Мой страстный космос

С помощью сверхтехнологий, пираты создавали трехмерные иллюзии в космосе, почти неотличимые от реальной планеты. Мы называли их зеркальными отражениями. Сотни таких иллюзий летали в пространстве, вращались вокруг виртуальных звезд, но на поверку оказывались пустышками.

Конечно, подлетев достаточно близко, мы понимали, что наткнулись на очередную обманку хотя бы по отсутствию гравитационных полей. Но облетать Галактику раз за разом, развенчивая сотни пустышек – неблагодарное, хлопотное и слишком ресурсозатратное дело.

И вот, наконец, кто-то из пиратов предал остальных. Пленный грабитель раскрыл истинное местонахождение Фербуссы, чтобы избежать смертной казни. Не знаю уж – зачем ему это потребовалось. Пожизненное заключение на ледяной планете Вальтаррия или в подземных катакомбах безжизненной планеты Горгона хуже смерти. Но бандит, вероятно, надеялся на побег. Они случались, хотя и безумно редко.

Фербуссу «засекли», но пираты об этом даже не подозревали. Нас вызвали по сверхсекретным каналам и велели лететь на место только через новые пути космотелепорта. Ни в коем случае не выходить на общие линии, где путешествуют пассажирские и грузовые транспортники.

При мысли о хорошей заварушке, о том, что мы наконец-то зададим пиратам жара, на душе слегка полегчало. Как любой истинный воин я отдавался сражениям полностью. За исключением единственной схватки, когда на корабле жила Наддария. Тогда все мои мысли, все стремления, все желания сосредоточились вокруг одной-единственной цели – защитить рыжую колдунью, уберечь от малейшего ранения. Но теперь… теперь мне оставался лишь бой. И я собирался выместить на пиратах все, что накопилось за время борьбы с ними. И все, что пережил, когда расстался с Наддарией.

Я не планировал выживать в схватке, но и умирать не собирался тоже. Решил – будь что будет. Брошусь на передовую, пойду на риск, и пусть судьба распорядится сама. Впервые мне нечего было терять. И я готовился выплеснуть на пиратов все эмоции по этому поводу.

Мальрих что-то такое подозревал. Когда я отправил распоряжение по связи, в дверь постучали, и первый помощник появился на пороге раньше, чем я разрешил войти. Он, правда, сразу опомнился – отступил на пару шагов и замер возле распахнутой двери. Я махнул рукой, давая понять, что сегодня можно без церемоний.

Мальриха я знал уже очень давно. Мы вместе заканчивали Пятую Галактическую Полицейскую Академию, одну из лучших в Союзе. Парень учился в параллельном потоке. Поначалу мы почти не общались, но к старшему курсу неожиданно сблизились. Мальрих происходил из зажиточной знатной семьи, которая сейчас испытывала трудности с деньгами. Почти всю получку помощник отправлял домой, во всем себе отказывал и лишь изредка позволял себе расслабиться, как тогда, в сэлфийском театре. И все же именно Мальрих стал душой команды, ее сердцем, если можно так выразиться. Он разрешал любые конфликты, в основном бескровно, хотя наадреналиненные вояки, после схваток порой совершенно слетали с катушек. Умел сплотить нас в бою и в развлечениях. Я прочил Мальриха в капитаны, если со мной случится неладное.

Помощник вошел, опустился в кресло напротив, подался вперед и спросил напрямик:

– Мы летим на передовую?

Я лишь коротко кивнул.

– Тебя это смущает?

– Нет, – почти равнодушно ответил помощник. Я знал, что Мальрих не трус, в любом бою подставил бы ему спину. Просто вырвалось.

– Тогда в чем дело?

– В тебе! – громыхнул Мальрих на всю каюту. Потом словно опомнился, встал, закрыл наглухо дверь, вернулся на место и гораздо тише продолжил: – После ухода… эээ… Наддарии Светловой… ты сам не свой. Не выходишь из каюты, взял опасное задание. Я беспокоюсь. Я не прочь потрепать мерзавцев. Ударить по проклятой планете и смести ее с лица космоса навеки! Давно жажду посмотреть, как улепетывают трусы, что смелые только в галанете, виртуально, когда не рискуют своей подлой тушкой! Мечтаю поджарить их задницы! Посмотрим, как тогда они будут плевать в нас ядом с закрытых аккаунтов и секретных ников! Отомстим за всех, кого они ограбили, лишили дохода, оскорбили в галанете!

Синие глаза Мальриха полыхнули знакомым пламенем – тем самым, с которым он вел охотников за собой, когда мы разбивались на отряды.

Я невольно усмехнулся. Помощник ответил тем же, но вновь посерьезнел:

– Эл? Что с тобой происходит? Если ты собрался сделать что-то отчаянное, может повременишь? Подумаешь? Автоматы выставили дату прибытия на место через 6 часов. Очень быстро. Новые пути космотелепорта поражают воображение. Я не хотел бы, чтобы ты натворил бед. И… переживаю за тебя.

Из глотки вырвался горький смешок. Что я мог ответить? Что нет смысла беспокоиться, потому что я и сам за себя больше не беспокоюсь? Можно ли облечь в грубые слова то, что творилось в душе? У меня не выходило. Только в горле образовался колючий комок, кулаки непроизвольно сжались. И Мальрих заметил.

– Эл… Если между вами случилось недоразумение, я готов помочь. С радостью помогу тебе… вам… Мы вернемся, я поговорю с ней. Ну не может она не видеть какой ты.

Я рубанул рукой по воздуху, вскочил и шарахнулся к окну-экрану. Дал себе пару секунд на то, чтобы не излить на Мальриха злость за неуместную жалость. Я ненавидел, когда меня жалели! Как будто перед ними какой-то больной, увечный, несчастный! Да, я несчастен! Но не жалок!

Мальрих виновато вздохнул за спиной. Понял, что сморозил. Затих и молчал, пока я переваривал, переводил дух.

Наконец, удалось немного подавить гнев. Бешеный пульс замедлился, болезненная пульсация крови в висках стихла. Я крутанулся на пятках, вернулся на диван и произнес как можно спокойнее:

– Мальрих. То, что случилось между мной и Наддарией Светловой – это наше дело. Не надо туда соваться. Мы разберемся сами. По поводу миссии. Я обещаю тебе, что команда и корабль не пострадают.

Секунду, может больше помощник смотрел на меня остекленевшим взглядом. А потом вдруг заорал, размахивая руками:

– Да хватит притворяться железным капитаном! Эл! Я давно тебя знаю! Ты мне как брат… – голос его дрогнул, в глазах мелькнул страх. – Я знаю, что с год назад ты отдал распоряжения на счет моего командирства, в случае… хм… освобождения места. Но скажи мне! Ты, правда, собираешься сделать что-то неразумное? Зачем?

– Мал, – я назвал его так, как не называл, наверное, уже лет шестьсот. Со времен учебы в Академии. – Я взрослый мальчик. По меркам людей мы с тобой вообще древнейшие из древних.

– А по меркам вельтан – юноши! – парировал помощник. – Эл! Что ты задумал?

– Задумал послужить Таске, богине судьбы, – уклончиво ответил я, понимая, что он не отстанет.

Мальрих покачал головой, расшифровав намек намного раньше, чем я надеялся.

– Это неправильно, Эл. Ты не прав. Пойми. Мы привыкли все решать быстро и однозначно. Но жизнь – не война, не преследование бандитов с мерзавцами. Жизнь – не черно-белый пазл. В ней много полутонов. Эл. Я прошу тебя, подумай об этом. У нас еще шесть часов. Пойми, все может измениться. То, что решается сгоряча, всегда решается неправильно.

Я вскинул голову и усмехнулся:

– Мы всегда решаем быстро и на горячую голову. Иначе не сумели бы воевать!

Мальрих опять взмахнул рукой, едва не зацепив стол и возразил:

– Пойми же наконец, капитан! Жизнь – не война! В ней не нужно решать сразу и быстро. Наоборот, именно терпение порой приносит плоды…

Он замолчал, а я впервые за сотни лет посмотрел на помощника другими глазами. Оказывается, мой Мал, правая рука, вельтанин без страха и упрека, такой философ?

Парень горько усмехнулся.

– Эл. Наша семья пережила немало ненастий. Это вы жили где-то там, в небесах, рядом с коронованными. Мой прадед заработал титул в одной из войн. Там же он сколотил и состояние. Мы никогда не умели заниматься коммерцией, правильно вкладывать деньги. Поэтому они быстро закончились. Остаток прадед разделил между тремя сыновьями, завещав им титул и желание возродить семью. Они попробовали. Учились, советовались, покупали землю, вкладывались в предприятия. Что-то сработало, что-то нет, но благосостояние семьи немного улучшилось. Затем грянула новая война, кризис, и мы опять остались ни с чем. Вся моя семья воевала, но богатой добычи после заключения скороспелого мира не предвиделось, а куцие средства, едва накопленные за мирные годы, ушли на обмундирование, оружие, лечение. Все мужчины семьи устроились в Галактическую полицию – тогда там платили еще больше, чем сейчас. Даже больше чем охотникам. Выжили, сколотили небольшое состояние и вложили в земельные участки. А потом на части из них обнаружилась радиоактивная руда… Ну и…

– Правительство конфисковало земли согласно постановлению шесть! – почти одновременно произнесли мы.

В те смутные времена вельтанские королевства еще враждовали и власти боялись отдавать опасные минералы в руки народа. Участки конфисковали только на время «зачистки». Но такая зачистка могла длиться десятилетиями, и многие семьи несли громадные убытки. У нас тоже забрали два участка. Но Лазго владели такими обширными землями, что не заметили разницы.

Я только покачал головой.

– Мы ждали. Не устраивали демонстраций, забастовок, пикетов у дверей правительственных замков. Понимали – действия властей оправданы. Они боятся случайных смертей и новой кровопролитной войны. Или того хуже – ядерной угрозы. Мы уже видели все это на других планетах. И мы дождались. Земли вернулись к семье. Теперь мы выращиваем на них специи и постепенно состояние клана выправляется. Понимаешь?

Я невесело хмыкнул. Мальрих угрюмо покачал головой, явно недовольный моей реакцией.

– Жизнь – это не война, Эл. Тут не следует принимать резких решений. Все может поменяться в мгновение ока или через сутки или через год. Нужно лишь выждать, дать себе и другим немного времени. Пока вы с Наддарией живы, здоровы, возможно все. Поверь, уж я-то знаю…

Помощник вздохнул, отмахнулся, словно говорил: «Боже! Кому я это объясняю? Зачем?» – и вышел из каюты. Его сгорбленная спина, опущенные плечи лучше самых красноречивых фраз говорили – каким видит Мальрих результат нашей беседы.

Я откинулся на спинку дивана и задумался. Впервые с момента знакомства с Дари взял тайм-аут, как говорят земляне.

Мы с ней все время спешили. То я, то рыжая колдунья, то мы оба. Вначале опростоволосился я. Ввалился к ней, наговорил грубостей. Потом поспешила с выводами Дари. Затем мы почти поняли друг друга, действовали сообща. Схватка с пиратами, которых мы оба ненавидели всей душой, сплотила нас, и мы опять поспешили. Договорились чуть ли не о свадьбе… И это после двухдневного-то знакомства! А затем… затем поторопился я. Мне и нужно-то было – выждать минут десять, выдохнуть, понять, что мое восприятие танца Дари совсем не такое, как у нее самой. Сэлфийка не могла знать – как рассуждают вояки, которых мотает по космосу без женщин и секса многие дни. Она просто не понимала – что означают эти «восхищенные взгляды» и как смотрела бы команда, не окажись я рядом.

Всего несколько совершенно простых, логичных умозаключений, естественных даже – и мы не рассорились бы. Возможно, до сих пор жили бы в одной каюте и планировали испытание на Вельтане.

Из груди вырвался тяжелый вздох. Я снова почувствовал себя обессиленным, ненужным и несчастным. Никогда прежде не посещало меня такое чувство безнадежности, собственной неправоты.

На грудь словно каменная глыба упала, каждый вдох давался с трудом.