Метро 2035: Муос. Чистилище

6

Несколько лет назад отец подозвал еще совсем маленького Костю и показал ему на тайный лаз в их квартире. Это была вентиляционная шахта, расположенная за выступом стены. Жерло шахты находилось над полкой, на которой была сложена разная домашняя дребедень. Шахта была неширокой, но ребенок и даже подросток туда мог влезть. Шахта уходила на метра четыре вглубь стены, вернее, вглубь другого помещения хранилища, а потом изгибалась и отвесно шла вверх.

После убийства матери отец снова напомнил Косте об этой шахте и сказал:

– Если что случится, хватаешь Настю и Веру и туда. Ждете, пока не минует опасность.

– Какая опасность, папа?

– Какая-нибудь.

Как только Костя и Вера вбежали в квартиру, парень сразу бросился к Надиной кроватке, схватил ребенка на руки и подтолкнул Веру к полкам. Он показал Вере шахту и потребовал, чтоб она лезла в нее. Вера медлила, и тогда он ее больно схватил одной рукой за ногу и подсадил так, что девочка почти юркнула внутрь шахты. Костя попытался втолкнуть в шахту Надю. Но Надя начала вырываться и плакать. Она громко кричала, не оставляя никакого шанса спрятаться им всем. В это время чистильщики уже вязали поселковцев в холле, а трое из них, услышав крик, направлялись в квартиру Прудничей. Костя выругался, держа в одной руке Надю, схватил со стены сделанную ему отцом легкую саблю и в отчаянной попытке прорваться из поселка побежал в сторону холла. Трое чистильщиков преградили ему путь. Он замахнулся саблей. Чистильщик парировал удар, сабля вылетела из рук Кости. Костю вместе с Надей схватили и вытащили в холл.

Вера смутно помнит, что происходило дальше. Она слышала, как чистильщики бегали по квартире, задевая мебель. Потом в течение нескольких часов они совершали свой кровавый ритуал в холле. Под дикие крики приносимых в жертву они исступленно орали бессмысленные молитвы, дико ухали и танцевали над жертвами. Она слышала плаксивый голос тети Нины, ее крик, потом снова ее причитания. Вера тихонько выла, лежа на животе в шахте. Ей было страшно. Она отказывалась верить в то, что происходит. Она надеялась, что все это – дурной сон, сейчас Костя, смеясь, ее достанет из этой шахты, и они пойдут рассматривать долгожданные покупки. После долгой экзекуции чистильщики собрали продукты, вещи, оружие и ушли. Наступила тишина. Такой тишины в МегаБанке Вера не помнит. Всегда, даже ночью, кто-то храпел, шуршал, шептался, чем-нибудь скрипел. Сейчас Верино дыхание, усиливавшееся эхом вентиляционной шахты, было единственным звуком в этом безмолвии.

Вера боялась покидать свое убежище. Даже в этой тишине она продолжала лежать в шахте и, в конце концов, заснула. Проснулась от того, что затекли руки и ноги. Еле-еле выползла из шахты. В ее квартире было все как всегда: как будто отец с Костиком пошли на ужин в холл, а Надю забрала на время соседка. Ноги не шли к входной двери, потому что Вера знала, что за ней кончается ее детство. И все же она осторожно приоткрыла дверь. Дальше Вера ничего не помнила…

Она не помнила, когда пришли торговцы. Слава об урожае в МегаБанке разошлась по этой части Муоса, и они спешили реализовать внезапно разбогатевшим посельчанам кое-какой товар. Дверь МегаБанка была закрыта, но не заперта. Возле нее толпились червеподобные падальщики, и то, что они не вползли внутрь, означало, что там есть еще кто-то живой. Торговцы, спугнув падальщиков, вошли внутрь и увидели чудовищную картину самого страшного из известных в Муосе ритуальных убийств. И девочку, которая молча сидела возле трупа однорукого и одноногого мужчины, держа на руках убитого ребенка. Неизвестно, сколько девочка провела времени среди уже начавших разлагаться трупов. Но, когда ее пытались забрать, она, как звереныш, вырывалась, царапалась, кусалась и кричала. Они просто побоялись, что крик девочки привлечет тех, кто устроил это побоище, и поэтому оставили ее. Торговцы немедленно вернулись на станцию и сообщили об обнаруженной находке.

Следователь и группа убров через несколько часов прибыли в МегаБанк. Следователь, закончив осмотр места происшествия, просто спросил у Веры:

– Идешь с нами?

Девочка узнала следователя. Она молча поднялась, пошла и не отходила от него всю дорогу. Командир убров спросил:

– Полковник, не надо, чтоб ребенок шел с нами. Давайте я пошлю кого-нибудь из солдат отвести ее к ближайшему поселению.

– Я без него не пойду, – резко сказала Вера, схватив следователя за руку.

Следователь вырвал руку, но с офицером не согласился:

– Пусть идет с нами. Мы не можем разбрасываться солдатами.

Офицер остался при своем мнении, но промолчал. Со следователями в Республике не спорил никто.

7

Они шли долго. Следователя не заботило, успевает ли за ним маленькая спутница. Поэтому большую часть пути ее несли на руках убры, передавая друг другу. Следователь шел первым, метрах в тридцати от остальных. Его шагов не было слышно – умение бесшумно передвигаться было одной из многих способностей следователей. Он внимательно осматривал все, что видел под ногами, на стенах и над головой. В какие-то моменты он останавливался, всматриваясь в какие-то следы или знаки на стенах. Убры тоже останавливались – никто не смел подойти к следователю, когда он ведет осмотр. Потом он сделал знак рукой, и отряд подошел ближе. Следователь тихо, почти шепотом, объявил:

– Именем Республики. Мною вынесен приговор в отношении неопределенного числа членов клана чистильщиков, совершившего нападение на поселение МегаБанк. В связи с особой опасностью преступников, а также ввиду отсутствия доказательств их принадлежности к гражданству Республики, в соответствии с параграфом семьдесят четыре приговор выносится заочно и будет оглашен после приведения в исполнение. Исполнение приговора принимаю на себя лично и поручаю вам. В соответствии со вторым примечанием к параграфу четыреста сорок семь приговорены все члены клана независимо от их участия в нападении на поселение МегаБанк. Приговоренные, которые не будут оказывать сопротивление и явным образом заявят о добровольной сдаче, имеют право на выбор способа умерщвления. Всем все понятно?

Следователь выхватил из ножен за спиной два коротких меча, в порядке разминки осуществил несколько молниеносных взмахов и, словно хищник, пригнувшись, бесшумно направился вперед по коридору. Командир убров зачем-то дал в руку Вере небольшой раскладной ножик и, отходя, коротко ей сказал:

– Остаешься здесь.

Сначала Вера оставалась на месте, но, как только убры выключили фонари, Вера оказалась во тьме и чуть не закричала. Кое-где слегка светились подземные растения, и Вере казалось, что это чистильщики хищно смотрят на нее. Она побежала за ушедшим отрядом, то и дело спотыкаясь и ударяясь плечами о стены. Она услышала шаги убров: они старались, но не умели передвигаться так бесшумно, как следователь. Потом увидела слабое фосфоресцирующее свечение от сложенных вместе нескольких светящихся грибов, называемых светляками. За этой кучей живых светильников валялись три трупа – уничтоженный дозор чистильщиков.

Она бежала дальше, к свету в конце прохода. От стука сердца и крови в висках, от своего надрывного дыхания и топота она не слышала звуков схватки. Вера остановилась только когда оказалась в большом помещении, похожем на холл МегаБанка, только еще больше. В центре горел костер, вокруг костра шла битва. Вера не убежала, а лишь крепче сжала в руках подаренное солдатом оружие. Мертвые и умирающие чистильщики валялись возле костра – там, где их застали убры. Живых было еще много, больше, чем воинов спецназа. Но это были в основном женщины и подростки. Они неумело отбивались от теснивших их в угол солдат и падали на пол, один за другим. Вера сразу различила метущуюся тень следователя, который, вертя мечами, раз за разом делал безошибочные смертельные выпады. Наконец, все было кончено. В маленьком Верином сердце не было никакой жалости к тем, кто разрушил ее детство; ее жалость навсегда осталась в холле МегаБанка. И она, не отрывая глаз, внимательно смотрела на следователя.

После того как пал последний вооруженный чистильщик, из угла к середине помещения за волосы вытащили сдавшуюся женщину. Она умоляла:

– Пощадите, простите. Я не с ними… Они меня заставили… Я прошу вас.

Вера узнала ее по голосу. Лицо с затекшими глазами и распухшим от недавнего клеймения гноящимся лбом мало походило на того человека, кому принадлежал этот голос. Вера спросила:

– Тетя Нина? Вы?

Она не могла поверить увиденному. С детьми тети Нины – Сашей и Машей – она часто игралась в холле и у себя дома. Их трупы она видела среди убитых, а на отсутствие их матери она не обратила внимание. Но неужели тетя Нина, которая почти стала ее приемной матерью, согласилась быть чистильщиком? Значит, она тоже убила кого-то из мегабанковцев. Может быть, Костика или Надю… или своих детей? Тетя Нина Вере никогда не нравилась, но она никогда бы не подумала, что та могла пойти на такое. Приговоренная узнала Веру:

– Верочка, доченька… Скажи им… Прошу тебя…

Вера молчала. Следователь зачитал приговор и предложил казнимой выбрать способ умерщвления. Та только кричала:

– Пощадите! Не убивайте! Я никого не убила, клянусь вам…

Следователь, сославшись на какой-то параграф, заявил:

– … при отказе казнимого выбрать способ казни выбор остается на усмотрение следователя. Вам не будет больно.

Он взял женщину за шею. Та схватила руками его руку, но тут же обмякла. Через несколько секунд все было кончено.

Затем следователь потребовал осмотреть помещение. Командир спецназа слегка ткнул мечом ворох тряпья под топчаном, и оттуда выскочил мальчик. Он бросился к выходу, туда, где стояла Вера, но командир схватил его и отбросил к стене. Мальчик поднял с пола меч кого-то из убитых чистильщиков и, неуклюже держа его в дрожащих руках, вжался в стену. Командир, стоя перед мальчиком, сказал:

– Брось меч.

Мальчик не пошевелился. В отблесках догорающего костра Вера видела его лицо. Мальчику было лет двенадцать. Грязные волосы клочьями свисали до плеч. Сквозь грязь на давно немытом лице проступало клейменое распятие на лбу. Губы у него тряслись – он знал, что его ждет смерть. А командир убров медлил:

– Меч брось, говорю.

Командир тоже знал, что мальчик будет казнен. Но он не хотел быть палачом. Несколько секунд следователь наблюдал это со стороны, потом подошел к убру и спокойно потребовал:

– Отойди!

Тот покорно отошел, а следователь сделал два молниеносных взмаха, и рассеченное тело, оставляя кровавый след, сползло по стене. Следователь повернулся к убру и бесстрастно выговорил:

– Еще немного, и я бы расценил ваши действия как неподчинение приговору следователя и возбудил бы дело в отношении вас. Какой вы пример подаете своим солдатам?

Командир убров молчал.

8

Они возвращались тем же путем. Поначалу чувство справедливого возмездия приглушило Верину боль, но когда они проходили мимо МегаБанка, весь ужас необратимой утраты навалился на нее с новой силой. Она стала плакать. Папа ей говорил: «Когда тебе грустно – молись. Когда тебе страшно – молись. Когда не можешь молиться – молись». Вера, всхлипывая, стала шептать молитву, сжимая в ладошке висящий у нее на шее крестик.

Следователь шел уже не впереди, а вместе со всеми. Услышав Верин шепот, он холодно спросил:

– Что ты делаешь?

– Молюсь.