Электрический лес

– И тем не менее, – продолжала убеждать Леренна. – Какая разница, как выглядит фея, если она может помочь? Сестра Валентина тоже была не готова, но специально приняла полное посвящение, чтобы вылечить тебя. А насчёт языка не беспокойся, кто-нибудь переведёт – или я, или Юлия.

– Хорошо, – колебавшаяся эггла всё же согласилась, ибо её помощь была действительно нужна. – А можно Валентина будет свидетельствовать?

– Конечно! А облачать – Б’дана, ты не против?

– Здорово! – Хьёи обрадовалась, предвкушая встречу с землячкой. – А кто ещё будет?

– Тенилла и я. И Меллеан, если хочешь.

– И Юлия! – вспомнила эггла.

* * *

Две Лесные Сестры неторопливо шли по улочке на окраине Вирсуна, направляясь, похоже, в сторону старого кладбища. Редкие прохожие радостно приветствовали их, наверняка размышляя: «Неужели и на нашей улице появится хаолисль? А может быть, даже ханиседисль? Надо же, сама Первая ученица идёт!» Впрочем, о чём на самом деле думали встречные горожане – так и осталось неясным, потому что телепатками феи Земли не были.

– Извини, Валя, регалии для Хьёи ещё не готовы, – сказала Леренна, когда они подошли к краю кладбища. – Юля торчит у нашего гнома, но нельзя же торопить такого мастера! Как только будет готово, она сразу появится у Тениллы и даст мне знать. А пока я хотела показать тебе самое поэтическое место в Ласимеле, – тарлаонка обвела рукой окрестности. – К сожалению, сейчас зима, но даже зимой здесь очень красиво, согласись?

– Знаешь, в чём-то даже красивее, чем летом, – задумчиво отозвалась Валя. – Очень необычный оттенок у опавшей листвы, а летом же эти деревья просто зелёные? – девушка наклонилась, чтобы рассмотреть листья поближе. – Лера, а это что за растение? – она показала на стебелёк в пене светло-зелёных пушистых листьев, ближе к верхушке которого росли два маленьких то ли цветка, то ли тоже листика, очень похожих на розоватые сердца.

– Арсаун, – улыбнулась тарлаонка. – Наш самый красивый цветок. Сейчас, конечно, он не цветёт, но всё равно красивый, правда? У вирсунских девушек есть такое поверье – чтобы любовь была счастливой, надо перед встречей с возлюбленным непременно положить арсаун на одну могилу на этом кладбище, пойдём покажу, – нужное место оказалось совсем близко.

– А кто здесь похоронен? И что за стихи на надгробии? – Валя вгляделась в строки на каменной плите. – Это ведь стихи, правильно?

– Конечно, – Леренна созерцала надпись, шепча одними губами не то стихи, не то молитву. – Жалко, что ты пока не знаешь тарлаонского – ты ведь тоже поэт, познакомилась бы с нашей поэзией! Хотя нет, это не на современном тарлаонском, а скорее на уосихле. А кто похоронен? Имя неизвестно, есть предание, что он просил не писать на надгробии своё имя – только стихи. Просто поэт – и всё. Стихи, понятно, его. Благословение и одновременно моление всем девушкам… – тарлаонка застыла с мечтательной улыбкой на лице.

– А ты не могла бы перевести на русский, пусть даже дословно, без размера и без рифмы? – заинтересовалась Валя. – Стихи ведь часто так и переводят – сначала переводчик передаёт буквально, потом уже поэт перелагает.

– Попробую, – Леренна достала бумагу и земную шариковую ручку. – Вот это место я не знаю, как перевести, но смысл – «близ Лаонета»… Держи, – закончила она.

– Подожди! – землянка, схватив ручку, начала вдохновенно набрасывать перевод:

Выйдешь в поле ты вечером, душу сжимая,

Мимо кладбища тихого – сердце в пути.

Здесь поэт похоронен, исчадие рая –

Уходя на свиданье, его навести!..[8 - Стихи автора.]

Она не замечала уже ничего – ни начавшегося дождя с ветром, ни появившейся наконец Юли, которая тоже встала чуть поодаль в молчаливом созерцании. Строки ложились на бумагу будто сами собой:

Нет, он не был титаном, свергающим горы,

Он умел лишь любить, с собою в борьбе.

Пепел стряхивал с душ в чёрно-огненном горе

И, тебя не застав, писал о тебе…

«Опять пепел! Я, такое впечатление, теперь не только Огненная сестра, но и Пепельный поэт – навсегда».

И под деревом, ночью, назовут тебя милой,

И сиянием лунным засветишься ты…

Положи своё сердце ему на могилу –

Как любил он весною смотреть на цветы!

– Валя, а можно я прочитаю вслух? – несмело спросила Юля, и Огненная сестра, молча кивнув, передала ей листок.

«А может быть, получится перевести и на языки других миров?» – подумала Леренна, слушая стихи. – «И прочитать здесь, как Валя? Ормаиль, насколько я помню, тоже пишет стихи… Да, похоже, на этой могиле сегодня зародилась ещё одна традиция нашего ордена».

* * *

Сидевший за рулём машины мужчина молчал всю дорогу до Москвы. Ему не о чем было говорить ни с ёрзавшей на заднем сиденье женщиной, ставшей не просто чужой, а чуждой, ни с сыном, который вообще терпеть не мог разговаривать, ни тем более с совсем маленькой девочкой. Молчала и женщина, лишь изредка принимавшаяся что-то ворковать девочке, когда та начинала капризничать.

Так же молча мужчина поздоровался за руку с парнем и девушкой, ждавшими у нужного подъезда, и стал выгружать вещи. Всё было понятно без всяких слов, ибо заранее обсуждено по телефону – встречают Артём и Лариса, потому что Катя на работе. Девушка, опять же в молчании, повела в квартиру на втором этаже женщину с любопытно оглядывавшейся годовалой девочкой на руках, парень понёс за ними первые тюки, севший на скамейку у подъезда мальчик раскачивался из стороны в сторону, при этом тихо подвывая, – в общем, все были при деле.

Через несколько минут мужчина тоже поднялся на второй этаж, держа за руку сына. Мальчик вошёл в квартиру и начал однообразно поворачиваться на месте, продолжая подвывать. Мужчина не стал переступать порог – это были не его дом, не его женщина и не его дочь. «И даже сын, получается, не мой», – вздохнул он про себя. – «Один у меня сын, а второго безвозвратно похитило тёмное зазеркалье».

Может быть, ему и стоило сказать на прощанье хотя бы пару слов женщине, которую он когда-то любил и верил ей. Но мужчина закрыл за мальчиком дверь квартиры – дверь в свою прошлую жизнь – и, выйдя из дома, сел в машину и неторопливо выехал со двора. Впереди его ждало мужское дело – строить дома для людей. Ждал его собственный дом, и ждал сын. Не ждала только женщина – и больше не будет.

«Никаких женщин!» – решил он. – «Женщины не задумываясь идут на любой обман и на любую подлость, если убедили себя, что «ради деток». Но как раз ради детей – и нельзя обманывать! Именно детей они в первую очередь и обманывают, создавая для них исходно построенный на обмане и подлости мир».

* * *

– Квартира оплачена на полгода вперёд, – излагал Артём. – Вот договор, смотри. Оформлен на меня, но ты с детьми, понятно, вписана. Мебель, посуда – всё есть. Об одном только прошу – не делай больше глупостей! И постарайся, чтобы твоя ненаглядная тётя не то что не появлялась здесь, а даже не знала, где ты живёшь.

– Ох… Это такие цены в Москве? – ужаснулась Лиза, разглядывая договор. – Мне же и через полгода не потянуть! Может быть, надо было всё-таки сделать, как тётя хотела?

– Тётя предлагала не своё, – буркнула Лариса. – Ты-то её должна получше меня знать, нет?

– Да уж, – передёрнулась женщина. – А вы ей точно не скажете, где я живу? Хотя что это я? Скажете, конечно! Иначе она вас просто со свету сживёт.

– А она не знает, что я знаю, – усмехнулся парень. – Квартиру тебе Федот искал, а больше никого здесь не было, поняла? Реально не знает даже Катя – только мы с Федотом и Лара. Да, и подружкам своим не проболтайся – заложат! Может быть, номер телефона сменишь? С кем из прошлой жизни захочешь общаться – сама позвонишь с нового номера.

– Не знаю даже… – в чужом доме, который стал ей лишь временным пристанищем, Лиза чувствовала себя очень неуютно, и ей хотелось сохранить хоть что-то из покинутого мира.

«Ты и сама-то недалеко ушла от Раисы», – с неприязнью смотрела на женщину фея Воды, успевшая узнать события последних двух лет из памяти Федота. – «Мама Маши и сестра Никиты – по большому счёту, просто-напросто маленькие девочки, которым хочется от пуза налопаться варенья, не думая о последствиях, а вот ты вполне сознательно пошла на подлость – по отношению не столько к Федоту, сколько к Лани. И ведь так до сих пор ничего и не поняла – всё думаешь, что мужик чисто за измену взъелся!» – Лариса с грустью посмотрела на девочку, жизнь которой предназначалась не ей самой, а няньке для безнадёжно заблудившегося в закоулках своей души брата.

«Впрочем, так ли уж безнадёжно?» – подумала она. – «Но всё равно получается, что если Елисей выйдет из своей темницы к людям, Лань станет не нужна. Тут-то мать ей всё и припомнит – и «семью разбила», и «работать не могу из-за тебя, квартиру снимать не на что». Хотя, может быть, зря я так плохо о Лизе думаю?»

– Пойдём с Меланией погуляем, – тем временем предложил кузине Артём. – Район тебе покажу и купим, чего не хватает.

– А Лисёнок как же? – женщина не могла оставить мальчика одного, даже несмотря на то, что прекрасно знала – всё это время он будет монотонно раскачиваться, сидя на кровати в своей комнате, и щёлкать выключателем, как делает это уже несколько минут. Лампочку Артём предусмотрительно выкрутил, чтобы мигающий свет не привлекал ненужного внимания.

– Я присмотрю, – фее Воды как раз и нужно было остаться наедине с Елисеем. – Погуляйте, в самом деле, а то Лань, похоже, укачало в машине.