Хроники Смирнова

– Так, всё! Я с тобой спорить не буду! Дай мне монетку – и всё! Тебе сложно залезть в карман и достать этот чёртов рубль?

– Это мой принцип, пойми…

– Не пойму! Тебе действительно это сложно? – на глазах Анны начали выступать слёзы

– Ты только что заявляла о «моём празднике», и что нужно расслабиться и ни о чём не думать! А теперь ты навязываешься со своей монеткой, будь она неладна!

– Навязываюсь?

– Именно!

В этот момент двери на кухню раскрылись, и оттуда вышел весь персонал клуба под громкий крик «С днём рождения! С днём рождения!». Когда они подошли к столу, где сидела парочка, то бармен вручил Виктору трёхлитровую бутылку.

– Здравствуйте! С праздником Вас! Счастья, здоровья и всего наилучшего! А это презент от нашего клуба – «Северное сияние»!

– Так оно же не делается в бутылках… – неуверенно ответил Смирнов

– А мы специально смешали! Исключительно для Вас!

– А, ну тогда спасибо огромное! Очень хороший подарок! – с улыбкой сказал Виктор

– Ещё раз с праздником! – сказал весь персонал и ушёл обратно на кухню; зал снова опустел.

– Они требовали грёбаную монетку? Нет! – обратился Смирнов к Анне

– Да это не то…

– Всё то! – перебил её Виктор – Мне неинтересно, что взамен на что даётся! Вообще по барабану! Они дали подарок, поздравили. Что ещё нужно? Подняли настроение! А ты…

– Что я? – едко спросила Анна

– Ты подарила подарок, поздравила и стала докапываться со своей монеткой!

После этого Виктор встал, взял бутылку и ушёл из клуба. Метель на улице закончилась, и на двери стала видна бумажка с надписью: «Зал закрыт на спецобслуживание! Только на сегодня!»; Виктор сорвал её и выбросил в урну, чтобы люди не сидели дома и, если хотят, шли в клуб.

Смирнов быстрым шагом пошёл к себе домой. Теперь гололёд его не беспокоил. Он не думал ни о чём, кроме Анны и её паршивой «монетки».

– Зачем она ей? Праздник же! Я восемь лет служил в армии по контракту и ещё год срочную службу, военные не верят приметам!– гнев никак не прекращался

Вскоре перед глазами молодого человека появился его дом. Это была «сталинка», похожая на ту, в которой жила Никольская, но эта была больше и чуть выше. Здесь было девять этажей. Однако парадная была куда проще. Хотя лифтовая шахта так же находилась в центре подъезда, между лестничными пролётами и была огорожена такой же красивой металлической решёточкой.

Вскоре Виктор вошёл в свою квартиру, включил свет, переоделся из городского в домашнее и пошёл на кухню.

Он поставил огромную бутылку на стол, а затем вытащил один большой стеклянный бокал. Содержимое бутылки было смешанным, и горлышко должно было быть закрыто обычной крышкой, однако ребята из клуба заморочились и закупорили его пробкой. Самой настоящей пробкой, как в шампанском.

– Вот молодцы! – довольно сказал Смирнов и наполнил бокал доверху, после чего начал пить…

Бокал уходил за бокалом, а уровень «северного сияния» в бутылке понижался и понижался. Смирнов приподнял бутылку и слегка нагнул голову, чтобы посмотреть, сколько осталось.

– Две трети осталось. Никогда столько не пил! Это ж я литр выпил получается! Ну всё, последний бокал – и закончим трапезу! – пробормотал пьяным голосом Виктор

Он и вправду столько никогда не пил. И это был второй раз в жизни Смирнова, когда он был пьяным.

Быстро допив последний бокал, Виктор аккуратненько достал салфетку из салфетницы, стоявшей на столе, скрутил её в трубочку и засунул и в горлышко бутылки, тем самым создав имитацию пробки. Бутылку он поставил на балкон. Там зимой как раз подходящая температура.

Странно, почему Смирнов не использовал обычную пробку, лежавшую на столе, чтобы заткнуть горлышко? Не понятно. Иногда человек, стоя в шаге от цели, обойдёт всю планету и придёт с другой стороны, не осознавая этого. Более того, чаще всего сложные варианты решения проблемы кажутся нам куда проще, нежели лёгкие. Таково наше сознание, ничего не поделаешь.

Затем Виктор сел на плетёный стул, что стоял на балконе, взял со стола пачку сигарет, достал одну штучку и закурил. На балкон хоть и падал свет из кухни, но он всегда по ночам оставался полутёмным. В этой темноте Смирнов наблюдал за загорающимся угольком на конце сигареты, когда затягивался. Параллельно он наблюдал за улицей и соседними домами. Виктор искал таких же «ночных волков», как и он сам. Иногда в соседних домах в некоторых окнах загорался свет, и можно было отчётливо видеть, что делают другие люди.

В одном окне загорелся свет – это была чья-то кухня. Там мужчина в одних только трусах зашёл, попил воды и ушёл, выключив свет за собой.

В другом окне тоже загорелся свет. Здесь уже была спальня. Женщина в ночнушке включила свет, взяла малыша на руки и начала убаюкивать.

– Видимо испугался ночи, ну или кошмар приснился. – пробормотал себе под нос Виктор Смирнов – И всё же, семья это счастье. У тебя могут быть любящая супруга, любящий ребёнок. А то и несколько детишек. И все они – частичка тебя. Ты смотришь за ними, общаешься, воспитываешь. Они берут с тебя пример. Это действительно классно! – и тут Виктор грустно вздохнул – А у самого ничего этого нет. К тридцати двум-то годам! А в этом возрасте уже дети у всех есть… У меня даже жены нет. Есть девушка, но я ей даже предложения не делал. Хотя она после сегодняшнего, наверное, видеть меня не хочет…Но она сама со своей монеткой пристала.

Смирнов ещё раз выдохнул и продолжил молча курить, наблюдая с балкона за улицей. Потом он выкурил вторую сигарету, сидя в такой же тишине, которую нарушал лишь шум холодильника.

Затем Смирнов пошёл в свою комнату, однако, проходя мимо зеркала, он невольно посмотрел на себя – молодой человек ужаснулся.

– Что? – вскрикнул Виктор – Чтобы я – русский офицер, выглядел, как последний алкоголик? Да никогда! Пойду прогуляюсь!

После этого он мигом переоделся обратно в городское, накинул пальто, одел зимние ботинки и вышел из квартиры. Закрывая дверь, Виктор Смирнов боялся разбудить других шумом щёлкающего в дверной скважине ключа. Это был действительно громкий звук.

На улице было морозно, метели не было, однако тонким слоем на тротуаре лежал гололёд. Виктор, невзирая не него, пошёл прогуливаться, дабы выбить похмелье из себя.

– Эх, – тихо вздохнул он – Мне было

действительно сложно дать эту монетку Ане? С каких пор мои принципы стоят выше любви? С каких пор я превратился в солдата-старика, который ни во что не верит? Я сам в Бога верю, а приметы – практически тоже самое, только они с небесами никак не связаны. Люди не зря их твердят из века в век, из тысячелетия в тысячелетие… – еле слышно бормотал он

Под его ногами похрустывал тоненький слой гололёда. Он был хрупким, как стекло. Лёгкое касание подошвы зимних ботинок Виктора Смирнова превращало этот слой в подобие осколков, смешанное с песком и иной дрянью, которой посыпают тротуары.

Ночной гололёд и дневной – две диаметрально противоположные вещи. Первый – подмёрзший, сухой, хотя скользковатый. А дневной гололёд – это корка таящего льда, и от этого таяния сверху образуется вода, а с этой водой смешивается вся грязь мегаполиса, плюс он ещё и очень скользкий. Поэтому по ночному ходить одно удовольствие.

Виктор Смирнов вышел со своей улицы на ту, где располагался клуб «Выше облаков», чья яркая неоновая вывеска освещала ночную улицу розово-голубым светом. Рядом со входом стояли перекуривающие мужчины, хотевшие после душного помещения остудиться на холоде.

– Слава Богу, что открыли. – радостно выдохнул Виктор – Может зайти?

Он открыл календарь на телефоне, где высветилась дата: «22 декабря 2013 – 23:21; воскресенье»

– Чёрт побери, забыл, что мне завтра на работу! – ударил ладонью о лоб Смирнов – Зачем я пил? Ладно, прогуляюсь – похмелье пройдёт…

Он всё ещё шёл в сторону клуба по улице. Смирнов шёл мимо той самой скамейки, на которой в тот самый день изображал горесть. Шёл мимо двери клуба, где полтора года назад он встретил Анну. Ему всё напоминало о ней.

«Да не могу я так всё оставить! – подумал про себя Виктор – Не могу! Я доигрался, чего ещё добавить? Надо же так было раздуть слона из мухи…» – в этот момент он остановился, уставив свой томный трезвеющий взгляд на припаркованную машину, а через секунду развернулся и побежал в сторону дома Анны; в тот вечер она ни в коем случае не пошла быть к Виктору домой, хоть они и жили вместе, но, по-моему, понятно почему. Смирнов бежал.

Армия, опять же, дала ему выносливость. Пробежать этот километр (ну может чуть больше) для Виктора было ничем. Ведь на службе он бегал и по пять, и по десять, и даже по двадцать пять километров. Причём без остановки. Пока наш герой бежал, он вспоминал о своей армейской службе и марш-бросках.

Воспоминания о прошлом превратили лицо Смирнова в бесчувственную маску, лишь выдыхающую пар время от времени. Такое бывает, когда о чём-то задумаешься, с каждым. Абсолютно с каждым. Сидишь за столом или лежишь в кровати, а может идёшь по делам и думаешь о каких-то вещах, причём твоя голова настолько погружена в мысли, что она никак не шевелится, а глаза смотрят в одну точку.