Серьезные отношения

– Полина Геннадьевна? – Густой низкий голос ударяет по нервам, заставляя их натянуться в узнавании.

– Да.

– Есть минутка пообщаться?

Он, кажется, не спрашивает, а утверждает, твердым шагом переступая порог класса и усаживаясь на парту, прямо напротив учительского стола.

Если в первые мгновения я растерялась и занервничала от одного вида человека в погонах, то теперь постаралась взять себя в руки и посмотреть прямо на него.

Узнал ли он меня?

Кажется, нет.

Все же цвет волос и изменившаяся фигура могут изменить человека до неузнаваемости.

– По какому вопросу? – гляжу прямо на него и медленно усаживаюсь напротив.

Демонстративно надеваю очки и открываю следующую тетрадь для проверки.

– Я – Андрей Александрович Макаров, отец Максима.

Понятно…

С моих губ чуть не срывается мученический стон.

Да, что ж сегодня за день-то такой?

Не твой – точно, Абрамова.

С трудом натягиваю на лицо дежурную улыбку и, отложив красную ручку, говорю:

– Приятно познакомиться, Андрей Александрович. Вы, вероятно, хотите, поговорить о Максиме?

– Да. Я вас отвлекаю?

– Нет, что вы! –  С трудом удерживаюсь от едкого сарказма. – Просто мой рабочий день уже окончен. Вы бы позвонили заранее.

Живые, цепкие глаза мужчины, внимательно разглядывают меня и, кажется, подмечают любые мелочи: и уставший вид, и выбившиеся из прически светлые локоны, и испачканный акварельными красками манжет белой блузки.

– Извините, – деловито отвечает он, – Но коль уж я здесь, может, расскажете мне, что за история такая с переводом в коррекционный класс?!

О, как! Женушка уже нажаловалась!

Странно то, что раньше я папу Максима на родительских собраниях не наблюдала.

Что заставило его забеспокоиться о будущем сына сейчас?

– Я неоднократно передавала свою профессиональную позицию вашей супруге…

– Бывшей, – обрывает он меня на полуслове.

– …вашей бывшей супруге о том, что Максим на данном этапе не тянет общеобразовательную программу.

– Как такое возможно?! Что значит – мой сын не тянет программу?! Может, вы недостаточно с ним занимаетесь?!

Я печально вздыхаю и перевожу взгляд на окно.

Какие бы ни были у меня приятные воспоминания об Андрее, сейчас его поведение, мягко сказать, некорректно. Чем он отличается от своей истеричной бывшей жены?

– Скажите, Андрей Александрович, часто ли вы видитесь с Максимом?

– А какое это имеет отношение к его успеваемости? – раздраженно отвечает вопросом на вопрос мужчина.

– Самое что ни на есть прямое. Вы хоть раз делали с ним уроки?

Макаров молчит, тяжело сопя.

Понятное дело, что не делал. После развода мужчины обычно пытаются элегантно самоустраниться из жизни бывших жен и скинуть все обязанности по воспитанию чад на женщину.

Нахожу среди стопки тетрадей ту, в которой работает на занятиях мальчик, и протягиваю ему:

– Посмотрите, это то, как занимается ваш сын, а это, – подталкиваю ему еще тетрадь,  –  работа другого мальчика. Не отличника.

Несколько минут Андрей Александрович внимательно изучает их и поднимает на меня тяжелый, давящий взгляд.

– И что вы хотите этим сказать? Что мой ребенок отсталый?

– Я бы не стала вешать на Максима ярлыки, Андрей Александрович! – чересчур резко обрываю его я. – У вашего сына есть определенные проблемы с поведением, восприятием материала, усидчивостью. Большая из них связана с тем, что вы слишком рано отдали его в школу. Остальные я не берусь выяснять, так как это не мой профиль. Я учитель, а не психолог.

– При чем тут психолог? – Он явно злится, но сдерживает себя.

– У Максима проблемы со вниманием и доверием. Он очень закрытый, бывает, даже агрессивный ребенок, – терпеливо объясняю я. – На такой сложной почве любой не сможет усваивать преподаваемый материал, тем более, ребенок, которому так сложно сосредоточиться.

– И что вы предлагаете?

– Свои предложения я уже высказала Еве Аркадьевне. На мой взгляд, тут нужна длительная работа квалифицированного невролога, психолога и репетитора, который подтянет ребенка по школьной программе.

– А почему вы не можете его подтянуть? – тут же парирует Макаров.

– Потому что, Андрей Александрович, у меня еще двадцать шесть учеников в классе, и если я буду заниматься со всеми индивидуально, то перейду на круглосуточную работу.

Несколько мгновений мужчина сверлил меня неприязненным взглядом, а после кивнул каким-то своим мыслям и бросил:

– Я вас понял. Сколько?

– Что, простите? – мне показалось, что я ослышалась.

– Сколько вы хотите, чтобы я вам заплатил?