Защитники

Его словно на сковородке поджаривали. Возбуждение накрывало так, что аж капельки пота выступали на висках. И Беркут чуть ерзал на скамье, ища более удобное положение.

Сцеплял зубы. Изо всех сил вбивал каждым вдохом воздух в легкие.

Беркут хотел присвоить Алю. Вот именно так! Другими словами и не выразишь.

Привезти в свой дом. Поселить. И потом сделать полностью своей, связав их жизни документом о браке.

Он еще никогда так быстро не решал связать себя какими-то обязательствами. И еще никогда не чувствовал – насколько правильным, и естественным будет этот социальный контракт.

Потому что его дом снова наполнится воздухом. Его жизнь наполнится. Ею. Как смыслом. Также как тогда, когда ласточка мирно спала у него на диване.

Все это было шокирующим для Али. Потому что было внезапным и непонятным.

В этом, видимо, и отличались женское и мужское мышление.

Мужчина – охотник. Увидел добычу – и пытается ее схватить. Заполучить.

Женщина – хранительница очага. Она выбирает, обдумывает и проверяет.

И от этого процесса у Беркута буквально закипали мозги в черепушке. Казалось – в голове котел, где уже пенится жуткое зелье, и вот-вот крышка сорвется от сумасшедшего перегрева.

– Это ничего не будет тебе стоить! – дополнил свой ответ Борислав. Снова и снова вдалбливаясь в мозг Али взглядом. Но ее мимика и жестикуляция играли с ним невероятные шутки. Обманывали и постоянно путали.

Она молчала. Пила чай и поглядывала то на Беркута, то на Ирину, а то на Алексея.

Беркут понимал Алю. На нее столько свалилось за считанные сутки… Для нормального человека, не привычного к тому, к чему привык Борислав, это катастрофа. Шок!

А когда речь зашла о сыне Али… Она поменялась в лице и Беркуту до ломоты во всем теле захотелось обнять ее, прижать и утешить. Так хотелось, что в груди защемило…

Но Борислав уже понял, что резкие движения, хватания ласточки, как это у него водилось, сейчас – худшая из всех стратегий. Поэтому держался. На честном слове, если уж откровенно. На одной воле.

И вот впервые за их знакомство, Бориславу удалось оценить ворону иначе, как бесполезным куском мяса.

Та взяла ласточку за руку, привлекая внимание.

– Слушай. Давай подумаем не о том, что окружает предложение Беркута… Эм… Беркутова…

– Беркута, – кивнул Борислав.

– Давай оценим риски и выгоды. Помнишь, как мы любили.

Аля кивнула, сосредоточившись на подруге.

Беркут замер, весь превратился в ожидание.

– Сегодня мы пережили достаточно. Ты пережила еще и вчера побольше моего. Есть Риан. И есть проблема. Нам предлагают адекватное решение. Вам сложно договориться, потому, что и ты и Беркут каждый преследуете свою цель. Но вы можете объединиться сейчас и потом снова обозначить следующие шаги. Верно?

– Ты поедешь со мной к Беркуту? – беспомощно и устало попросила Аля. И впервые за этот напряженный разговор Борислав понял, насколько она измотана и перенервничала.

И ведь держалась. Маленькая, хрупкая, стойкая.

Захотелось сгрести ее в охапку и утешать, успокаивать, убеждать, что все будет хорошо и никак иначе. Худшее навсегда позади.

Беркут невольно сжал руки в кулаки борясь с этим непривычным, но сильным желанием.

– Конечно я поеду с тобой! Это же я во всем виновата! – горячо воскликнула Ирина.

– Нет! – возразила Аля. – Во всем виноваты те ублюдки!

– Я с тобой! – повторила Ирина и будто закодировала ласточку. Дала ей нечто такое, что у Беркута дать не вышло.

Он сцепил зубы еще сильнее, аж челюсти свело спазмом. Мать твою! Что такого сказала эта несостоявшаяся бутылка алкоголя? Чего такого не сказал ОН?

Аля вдруг повернулась к Беркуту и решительно произнесла, кажется опять вся внутренне подбираясь.

– Я согласна. Но мы должны оговорить некоторые условия.

– Слушаю.

– Первое. Я возьму за дизайн проект стандартную сумму. Потому что иначе я откажусь. Мне не нужны никакие подачки! Я способна на жизнь заработать!

В ее глазах просияла гордость. Беркут не мог не залюбоваться. Не заглядеться на эту чертовку. Хотя она и несла ересь. Он хотел, даже не хотел – жаждал, дать ей больше и еще больше! Потому что этого требовало в нем все! Каждая клетка и каждая мышца. Каждая фибра души, мать ее!

– Ладно.

В его голосе звучала усталость. Беркут не скрывал. Хотел, чтобы она увидела, что и он не бесчувственная колода. И даже сработало. Аля чуть вскинула брови и посмотрела на Беркута иначе. Со значением, что ли. С пониманием?

Борислав усмехнулся и мотнул головой. Ну да. Когда он, будто скала, встает на пути ее неприятностей, она шарахается, забивается угол. А показал уязвимость – и на тебе, немного даже раскрылась, оттаяла.

Женщины! Ну как вас понять-то?

Разве не вы постоянно талдычите, что хотите защиты от мужчины. Мощного крепкого плеча рядом? А при этом млеете и успокаиваетесь, глядя на то, что и мужчина умеет страдать, переживать и сильно нервничать!

– Второе. Вы держите меня в курсе ситуации с теми бандитами. Как только опасность пройдет стороной, я возвращаюсь домой!

Она сверкнула глазами и так напряглась, словно ожидала, что Беркут ее сейчас же свяжет и цепями прикует к своему дивану.

Он бы так и сделал. Ну правда, мысль мелькала и даже не раз. Но не с ней. А ведь очень хотелось! Однако стоило ей взглянуть – и решимость Борислава мгновенно рассыпалась в прах. Беркут жаждал сделать не то, что ему самому сейчас требовалось, а то что понравится ласточке, принесет ей какое-никакое, но удовольствие. Ну хотя бы некоторое облегчение.

Поэтому он обозначил полную свою капитуляцию:

– Согласен.

– Третье. Все эти условия мы прописываем в договоре, и вы заверяете этот договор нотариально.

– Да и да! – Беркут не сдержал рычание, и Аля чуть отклонилась от стола.

А чего она от него ожидала? Требует так, словно он солжет ей! А ведь он не мог солгать одному человеку – Альвине Радужной! Во всяком случае, не в главных вопросах.