Элькино золото

Песах останавливается.

Это все пустое, он просто так морочит тебе голову, Рахамимов. Лишь бы меня позлить, ты что, не понимаешь?

Песах(страшась снова не угодить ей). Да.

Элька. Что – да? Говори!

Песах. Просто морочит мне голову. (Старается улизнуть.)

Элька(усаживаясь на прежнее место). Подойди сюда. Сядь на минутку. Сядь!

Песах неохотно возвращается и садится.

Это все твое! Ты не должен работать ни у какого Рахамимова. Ничего, поищем, найдем тебе подходящую женушку. Не такую, как та вдовушка, с которой ты крутился, – ты видел, чем это кончилось. Эта девушка, которая у тети, она как раз годится – как раз под стать нашему предприятию. Я ее введу в курс дела, всему научу. Она будет торговать, покупать-продавать, а ты сможешь работать себе потихонечку, как ты привык, как тебе нравится: аккуратно, добросовестно. Деньги от меня останутся, но деньги рано или поздно кончатся. А золото ты береги! Понимаешь? Только на самый крайний случай, если уж действительно понадобится… У человека должно быть что-то такое – про запас, чтобы вообще не касаться…

Песах поднимается.

Бежишь? Погоди! Я сегодня получила как раз письмо от моего брата, вашего дяди Якова. Часть золота его, я тебе говорила. Когда он сюда приедет, он должен получить свою долю. Ты это запомни!

Песах. Да.

Элька. Ты про это золото никогда не забывай! Ты не какой-нибудь нищий неизвестно из какой подворотни, ты из хорошей, состоятельной семьи. И детям своим так скажи! Ты, когда был маленький, любил про это слушать… Можно сказать, наизусть знал. Вы оба… Я, бывало, рассказываю, а вы себе засыпаете, личики так и сияют, так и светятся… Помнишь?

Песах. Да.

Элька. Что ты помнишь? Скажи.

Песах молчит.

Я ведь столько раз вам рассказывала! А тебе один разочек жалко мне рассказать?

Песах(усаживается возле нее, помолчав, начинает говорить). У вас, у вашей семьи, до войны было золото. Много золотых вещей. А немцы уже приближались. И вы, вся семья, пошли это золото спрятать. Чтобы все знали, где оно. На всякий случай. Неизвестно, что случится. У вас была хорошая, дружная семья. Вы пошли на кладбище, это самое надежное место. Отец ваш хотел спрятать на могиле дедушки, под памятником, в изголовье. Но ваша мама сказала: нет, это не годится, они станут искать, выворачивать памятники. У нее была голова на плечах…

Элька. Это верно. Я в нее пошла. Продолжай…

Песах(с явной неохотой продолжает). Тогда ваш отец приметил одно деревце между могилами, кустик такой… Там деревья росли. Вот он и вырыл яму под этим деревцем, между корнями, и спрятал в ней все золото. А после снова засыпал землей. «Поглядите на это дерево, – он вам сказал, – и запомните его хорошенько!» Было очень темно, но вы запомнили, еще как запомнили! Но когда война кончилась, от всей семьи остались только вы двое – ты и твой брат, наш дядя Яков…

В продолжение рассказа Элька незаметно для самой себя склоняет голову на грудь и задремывает. Заметив, что она спит, Песах осторожно поднимается и потихонечку выходит.

Арон, все время остававшийся в тени, направляется к спящей матери, старается ступать бесшумно, но натыкается на какой-то предмет. Элька мгновенно просыпается, хватается за валяющуюся рядом ножку стула и готовится отразить нападение проникшего в магазин грабителя.

Арон. Что, с дубиной? Думала, вор? А если бы и вправду вор? Полагаешь, у тебя еще хватит сил одолеть вора?

Элька не отвечает, бросает свое оружие.

Что это я вдруг слышу – принимаешь какое-то новое лекарство?

Элька. Кто тебе сказал?

Арон. Как же – по радио объявляли, в «Новостях».

Элька. Притаился тут, вынюхивал! Каким был, таким и остался.

Арон(открывая холодильник). Без изменений. Мороженое на месте. Первая помощь. Как говорится, заветный стаканчик…

Элька захлопывает холодильник.

Ты ни о чем не спрашиваешь? Я ведь не здесь, я сейчас в Нью-Йорке. Нью-Йорк! Не интересуешься, каким образом, что, зачем? Почему, что я тут делаю?

Элька молча усаживается на свое место за столом.

У тебя что, нет дома, постели? Должна спать в этом сарае, посреди всего этого хлама? Да… Непременно какой-нибудь такой стул о трех ногах… Сторожишь, а? Что тут, интересно, можно украсть?

Элька. Ты ни одного грамма, ни единой крупицы не получишь от этого золота!

Арон. Ну, наконец-то заговорила! Золото! Разумеется, не получу! А я-то был уверен, что ты мне его так и отвалишь, целиком и полностью, в мгновение ока – даже и просить не придется. Возьмешь и отсыпешь – как ты крупу в суп высыпаешь! С крупой это проще… Все дело в том, что на этот раз мне действительно нужно. Мне, мать, сейчас нужно много денег!

Элька(хохочет). Вот чудо, вот прелесть-то – приехал из Америки искать денег в Яффе!

Арон. Смеется! Тебе это смешно…

Элька. Конечно, смешно. Я не ты. Как это из меня только вышло такое? Даже когда маленьким был, не смеялся, не кричал, не плакал. Только поесть и поговорить! Говорить ты, чтобы не сглазить, складно говорил – но все как из бочки, не разжимая губ. Мне, поглядеть даже, сколько у тебя зубов, силой приходилось рот твой раскрывать.

Арон. Как лошади.

Элька. Думаешь, ты такой страшный, всех напугал?

Арон. Иногда это привлекает.

Элька. Других за нос води, не меня! Скоро тридцать пять, а все дурью маешься… Голову людям морочишь.

Арон. На этот раз мне это золото действительно нужно! Я в Америке познакомился с одним. Верное дело! Шанс всей моей жизни. Изобретение: надежное, редкостное. Инженер из России. Он долго ждать не станет.

Элька. Из России! Из Израиля, верно. Прохиндей, вроде тебя. Америку ему подавай! Тихо сидеть не может, поганец, мышь чумная!

Арон. Вложить придется не так уж много. А прибыль будет огромная. Купим наконец-то тебе настоящую хорошую квартиру. Ты сама погляди: кто тут сегодня остался – на рынке, посреди всей этой вони? Кто еще тут торчит, в этой дыре, на помойке, в заднице этой? А из берлоги этой сделаем настоящий приличный магазин. Для Песаха.

Элька. Гуси-гуси, га-га-га! Чушь пороть – вот что ты умеешь!

Арон. Погоди, а что тебе снилось? Ты смеялась во сне…

Элька. Еще что тебе требуется узнать? Сны мои тебя волнуют? Скоро кожу с меня сдерешь, чтобы и туда заглянуть! Ночь, да будет тебе известно, для того и существует, чтобы спать и посмеиваться. Спать потихоньку в своей постели, и чтобы никто не смел ничего спрашивать!

Арон. Я же не спросил, отчего ты кричала, я спросил, чему ты смеялась. Знаешь, когда я впервые услышал, как ты кричишь? Когда у тебя диабет начался. Ты однажды среди дня уснула на стуле. Я перепугался, думал, тебе плохо, сознание, думал, потеряла. А это инсулин у тебя упал. Когда закричала, как-то даже успокоился – раз кричишь, значит, жива.

Элька. Ступай домой. У тебя там жена. Хорошая жена, всегда дома сидит.

Арон. У нее есть телевизор!