Убить нельзя научить

– «Во-первых, я не соответствую должности Зевса-громовержца и ловца чужих молний. Хотя вынуждена исполнять ее ради усмирения студентов и поддержания дисциплины».

Проректор приподнял бровь, и глаза его, цвета спелой вишни, засмеялись. Лучики морщин вокруг них, казалось, говорили об улыбке. Но полные, плотно сжатые губы Вархара, бессовестно аккуратной и чувственной формы, оставались неподвижными.

Вдосталь посверлив во мне дырку взглядом, начальник едва слышно вздохнул и продолжил чтение.

– «Во-вторых, я не соответствую должности судьи на петушиных боях. Хотя вынуждена не менее регулярно и с риском для жизни занимать ее во время драк и склок повелителей электричества. А после, без передышки, во время драк и склок повелителей магнетизма. Что сразу подводит меня к третьей должности, которую я также не могу и не хочу занимать. К должности ловчего НЛО. И совершенно неважно, является ли это НЛО кнопкой, ручкой, часами или стулом, столом, шкафом».

Вархар метнул на меня взгляд. Теперь он лучился мальчишеским задором. Уголки губ начальника все же победили невозмутимую мину и дрогнули в едва сдерживаемой улыбке.

На лице проректора, жутко похожем на физиономии викингов, а то и скандинавских богов-воителей, прописалась недовольно-смешливая гримаса.

Еще бы! Вархар терпеть не мог, когда эмоции брали верх над волей.

Он помотал головой и вернулся к чтению.

– «В-пятых, я абсолютно и никак не соответствую должности доктора Хауса и песочного человечка в одном лице. И категорически отказываюсь впредь исцелять головную боль магнетиков после очередной магнитной бури. Не говоря уже о том, чтобы укладывать их в постель».

Вархар задорно хохотнул, сильнее приподнял бровь, и расстояние между родинками увеличилось до ширины моего пальца.

Шея проректора напряглась – вздулись тугие жгуты мускулов, проступили синие прожилки вен.

– «Я категорически и полностью отказываюсь исполнять роль предмета домогательств… проректора Вархара Изилади». – Взгляд начальника полоснул по мне лазером. – «Поскольку всегда считала любые отношения на работе неприемлемыми. А его ревность к моему аспиранту Максдрагару Лимбра считаю возмутительной. Недостойной истинного повелителя света и уважаемого проректора Академии».

«Уважаемый проректор» застыл, глядя на меня как лев на трепетную лань.

Дал секунды, может, минуту на понимание безнадежности собственного положения. И в один прыжок очутился рядом. Я почти решилась крепко выругаться, наступив на горло собственной интеллигентности. Все равно несчастная едва дышала и требовала срочной реанимации, как минимум, хорошей дозой классических пьес. Но Вархар спутал мои планы, а заодно и мысли. Снова ударил ладонями в стену у моих висков, наклонился к лицу и, касаясь носа своим, процедил:

– Вот что я скажу тебе, женщина! Я тебя не домогался. Я давал тебе понять, что лучшего мужчину тебе не найти. И это правда. И не смей возражать! Если тебе нужны смазливые ухаживания и намотанные на кулак розовые сопли, ты их получишь. Но после этого Драгара найдут поджаренным под окнами твоей служебной квартиры.

Я задохнулась от возмущения, открыла рот, но проректор не дал и слова сказать.

– И я не позволю тебе уволиться! А без этого шиш ты попадешь обратно в свой мир. Съела? И самое главное, меня поражает твое безразличие к судьбе сестры! Думал, ты всю дорогу только о ней и печешься. Только ради нее сюда и приехала.

Толстый палец коснулся кончика моего носа. Дико захотелось цапнуть его, вот прямо впиться зубами и не отпускать. Но моя интеллигентность еще подавала слабые признаки жизни. Удерживала от такого презрения субординации и, что намного важнее, от «культурного падения». Хотя внутри так и бурлило негодование.

Да как он смеет! Тыкать мне судьбой Алисы! Я же знаю, что ничем ей здесь не помогут. Все лишь обманка, манок для глупой Ольги.

Вархар ухмыльнулся, словно прочел мои мысли, выпрямился и уже через секунду высился у окна.

Яркий солнечный свет обнимал его фигуру – ну шкаф ведь, не иначе.

– Я хочу уволиться! – голос предательски сорвался, и я раздражено всплеснула руками. – Домой хочу. Не верю, что вы спасете сестру. Ничего вы для этого не сделали. Даже не сказали – как собираетесь лечить Алису. Одни обещания и туманные намеки на пленных крипсов… А остальное… просто достало. Меня все здесь достало!

В груди клокотало, я едва сдерживалась.

Взгляд случайно упал на компьютер на рабочем столе Вархара. Системный блок, не больше спичечного коробка размером, вспыхнул. Пластик мягко просел, зашипел, запузырился и растекся лужицей, обнажив нанотехнологии чужого мира. Детально эти микросхемы и с микроскопом-то не рассмотришь.

С моего места они казались крошечной картой какой-то чудной местности, начертанной на желтом куске пластика красными и зелеными маркерами.

Вархар ухмыльнулся снова, и губы его растянула довольная улыбка мартовского кота.

– А теперь не уволю, пока не отработаешь, – загоготал он. – Более того! Сама купишь мне новый!

Я сжала кулаки так, что ладони отозвались болью, а суставы хрустнули. Начальника не впечатлило. Окутанный дымкой полуденного солнца, он казался еще больше в своей стихии, чем вчера, во время наших тренировок, стоивших мне так дорого.

– Я тебе не рабыня! – я безнадежно сорвалась на повышенные тона, поймав себя на типично женском взвизгивании. – Вы обещали спасти сестру! И ничегошеньки не сделали по этому поводу! Водите меня за нос, рассказывая про эксперименты и пленных крипсов. Бред, да и только! Может ее там уже давно ввели в контролируемую кому… А я ни слухом, ни духом! И вообще в моем мире тебя давно привлекли бы за домогательство!

Пожар на моих щеках впору было тушить льдом. Воздух застревал в груди, словно загустел вязкой смолой. Я едва себя слышала. Сердце громыхало в ушах, но хохот Вархара перекрывал этот звук и взвинчивал пульс еще сильнее.

Резко прервавшись, проректор снова подскочил вплотную. От удара ладоней возле висков, я вздрогнула опять, хотя пора бы привыкнуть.

– А в моем мире, – медленно, сквозь зубы процедил Вархар, – я забрал бы тебя домой, и ты даже пикнуть бы не посмела. Напротив, еще и гордилась бы тем, что такой, как я, выбрал тебя. А по поводу сестры… Если Езенграс что-то сказал, значит сделает. Сомнения тут неуместны. Неуместны в принципе и никогда! И если он сразу не объяснил – как будет проходить лечение, значит, так и надо. Значит, узнаешь позже. Прояви хотя бы толику терпения.

Его тяжелое дыхание было горячее моих щек.

Я замерла, с ужасом ожидая, что сделает начальник. Но он ухмыльнулся в своей фирменной манере. Секунда – и Вархар опять у окна, нежится в собственной стихии.

– Короче! – отчеканил проректор. – Заявление не принято. – Его пятерня с хрустом смяла плотный лист бумаги. Небрежный взмах руки Вархара – и белый шарик упал ровно в центр мусорной корзины у самой двери. – Даю тебе двухдневный отпуск, который проведешь в академическом оздоровительном корпусе. А потом чтобы была на занятиях и прекратила дурацкие попытки от меня отделаться. Я не варвар, и не собираюсь насиловать тебя. Вернее, варвар. Но все равно не собираюсь.

Его низкий, грудной голос вибрацией отдался в теле.

– И ты примешь мои ухаживания, пока не выбрала другого мужчину! – резко выпалил Вархар. – Попробуй только отказаться. Ты мало знакома с нашими обычаями. Я тебе покажу, что делают у меня на родине с ненужными соперниками. А твоего смазливого аспиранта иначе не назовешь. Носится за тобой как собачонка, смотрит в рот и еще невесть куда. Даже уточнять не хочу, куда именно, – проректор скользнул по моей груди и бедрам таким взглядом, что уточнений уже и не требовалось. – Спасение твоей сестры на повестке дня. Поэтому выбрось параноидальные мысли прочь. Они тебе всю голову портят! Я ясно выразился? Или остались сомнения? Возражения? Вопросы?

Смешинки поблескивали в глазах Вархара, но губы не улыбались. Проректор уселся на подоконнике, сложил руки на груди и уставился на меня исподлобья.

На долю секунды правый глаз блеснул небесной синевой и тут же снова окрасился вишневым.

Надежды договориться с Вархаром по-человечески не оставалось. Хотя как можно договориться по-человечески с воинственным скандром?

Я развернулась и бросилась вон из кабинета. Только теперь ощутила, как налились свинцом плечи, как трясутся колени, не говоря уже о несчастных поджилках.

Мысленно прокляв Вархара и тот день, когда глупость и чувство вины толкнули согласиться на эту работу, я понуро побрела на выход.

Что ж. Слава богу, копия заявления осталась у секретаря проректора. Завизированная, как и полагается. И теперь я с чистой совестью могу отправиться к ректору. Он обещал вылечить сестру и ничегошеньки для этого не сделал. Так что пускай разрывает контракт и отправляет меня домой!

1

Я торопилась домой с покупками, в ужасе представляя, что выкинула сестра на сей раз. Было до чертиков страшно оставлять ее дома одну. Но сиделки категорически отказывались работать с «невестами зеленых великанов». Так называли теперь женщин с психическими отклонениями, как у Алисы.

Ранняя весна хорошей погодой не баловала. То приносила холода, то – сырость и слякоть. И уж если, в кои веки, выглядывало солнце, ураганный ветер сбивал с ног.

Крыльцо и лестница перед подъездом обледенели так, что хоть коньки надевай. Я пробиралась к железной двери, намертво вцепившись в перила.

Спасибо соседке с первого этажа, Маргарите Васильевне, за этот незатейливый, но неизменно бодрящий аттракцион.

– Оленька! Просто еще не застыло! – послышался из ближайшего окна ее виноватый голос. – Так получилось… Только я полила крыльцо и лестницу святой водой, как пришли гости. Ну, к хулиганам, с первого этажа. Грохнулись и так выругались… Пришлось в срочном порядке заново чистить ауру дома…

Я поспешила нырнуть в подъезд, под подозрительный звон сосулек над головой. Их было столько, что козырек над дверью напоминал акулью челюсть.