружи не поймут, что ей нужна помощь. Потом быстро развязала узел и полезла вниз.
Девочку сначала пришлось отдирать от штыря, потом она так вцепилась в спасительницу, что с трудом удалось протиснуться через лаз. Но стоило доползти до улицы, как сильные руки парней сначала подхватили Лизу, затем вытащили Женю.
Едва отдышавшись, девушка собралась было лезть обратно:
– Там бабушка ещё…
И тут обломки дали осадку, сминая лаз…
Развалины следовали за развалинами, завалы за завалами. К вечеру выматывались все страшно. Сил хватало доползти до своего спальника и провалиться в чёрное беспамятство сна – чтобы утром начать работать снова. А ещё хотелось местных жителей избить через одного. На разборах завалов не хватало рабочих рук… Добровольно к спасателям присоединился едва ли один из ста. Остальные забились по щелям, каждый сам за себя. Гнать же людей под дулами автоматов мало толку, военные и так еле справлялись с разгулом бандитизма и мародёрства.
В тот день школьный класс, где их разместили, пустовал. Остальная бригада не успела вернуться засветло, и чтобы не подставляться под шальную пулю мародёров, решили ночевать прямо в автобусе неподалёку от завала. Поэтому Наташа и Женя неожиданно остались без дела: была их очередь дежурить, а кормить оказалось некого. Наташа намеревалась отдохнуть и отоспаться… И когда Женя разбудила её посреди ночи, подругу захотелось чем-нибудь стукнуть.
– Слушай, Натка, – зашептала на ухо подруга. – Я тут вечером разговаривала с Диной, знаешь её?
Наташа кивнула, хотя никакой Дины не помнила. Наверняка из той модной тусовки, в которой Женя пропадала до катастрофы.
– Так вот, мне Дина рассказала, что за рекой всё по-другому. Тут народ собирается, хотят сегодня утром, пока никто не видит, рвануть туда. Казимир знает среди начальников одного чувака, тот обязан его отцу и поможет нормально устроиться.
Наташа отреагировала мгновенно. Она толкнула спальник подруги в угол, следом пихнула Женю, после чего грозно сказала:
– Ты. Никуда. Не пойдёшь. У двери лягу сторожить. Понадобится – привяжу на ночь. Если эти идиоты надеются на старые знакомства – их дело. Но я обещала твоей маме, что с тобой будет всё в порядке. И обещание сдержу. Будешь работать здесь, сколько прикажут. А если мы и правда тут на год застряли – вспоминать, чего ты там недоучила в своём медицинском.
Глава 4. Старые новые знакомые
Густой ночной воздух чуть посветлел, стал из чёрного светло-серым. Торопливо начал растворяться в асфальте, безликих стенах хрущёвок и девятиэтажек, в безмолвных зеркалах витрин магазинов на первых этажах. Всего несколько минут – и землю уже расчертили тени от солнца, ещё скрытого за домами, но готового вот-вот вступить в свои права. Пришёл рассвет…
Алексей Журавлёв спрыгнул с брони БТРа, посмотрел на валяющуюся под ногами табличку «Хрустальная ул. 52» и сплюнул на газон. Не из-за того, что во рту скопилась слюна – а скорее от горечи царившего повсюду бардака, и от злости. Сколько раз он видел, когда за неразбериху и чужую нерасторопность приходится расплачиваться кровью? Вот и сейчас капитан поёжился, прогоняя забытое чувство. Как давно оно не приходило? Да пожалуй, с Урус-Мартана, где он последний раз слышал противную дробь ночного боя. И опять. Смотришь на бритые головы и худые плечи вчерашних призывников, и начинаешь считать, кто не увидит завтрашний день…
«Чтоб вам черти погорячее сковородку подыскали», – ругнулся Алексей на сослуживцев.
Воспользовавшись тем, что командующий дивизией укатил на пьянку, чуть ли не половина офицеров тут же оформила себе увольнительные и тоже рванула отдыхать в город. Да там во время катастрофы и погибла. В итоге Журавлёву сунули наспех собранную роту из тех молоденьких солдатиков, что хоть чему-то научились за год службы, добавили несколько БТР и пнули в Ульяновск. Для «обеспечения порядка на улицах». В сухом остатке… На полторы сотни мальчишек он сам, приятель ещё по Второй Чеченской – Митька, плюс командир третьего отделения, тоже прошедший Кавказ. Да четверо мужиков из городского ОМОНа. Остальные, хоть и горят энтузиазмом, сопляки. Не знают тактики городского боя, даже сержанты не умеют стрелять как следует. Тем более не по мишеням, а по живым людям. Сколько из этих пацанов не успеет перебороть себя, когда понадобится спустить курок? В последний момент капитана, конечно, предупредили, что должно подойти подкрепление. Потому-то рота и стояла до сих пор на центральной улице, не втягиваясь в жилые кварталы. Вот толку? Приедут такие же ничего не умеющие срочники, пьяных отморозков только и годятся пугать.
А солдаты удивлённо рассматривали ставшее в один час чужим место. Вроде обычные улицы, одинаковые для любого города магазины. Разве что ненормально тихо и пусто. Ни единой легковушки, на весь длинный проспект не наберётся и десятка брошенных на обочине машин. Да ещё три столкнувшихся друг с другом иномарки перегородили мятым железом проезжую часть. И ни одного дворника или уборочной машины. Даже бездомные собаки попрятались. Зато повсюду мусор, какие-то пакеты и бумажки. На грани слуха непонятный шум, словно что-то строят или разгружают. Некоторые из бойцов, услышав звук, заулыбались ему как старому знакомому из прежней жизни. Алексей снова передёрнул плечами: мальчики ещё не поняли, что ничего хорошего теперь шум стройки принести не может. Наверняка это спасатели разбирают очередные обломки, пытаясь отыскать живых.
– Ещё раз увижу – два наряда вне очереди! – из БТР вылез Митя и прикрикнул на солдата, который расслабился и захотел перекинуть автомат за спину.
Алексей встретился глазами с заместителем. Митька прошёл ту же школу, что командир, и теперь взглядом выражал немое согласие. Очень скоро, уже сегодня всё изменится. Это в книжках негодяи обязательно ненавидят светлое время и стараются совершать злодеяния в темноте. В жизни они такие же люди. Как и остальные сразу после катастрофы и на ночь забились по щелям, спасаясь от ужаса внезапно умершего города. С утра осмелеют. Поймут, что старой власти больше нет, что больше никто на пути их желаний не стоит. А уж какой беспредел начнётся, едва все узнают самое страшное: их отрезало от внешнего мира на полгода…
Запиликала рация. Алексей тут же отозвался:
– Капитан Журавлёв на связи.
– Значит, так, капитан, – раздался хриплый от усталости голос заместителя временного командира дивизии. – Грузовики на подходе, со стороны это, как его, – секундная пауза, похоже читали название с карты. – Со стороны какого-то там Варейкиса. Не подстрелите случайно.
Через несколько минут с поперечной улицы, ровнёхонько между вторым и третьим бронетранспортёром, урча двигателями, вползли два «Урала». Алексей удивлённо отметил намётанным глазом, что брезент кузовов явно успели чем-то укрепить от шальных пуль и осколков. Да и сами приехавшие – ещё на ходу посыпались из кузовов… В городском камуфляже, незнакомой модели бронежилетах и шлемах с забралами, чем-то напоминающие ОМОНовские. Снаряжение явно подгоняли заранее, не наспех – не то что висящая мешком форма его солдат. Плюс выучка: бойцы сразу же растекались по окрестностям и занимали круговую оборону, перекрывая сектора, которые не простреливались с БТРов.
Командир пополнения выбрался последним, снял шлем и подошёл к Журавлёву… Алексея ждал ещё один сюрприз.
– Здорово, лейтенант! Или, как вижу, можно поздравить – уже капитан? Узнал?
– Не может быть! – и, повернувшись к Митьке и омоновцам, радостно добавил: – Живём, мужики! Это Андрей, он со своими парнями нас в девяносто девятом из самого пекла в Дагестане вытащил.
– Заранее отвечаю, – засмеялся Северин. – Я как и был, всё так же в чине майора. Петра, – Андрей показал на одного из своих ребят рядом с головным БТРом, – думаю, помнишь. Он тебе всё, как встретимся, обещал за ту осыпь, с которой ты его вытянул, бочку коньяка. Так что не забудь и тряси при случае. Заодно обмоете его лейтенантские погоны. Остальные парни тоже живы и здоровы. Правда, кто где.
Долгой беседы не получилось, летом светает очень быстро. Потому срочников перемешали с кадровыми военными Северина. Быстро согласовали цепочку командования, как раскидать пешие патрули, и где расположатся опорные точки под прикрытием БТР и грузовиков. И тут же разошлись по дворам и кварталам. Когда люди окончательно проснутся и начнут выглядывать на улицу, патрули уже должны быть на местах.
Своего заместителя майор Северин отдал в группу Журавлёва. Вместе с пятёркой бойцов. Шепнул:
– С Петром вы знакомы, остальные тоже из обстрелянных парней. Будет тебе если что огневой кулак.
Алексей принял помощь с благодарностью. Заодно вспомнил, что на Кавказе лейтенант Пётр Карпов исполнял обязанности штатного психолога группы. Сейчас общаться с ошалелыми и обезумившими жителями он сможет куда профессиональнее, чем остальные. Поэтому как только БТР заполз в колодец двора, Журавлёв кивнул Петру: «Действуй». Сам же, не слезая с брони, принялся осматриваться. Дороги плотно забиты машинами так, что вдоль тротуара лишь узкий проезд… Это плохо. Образовавшие коробку двора девятиэтажки выглядели достаточно новыми. На газоне в центре двора большая и ухоженная детская площадка. Значит, в округе много детей. Их необходимо эвакуировать в первую очередь… Знать бы кого. Списки и архивы в общей неразберихе сгинули первыми.
Словно подтверждая мысли, из ближнего подъезда выскочил мужчина лет сорока и помчался к военным. Кто-то из желторотиков-срочников дёрнулся, перехватывая автомат. Пётр остановил его жестом, а сам сделал два шага навстречу местному жителю.
– Лейтенант Карпов. Слушаю вас.
– Там, там, это, – затараторил мужик. – Дочке у меня плохо, температура, рвёт. А телефоны не работают, – и с надеждой посмотрел на лейтенанта.
– Сколько лет ребёнку? Сколько человек в семье?
– Э… Четыре. Ну, четверо нас. А дочке семь.
– Хорошо. Я вызываю скорую. Вы пока возвращайтесь и собирайте вещи. Не больше двух сумок. Сюда вы пока не вернётесь, объявлена эвакуация.
Мужчина часто закивал. Потом рысцой метнулся обратно. Вскоре все четверо уже размещались в жёлтой машине скорой помощи. Было тесно – кроме врачей там теперь сидели двое солдат в бронежилетах, но никто не жаловался. Как только карета скорой, не включая сирену, скрылась, Пётр негромко усмехнулся:
– Сейчас вылезут остальные. И найдётся как минимум один горлопан, который начнёт кричать всё не то, всё не так и почему до сих пор не приняли мер.
Журавлёв хмыкнул, потому что сам думал абсолютно так же. Только не стал произносить вслух.
Оба как в воду глядели. Стоило машине скорой помощи уехать, как во двор начали стекаться люди. С надеждой смотрели на военных, молча слушали доносившиеся из раций переговоры, спрашивали: «Что случилось?» и «Что будет?» Пётр на всё отвечал одинаково:
– В городе вышли из строя коммуникации и транспорт. В двенадцать часов подвезут воду и продукты. Успокойтесь и оставайтесь на местах. При необходимости срочной медицинской помощи сообщайте нам. В ближайшие дни начнётся эвакуация из пострадавших районов. Сначала семьи с детьми начиная с самых маленьких. Затем старики, потом остальные.
Жители в ответ соглашались, одни уходили, другие предлагали помощь. Журавлёв тут же самых активных попросил пройтись по квартирам и по возможности переписать жильцов. И, конечно же, в какой-то момент в ответ на информационное сообщение лейтенанта раздалась возмущённая ругань:
– А с какого х…я сначала семейных? У нас все равны.
Алексей брезгливо посмотрел. Здоровый мужик лет под тридцать, явно не бедный – на пальцах массивные золотые перстни. Судя по рукам, зарабатывает не физическим трудом. Обручального кольца нет, скорее всего, не женат. А ещё на лице крепко прилипла высокомерно-презрительная мина «я за всё заплатил».
– Значит, так, – холодно ответил капитан. – Персонально тебе могу устроить внеочередную эвакуацию: у нас в командах по разбору завалов рук не хватает, вот туда и отправишься, – в толпе раздались смешки, а мужик невольно сделал шаг назад и гневно сжал руку в кулак. – Не нравится? Тогда пшёл отсюда. Захарченко!
– Я! – отозвался один из солдат, стоявших возле БТР.
– Если этот хмырь через минуту ещё будет здесь, объясни ему права и обязанности. По моему опыту прикладом лучше всего бить в живот.
– Так точно! Понял в живот. По яйцам добавить можно?
– Нужно.
Солдат немедленно перехватил автомат для удара, а бледный как мел скандалист под общий хохот протиснулся сквозь толпу и зайцем метнулся в подъезд.
Всё затихло. Успокоившиеся люди понемногу начали расходиться. Алексея порадовало, что взамен из домов и из соседних коробок в их дворе начали появляться мамы с детьми. Видимо решили, что под защитой военных безопасно. Самое страшное – неконтролируемую панику – удалось погасить. Внезапно на весь двор раздался пронзительный истошный женский вопль. Журавлёв замер, пытаясь понять, откуда кричали. Пётр, видимо, обладал более тонким слухом. Тут же спрыгнул на тротуар, крикнул:
– Пятеро за мной!
И побежал к одному из подъездов. За ним двое бойцов Северина и трое срочников.
Вышли они через двадцать минут. Пётр прижимал к себе девчушку лет четырнадцати, укутанную в ветровку не по росту… Судя по разодранной футболке, но вроде бы целой юбке, солдаты успели. За командиром, заломив руки, волокли троих. Двух парней моложе двадцати пяти и мужика лет за тридцать – этого без штанов и даже без трусов. Что Алексея удивило: гулявшие во дворе мамы не стали ни возмущаться при виде голого мужика, ни требовать от детей отвернуться. Лишь сдержанный интерес, чем закончится? Возле БТР мародёров ткнули лицом в асфальт, а Пётр громко, чтобы услышали и зрители объяснил:
– На воскресенье к бабушке с дедом приехала, и вот. Стариков убили, а её уже разложили на кровати. Хорошо уроды неопытные, – лейтенант от души пнул ближайшего насильника в бок. – Девчушка вырвалась ненадолго и в окно крикнула.
Старший из бандитов, глядя на хрипящего от боли подельника, закричал:
– Это превышение полномочий! Издевательство, вы не дали мне даже одеться. Вас будут судить! Я требую адвоката! А-а-хр-р-р, – один из солдат, не дожидаясь приказа, саданул прикладом по почкам.
Пётр задумчиво потянул:
– Тут за гаражами в соседнем дворе место неплохое, берёза старая и не особо видно. Чтобы народ не пугать. Верёвка нужна.
Сопровождавший лейтенанта боец тут же отозвался:
– Я в квартире моток шнура видел. Не синтетика, жёсткий. В самый раз будет.
– Правильно. Давай ты за верёвкой, и сразу к гаражам. Мы пока этих туда оттащим.
Бандиты заорали в голос:
– А-а-а!
– Помогите!
– Не имеете права!
Алексей молча удивлялся своим старым-новым товарищам: и это одни и те же парни? Только что терпеливо, внимательно, с искренним сочувствием деликатно останавливали истерики. Сейчас равнодушно бьют прикладами и невозмутимо вешают мародёров. Так же удивительно для него была реакция местных жителей. Солдат, которые волокли визжащих от страха бандитов, молча проводили одобрительными взглядами и тут же про инцидент будто забыли.
Вечером, когда дневные патрули заменила ночная смена, а бойцов капитана Журавлёва отправили на отдых, давние приятели, наконец, смогли поговорить спокойно.
– В общем, ты только не падай. Началось всё… Ну формально годах в семидесятых, если откинуть скачок по времени…
Андрей рассказал почти без утайки. Всё равно скоро и про имперцев, и про гиперсферу узнают остальные. Сейчас же лучше, если напарником будет человек информированный. Дослушав, Алексей Журавлёв какое-то время молчал. Потом задумчиво взглянул в безжизненную темноту городских кварталов и начал рассуждать вслух.
– Охренеть. Генерал, который лично командует патрулями…
Северин пожал плечами:
– Какой я генерал… – он махнул рукой. – Из окопов на генеральскую должность, в войну и не такое бывает. К тому же у нас слишком мало командиров, на практике знакомых с городским боем. Сам же знаешь, самый дорогой опыт – который на своей шкуре. Плюс, когда через несколько дней начнётся эвакуация, меня должны знать в лицо… А ещё я лично должен проверить местность, если придётся эту эвакуацию прикрывать. От особо ретивых, которые решат «у кого пистолет, тот и прав».
Журавлёв сплюнул в темноту и повторил:
– Всё равно охренеть. Если бы сам здесь не оказался – не поверил.
Ещё раз сплюнул, посмотрел теперь назад, где трепетал единственный огонёк в ночи. До катастрофы в старой четырёхэтажной хрущёвке располагался один из «подшефных» детских домов, и потому здесь имелся и дизель, и всё положенное по нормам гражданской обороны. Сейчас, когда детей вывезли, территорию приюта превратили в нечто среднее между опорной базой армейских патрулей и больницей.
– Нет, с тем, что людей надо из города вывозить – не спорю. Как говорится, ежу понятно. Тем более если, говоришь, электричество не восстановить, – Журавлёв махнул рукой за спину. – Да и вонять скоро будет, хотя «двухсотых» здесь, конечно, почти нет. Это тебе не четырнадцатиэтажные новостройки на севере. Но вот насчёт того, что скоро бандюки делёжку начнут и нас подмять попытаются… Не верю. Кишка у них тонка.
– Как хочешь, – пожал плечами Андрей, бросил в темноту камушек и прислушался к шороху. – Только я ведь не из головы беру, в прошлой жизни меня подобные случаи заставляли изучать во всех деталях. Даже отдельный курс в училище был – «История потерянных колоний».
Глава 5. Его величество Граф
Двери лифта распахнулись и выпустили пассажиров на самый нижний уровень командного бункера. Белозёров шагнул в коридор и замер, в который раз еле удержался, чтобы не пощупать стены рукой и убедиться – это мираж. Он был в имперском центре впервые и никак не мог отделаться от ощущения, что всё вокруг ненастоящее. Интерьеры как в фешенебельной гостинице, каждый уровень роскошнее предыдущего. К примеру, если верхний этаж был отделан дубовыми панелями, то здесь драгоценная карельская берёза пополам с серебряными мозаиками и инкрустациями. На полу везде мягкие ковры. Генерал всё-таки осторожно провёл по стене рукой – тёплое сменялось прохладным, кожа прикоснулась к настоящему дереву и металлу.
– И всё равно не понимаю, – генерал помотал головой, – как можно отгрохать такое сооружение у всех под носом. Один вывоз грунта чего стоит. Да и все эти излишества… – он ткнул пальцем в особо красивую инкрустацию с имперским гербом: раскинувший крылья орёл сжимает в когтях звезду. – Сколько денег стоит заказать и привезти.
Сопровождающий имел приказ отвечать на любой вопрос, всегда говорил невозмутимо, развёрнуто. Идеальный гид. Но сейчас всё-таки не смог удержаться от улыбки, пусть и самым краешком губ.
– На самом деле натуральных материалов тут нет вообще. Как их не обрабатывай, всё равно будет скапливаться не очень полезная микрофлора и грязь. Это специальный фактурный пластик, на ощупь полностью идентичен тому же дереву или шерсти. Насчёт всего остального согласитесь, что долго в замкнутом подземном пространстве находиться тяжело, поэтому просто необходимо тщательно прорабатывать интерьеры.
Белозёров хмыкнул, вспомнил крашеные зелёной краской стены одной секретной «точки», где ему довелось служить после выпуска из училища. Сопровождающий тем временем закончил мысль:
– Да и тайную постройку подобных секретных сооружений освоили ещё в двадцатом веке. С грунтом же совсем просто. Объём небольшой, залегание неглубокое, вполне можно использовать технологию молекулярного уплотнения, заодно усилить прочность стен. Впрочем, – имперец вздохнул, – всё равно степень защищённости вышла невысокой, прямое попадание – самое большее десять мегатонн.
Белозёров опять скептично хмыкнул. По его меркам бункер, заглублённый на полсотни метров и при этом невидимый со спутников и способный без ущерба выдержать прямое попадание ядерной бомбы – самое настоящее техническое чудо и такого снисходительного отношения не заслуживает. Остаток пути до конференц-зала генерал молчал, хотя на языке и крутились ещё вопросы.
