Обжигающий айсберг

Мда… Вот любопытно, если тебе попался немой станх, как быстро обнаружишь этот малозначительный факт? Хотя бы за неделю-то справишься?

«Коридор жизни» развернулся и цилиндром вошел в люк основного спасательного истребителя. Ангар для кораблей встретил нас зелеными стенами и несколькими боевыми судами. Их использовали для схваток с недружественными кораблями, в том числе и с пиратскими.

Акустика в ангаре была невероятной, и ссора гонщиков разносилась по всему помещению, отражаясь от стен и пола. Казалось, ругаются не восемь гуманоидов, а все двести. Причем, не просто так – вопят в динамики. Фальцет мужчин, в результате, звучал еще неприятней.

Хорошо. Теперь дело за мной.

Я вышла из мини-истребителя и направилась к спорщикам, на ходу снимая перчатки.

Поначалу восьмерка словно вообще ничего не заметила, продолжая браниться и бешено жестикулировать – почти каждый напоминал помесь живой мельницы с человеком, что пытается привлечь самолет с необитаемого острова. Я воспользовалась случаем, осторожно коснулась каждого гонщика – так задела: плечо, спину, волосы… Словно бы невзначай, мимолетом.

Ладно.

Чувства – это открытая дверь к отголоскам мыслей, фантазий и предположений. Сквозь взвинченные до предела эмоции недотеп-гонщиков я увидела случившееся как будто сама там побывала. В шкуре сразу нескольких существ обеих рас, наблюдая аварию со стороны каждого участника.

Это несложно. Самое сложное еще предстоит.

Землянки слишком разогнались, не справились с управлением и на полном ходу врезались в станхиек, аккуратно в злосчастный генератор силового поля. Инопланетницы, вместо того, чтобы уступить дорогу, пытались обогнать соперниц, опираясь на правила гонок о необходимой дистанции между судами и ограничительными линиями, и также оказались виноваты. Экипаж землянина и станха силился предотвратить катастрофу выбросом из силового генератора, способным раскидать корабли в разные стороны, но опоздал на считанные секунды. Не только не помог – но и ухудшил положение. Выброс пришелся на защитные «куполы» двух первых судов, и спасателя самоучку швырнуло на генератор силового поля, уже получивший мощный удар носом гоночного истребителя.

Следующий за ним корабль землянина собирался вырваться вперед, воспользоваться несчастьем и выиграть гонку. В результате, получил отдачу от взрыва и не смог выровнять курс, уйти в сторону. Незадачливого авантюриста закрутило и бросило на остальные суда по всем известному закону подлости. Уж что-что, а закон подлости никогда и нигде не подводит!

Итог – масштабная авария.

Кто виноват? Да все. Каждый по-своему.

Я настроилась на привычную работу. Хорры излучали особенную ауру или нечто подобное. Одним своим присутствием мы успокаивали и снижали градус агрессии. Хотя могли и повысить его.

На меня наконец-то обратили внимание. Шумная толпа гонщиков затихла, и я получила шанс вставить хоть слово. Хорошо. Растечься мыслью по древу мне позволят навряд ли – я ведь не селебрити и даже не дочь олигарха. Мой год работы стоит меньше, чем секунда труда родителей героев сегодняшней аварии. Значит, надо сосредоточиться на главном и сказать то, что всех утихомирит.

– Я понимаю, что станхи везде и всегда следуют протоколу. Имеют право обогнать – обгоняют и ждут, что все поступят аналогично. Подчинятся чьим-то каракулям на листке файла, что диктуют как действовать, что можно, а что нельзя. Земляне любят импровизацию, предпочитая уповать на волю случая и рассчитывать на лучшее. Поэтому оба корабля пытались лавировать тогда, когда станхи не стали бы этого делать. Вот и получилось то что получилось. Одни упрямились, действовали на свой страх и риск, руководствуясь правилами гонок, а другие рискнули всем, чтобы просто выиграть. Думаю, никто не виноват. А самое главное – все выжили. Из той ситуации не всякий спасательный истребитель вытащил бы пострадавших. Уж поверьте, я в патруле оттрубила немало. Наш капитан совершил невозможное. Вы лишь чудом остались живы и целы. В девяноста девяти случаев из ста похожие катастрофы заканчивались тем, что служба космической уборки эвакуировала с места столкновения остатки… И не только судов, но и их владельцев. Так что давайте от всей души порадуемся удачному исходу дела. Еще немного – и мы здесь не разговаривали бы, а ваши родственники получили то, что можно только кремировать.

Гонщики зашумели, принялись объяснять друг другу то, что уже сказала я, только в своей интерпретации. Перевод с языка «пресмыкающихся» на язык «небожителей» занял некоторое время…

Неплохо. Остался последний удар. Получите и распишитесь.

– Мы можем закрыть дело, как аварию при обоюдной вине. Либо же начать расследование и здесь каждый получит свое. Первый корабль не дал достаточного места второму для нормального маневра и нарушил правила о дистанции между судами и разграничительными линиями гоночной трассы. Второй, видя ситуацию, попытался пробиться, также нарушая правила техники безопасности. Третий слишком приблизился к генераторам силовых полей, которые уже пришли в столкновение в нарушение закона о безопасности судов в космосе. Четвертый сильно превысил скорость, допустимую для гонок, и поэтому не смог вовремя исполнить маневр или затормозить. Либо… мы расходимся по обоюдному согласию, либо в суде каждый из вас ответит по всей строгости закона.

Слава богу, в Союзе планет старались никому не делать поблажек. Даже если денег у тебя больше, чем звезд во Вселенной, а связи такие, что хоть на трон самовыдвигайся, закон есть закон. Он одинаков для всех. Разумеется, «строгий пиджак закона» для нынешних миллиардеров все-таки с воланами и рюшами. Камерой, больше похожей на элитную квартиру с удобствами, каких нет у многих свободных бедняков дома… Но, по крайней мере, заточение для денежных королей галактики тоже заточение, и срок назначался согласно проступку, а не в обратной пропорции количеству нулей на счете.

Несколько минут оживленных переговоров, переглядываний, красноречивых жестов и задумчивого молчания. Но я уже знала, что победила. Гонщики согласились на все, без дополнительных аргументов.

Скупые «Спасибо», «Передайте команде, что все отлично сработали», «Благодарим за спасение» разбавили ворчливые «Это их работа, вообще-то», «Мы за это в налоги отчисляем», «Им платят за подобные операции»… И – мое любимое от императоров купюр и акций, взращенных на молоке с золотой пылью. «Вообще-то могли хотя бы попытаться спасти корабли, они стоят целое состояние…»

Как только опасность для любимой тушки перестает маячить на горизонте, как и серьезные проблемы с законом, вспоминается то, что делает из селебрити и олигархов таковых. Универсальное мерило достатка, хорошей работы и качественных услуг. А для тех, у кого на счету в банке больше монет, чем волос на голове, даже считая прирощенные-нарощенные – еще и цена любого существа.

Я не стала отвечать на реплики. Мое дело сделано, а горбатого только могила исправит. Психология – не моя работа. Я в этом ничего не смыслю, да и не хочу разбираться.

Хорры постоянно купаются в эмоциях. Мы словно рабочие кондитерского цеха, которым разрешается есть все, что захочется. Вначале сладко, с кислинкой, с орехами, а потом все вкусности сливаются в одну одинаковую массу. Словно песок пережевываешь с примесью сахара.

Вот также и у нас происходит с эмоциями. Хорры стараются дистанцироваться, даже не пытаться их анализировать. Иначе – как минимум легкое безумие и сильное нервное истощение – гарантированы. Есть специалисты, психологи, психиатры – вот пусть они подобным и занимаются. Мы ничего не смыслим в проявлениях чувств, часто не замечаем их в окружающих. Надо – восприняли, сквозь эмоции получили доступ к памяти – и наблюдаем собственно ситуацию. Не мнение участников, не их ощущения по поводу, а именно – то, что случилось в реальности. Большинство хорров с сильным даром порой не видят ни симпатий окружающих, ни даже подавленных признаков агрессии. Только при сильных проявлениях и замечают. Есть такой замечательный парадокс в нашей жизни. Мы чувствуем чужие эмоции как свои, но разбираемся в них не больше, чем компьютерная программа в чувствах пользователя.

Обычные люди часто подмечают признаки чувств, мы же – нет, да и, чего греха таить, не стараемся. Нам нравиться дистанцироваться, держаться подальше от чужих ощущений. И происходит это почти автоматически, порой сами за собой не замечаем. Увы, такова природа хорров.

Мы можем импульсом заставить успокоиться или, наоборот, вынудить разозлиться. Но не способны заставить себя хотя бы на секунду проанализировать чужие эмоции.

Словно работает какой-то инстинкт.

– Мне нравится, как вы это делаете, – послышался за плечом бархатистый голос Фента. Я аж вздрогнула и резко обернулась. Капитан высился неподалеку, сложив руки на груди, и смотрел также странно, как и в нашу первую встречу.

Я пожала плечами:

– Это моя работа.

И не дожидаясь ответа станха, неспешно зашагала в собственную каюту. За спиной Фент раздавал приказы своим патрульным. Этому увести виновников торжества в медицинские отсеки, чтобы прошли детальное обследование. Надо же убедиться, что у гонщиков нет отсроченных или незаметных снаружи травм, влияющих на здоровье. Тому составить протоколы, обозначить вину каждого, отправить отчеты в полицию и звездный патруль. Последний занимался авариями в космосе, как старая добрая дорожная полиция: выписывал штрафы за неосторожное вождение, лишал прав и эвакуировал суда нарушителей. Другому продублировать информацию в страховые компании, чтобы занялись обоюдными выплатами горе-Шумахерам …

Истребители капитан распорядился отдать на проверку механикам и для автоматического сканирования. Убедиться, что во время операции ни одно судно не пострадало, ни одна система не дала сбой из-за массированного плазменного взрыва неподалеку. Отдача подобного могла навредить даже военным крейсерам, чья броня по сравнению с нашей все равно что панцирь черепахи рядом с рыбьей чешуей.

Фент все больше удивлял меня, даже ставил в тупик. Загадки, с ним связанные, только множились.

Неожиданная мягкая пластика для грузного инопланетника, какой я еще не видела, умение действовать в ситуациях, подобных сегодняшней. А ведь многие капитаны растерялись бы, не зная, что предпринять. Запросили консультацию с базы, у наших специалистов по взрывам силовых полей и плазменных генераторов. И с большой вероятностью – опоздали бы с помощью, получив восемь трупов на руки и пополнив личное кладбище тех, кому не смогли помочь.

Фент сработал уверенно, четко и правильно. Единственно правильно, я бы сказала. Спасти «золотых гонщиков» иным способом не представлялось возможным. Выходит, опыта у командира немало. Или, по крайней мере, наблюдений за похожими ситуациями.

Но если прежде он не работал в патруле, откуда же такие навыки, сноровка, смекалка? Похожими могли похвастаться лишь самые опытные капитаны нашей службы. Хм… Загадочный он, этот станх.

Фент знал свое дело, не терялся, не мешкал и не упускал из виду ни единой мелочи. Меня не покидало ощущение, что капитан решал и не такие задачи, устранял куда более страшные катастрофы.

Станх напоминал не новичка в штате патруля, который суматошно доказывает, что достоин должности, особенно командира экипажа – он походил на взрослого, что разбирает детскую ссору в песочнице.

О как! Кто же он такой, в конце-то концов? И с каких станхийских небес на нас свалился? А главный вопрос – зачем? Зачем космолетчику, капитану, боевому офицеру такого уровня заниматься, по сути, мелкой для него работой в наших рядах? Это же все равно, что Версаче приехал бы пошить наряды на детский утренник в садике!

Уверена, Фент легко управился бы не только с десятком патрульных судов на задании – с армадой крейсеров в реальной военной операции.

Любой космофлот под руководством этого станха просто обречен на победу.

Не понимаю, почему его не назначили командующим всей базой на Эльвересте? Зачем специалисту уровня Фента «играть в куклы» на нашем истребителе?

Тем более, что он, похоже, не слишком любил «полевое общение», во всяком случае, не привык к нему.

Странный, нелюдимый, молчаливый и загадочный. Мрачноватый тип.

Подумай о нечистом – и вот же он, на пороге.

– Дежурство закончено. Пострадавших смутьянов везем на базу, – Фент застыл в дверном проеме, словно нарочно демонстрируя какой он большой – не пройдешь мимо. Внимательный взгляд с прищуром, чуть поджатые губы и это мое любимое – каменное выражение лица жертвы Медузы Горгоны.

– Сспасибо, что проинформировали, – произнесла я, не зная что предпринять дальше. Фент кивнул, и я надеялась, что он уйдет, но капитан снова замер. Ни тпру, ни ну. Застыл в дверях, не моргая, не сглатывая и не говоря ни слова.

Пауза затянулась на несколько минут. Я присела в кресло и жестом пригласила гостя в противоположное. Фент не сдвинулся с места. Может, он робот и просто выключился…