Чеченцы

РГВА. Ф. 25896. Оп.9. Д. 350. – Л.31.

Безугольный А.Ю. Народы Кавказа в Вооруженных Силах СССР в годы Великой Отечественной войны. Дне. …канд. ист. наук. – Ставрополь, 2004. – С.63.

РГВА. Ф. 9478. Оп.1. Д. 137. – Л.9,11.

Кринко С. Документы по истории Северного Кавказа в годы войны и возможности их использования исследователями // Великая Отечественная война 1941–1945 гг.: опыт изучения и преподавания. Материалы межвузовской Научной конференции, посвященной 60-летию Победы в Великой Отечественной войне. 17 мая 2005 г. – М., 2005. – С. 53–55.

Сабанчиев Х-М. А. Балкарцы: выселение и возвращение. – Нальчик, 2008. Балкарцы. С.5.

Большая энциклопедия: В 62 томах. Т.58. – М., 2006. – С. 262.

РГВИА. Ф. 1058. ОП.2.Т.1. Д.139.-Л.1.

Ошаев X. Брест – орешек огненный: художественно-документальная повесть. – Грозный, 1990.-С. 12

Пыхалов И.В. Северный Кавказ. Причины депортации 1943-45 гг. // Молодая гвардия. – М., 2002. – № 10. – С.98.

Пыхалов И.В. Как выселяли чеченцев // Молодая гвардия. – М., 2003. – № 1–2..стал. Как выселяли. – С. 137.

Музаев М. Н. Предисловие // Память. 1941–1945 гг. – Нальчик, 2010. – С.5

Ингушетия. Ингушетия в Великой Отечественной войне. – Р н/Д., 2005. – С. 14.

Что стало с арх. Что стало с архивами Чеченской Республики (интервью В.А. Еремченко)? // Отечественные архивы. – М… 1995. – № 3. – С.23

Музаев М. Н. Предисловие // Память. 1941–1945 гг. – Нальчик, 2010. – С. 6, 8.

Память. 1941-Память. 1941–1945 гг. – Нальчик, 2010 – С. 710–712.

Гапураев Т. «Память 1941–1945 гг.» // Вести Республики. № 86. 7 мая 2010. – С.2.

Ингушетия в Великой Отечественной войне. – Р и/ Д., 2005. – С. 10, 13–14, 20, 70.

Книга Памяти. Российская Федерация. Кабардино-Балкарская Республика. Кн.1.: г. Нальчик, Чегемский р-н / Сост. Х.Х. Гатаов и др. – Нальчик, 1995. – С. 13–15.

Книга Памяти. Республика Северная Осетия. Т. 1. Книга Памяти Республики Северная Осетия. В 3-х томах. Т.1. – Владикавказ, 1994. – С. 1–2.

Книга Памяти Республика Адыгея. Т.1. Книга Памяти: Т.1. Республика Адыгея: г. Майкоп, Гиагинский и Кошехабльский районы. В 2-х томах. – Майкоп, 1994. – С. 11–12.

Книга Памяти: Т.1. Республика Адыгея: г. Майкоп, Гиагинский и Кошехабльский районы. В 2-х томах. – Майкоп, 1994. – С. 1323.

Книга Памяти Республики Дагестан. Т. 1. Книга Памяти. Республика Дагестан. Назовем поименно. Т.1. – Махачкала, 1996. – С.37.

Всероссийская Книга Памяти: 1941–1945 гг Обзорный том. – 2-е изд. – М., 2005. – С..320.

Всероссийская Книга Памяти: 1941–1945 гг Обзорный том. – 2-е изд. – М., 2005. – С.30.

Чернин. Автомат. Чернин Э.А. Автоматизированный банк данных «Книга Памяти» //Отечественные архивы. – М., 1995. – № 3. – С. 100.

Всероссийская Книга Памяти: 1941–1945 гг. Обзорный том. – 2-е изд. – М., 2005. – С.320.

Гаврилов Л.М. Всероссийская Книга Памяти. 1941 – 1945 гг. Обзорный том // Отечественные архивы. – М., 1996. – № 3. – С. 162.

Роль геостратегического значения Кавказа для России в XIX столетии

На страницах великой нетленной книги под названием «История России» запечатлелось множество сюжетов, отражающих жизнь огромной страны на протяжении столетий. Эти удивительные повествования проникнуты настоящим пафосом и глубоким драматизмом; наполнены разнообразными историческими персонажами, проявивших себя в делах государственного служения, в ратных подвигах, на ниве просвещения и культуры. И время той России оборвалось с падением монархии в 1917 году. Быстро затем выяснилось, что в тот судьбоносный год рухнула не только коронованная власть; распалась связь времен, ушел в небытие уникальный социокультурный феномен, имя которому – Россия. Гибель исторической России на взлете индустриального развития, на пике культурного цветения до сих пор завораживает внимание, удивляет и потрясает, заставляет людей снова и снова всматриваться в ушедшую даль; искать там, за историческим горизонтом, разгадку причин грандиозной трагедии, которая очень много определяет и сегодня.

Писатель Иван Бунин через два года после революции, в апреле 1919 года, произнес горькие, пророческие слова: «Наши дети, внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, – всю эту мощь, сложность, богатство, счастье». В советской России, в царстве «серпа и молота» дозволено было изображать монархическую Россию лишь в густо – черных тонах. Насаждаемая «цветовая гамма» так прижилась, так «вошла в плоть и кровь» нескольких поколений соотечественников, что после падения социализма все еще продолжала господствовать в душах людей. Россия, конечно же, не была неким мифическим конфетно-бисквитным царством. Это был огромный и сложный социальный организм, где большое и малое, передовое и отсталое, великое и ничтожное, богатое и нищее соседствовали и сосуществовали. Это была действительно «цветущая сложность». Здесь каждый эпизод из необозримой череды их достоин отдельного внимания, требует особой палитры. Но не только. Помимо исторического знания, вкуса и ответственности – всего того, что можно назвать «инструментальным мастерством», необходима еще и любовь к истории страны, родного края, искреннее уважение к делам своих предков

.

Россия, добиваясь признания в Европе, смогла завоевать его, наращивая могущество, основанное на единстве, достигнутом между европейским наследием Руси и ее азиатским предназначением, проистекающим из территориальной непрерывности континента. Н. Алексееву удалось сформулировать властно-политическое измерение «русской идеи». Он считал, что: «…вся наша история и есть, прежде всего, борьба с Азией, приспособление к Азии и ассимиляция Азии». Далее он писал: «Государство наше родилось в процессе суровой долголетней борьбы с азиатскими кочевниками, которые были сначала победителями, а потом постепенно стали побежденными. Государство наше, выросшее в этой борьбе, типично имело характер военного общества, построенного как большая армия по принципу суровой тягловой службы»

.

В 1864 г., завершив военные операции на Северном Кавказе, российские власти направили часть войск в Среднюю Азию, начав новую фазу в продвижении империи на Восток

. В 1880 г. командующим русскими войсками назначили генерала М.Д. Скобелева, непримиримого сторонника наступательной тактики в Средней Азии. Ему приписывают слова: «Дайте мне сто тысяч верблюдов, и я завоюю Индию». Однако были и те, кто скептически относились к пользе для России Средней Азии и призывали, пока не поздно, «Бросить этот заколдованный край». К середине 70-х гг. XIX в. большая часть территории Средней Азии прочно вошла в сферу геостратегических интересов России. Британский премьер-министр РА. Солсбери примирительно заявил в парламенте, что в Азии достаточно места и для русских и для англичан.

Присоединение Средней Азии получило широкий отклик в российском обществе и повлияло им на осознание им особой роли России в качестве евразийской державы. Царившие тогда настроения, пожалуй, лучше всех сумел передать в январе 1881 г. в «Дневнике писателя» Ф.М. Достоевский. Он признался, что почти два века русские стесняются своих симпатий к Востоку из-за боязни, что Европа сочтет их азиатами. Ф.М. Достоевский усматривал в Азии возможный «наш исход» в будущем как духовный, так и «цивилизаторский», ибо там «наши богатства» и там «у нас океан». По мнению писателя, двигаться в этом направлении было необходимо: «Англии бояться – никуда не ходить». К началу XX в. Российская империя по размеру территории – 22,2 млн. кв. км. – занимала второе место в мире, уступая лишь Британской империи (31,9 млн. кв. км.). По численности населения – 185,2 млн. человек – Россия была третьей после Британской империи и Китая

. Кавказ по величине составлял лишь 48 часть Российской империи, по площади был почти равен Франции. Население Кавказа насчитывало 7–8 млн., из них русских было 2,5 млн. человек

.

Без сомнения, расширяясь, России предстояло столкнуться с другими империями, которые заставили бы ее остановиться. Но помимо этого ее останавливали и естественные границы, например, тихоокеанское побережье и Северный Ледовитый океан. На протяжении почти трех веков великие европейские державы «мирились» с ростом могущества Российской империи и с процессом ее расширения. Но по окончании этого процесса они заставили ее принимать в расчет «равновесие сил». Без сомнения, империя принесла России огромные материальные выгоды, значительное расширение территории, рост населения, экономические ресурсы, тем более важные, что с конца XIX века быстрые темпы индустриализации требовали все больше сырья – все это давало большой государственный доход, ускоряло темпы развития производства и потребления. Мощный индустриальный рывок позволил ввести Россию в круг великих держав и даже занять там ведущие позиции

.

Осмыслению роли империй в мире уже в XIX столетии уделялось много внимания. Очень точную константу империи сформулировал Н. Бердяев: «Лишь свободные граждане могут быть опорой империи. Большое количество бесправных, гонимых и всячески озлобляемых, представляет опасность». Иными словами, империя немыслима без правового сознания, немыслима при националистическом пафосе. Разумеется, имперская идея не есть нечто универсальное, не есть панацея, помогающая «здоровому» становлению человечества, иначе такая империя была бы создана раз и навсегда

. Российская империя хотя и подчинялась тем же законам государственно-правового развития, что и другие мировые империи, но, в то же время, имела свои индивидуальные особенности. А.М. Горчаков доносил до мира: «Политика нашего августейшего государя имеет национальный характер, она ни в коем случае не является эгоистичной, и, ставя интересы своих народов на первое место, его величество не допускает мысли о том, что этими интересами может быть оправдано нарушение прав других. В настоящее время Россию часто упрекают в излишней подозрительности и в не проходящем синдроме «осажденной крепости». Наверное, такая точка зрения имеет право на существование, но надо учитывать и факт трагической истории Российского государства»

.

Сложная диалектика федеративного и имперского, присущая властным отношениям в современной России и унаследованная ею из богатого исторического опыта противоборства, выражаясь словами А.Н. Радищева «вольности и деспотизма», часто воспринимается сегодня общественным сознанием односторонне и прямолинейно. Для определенных сил внутри страны характерно «жонглирование» понятием «имперская политика» как орудием политической борьбы, своего рода жупелом с приданием этому понятию исключительно негативного оттенка и с апелляцией к «проклятому советскому прошлому» как к «империи зла». На концептуальном, понятийном уровне ответ дает нам современный философ и политолог М.В. Ильин: «Настала, видимо, пора освободить это достойное слово (империя) от чисто пейоративного употребления, восстановить в отечественной традиции политическое понятие империи, питающееся как фактически автохтонной идеей царства – государства; так и более непосредственно связывающую нашу культуру с латинским источником – идеей империи в ее исходном вергилиевском смысле установления «обычаев мира» с помощью «милости и силы». Термин «империя» в таком его понимании оказывается коррелированным с отечественным понятием «держава»»

. Чтобы понять многообразие значений и нюансов слова «империя», необходимо проследить его эволюцию на протяжении тысячелетия. Понятие «империя» происходит от латинского слова «imperium», которое точнее всего переводится как «законная власть». Слово «император» в его первичном римском смысле переводится как «успешный полководец». И хотя даже в римские времена это слово должно было обозначать монарха, оно всегда сохраняло совершенно недвусмысленный военный оттенок

.

В последнее время в современной западной и отечественной историографии активно развивается «новая история империй». В отличие от «старой», где основное внимание уделялось понятию империализма и милитаризма, в центре исследования нового направления находится взаимодействие национального и имперского. Приоритетными стали такие темы, как история элит, административное управление окраинами, взаимоотношения центра и периферии. Повышенное внимание к этим сюжетам во многом объясняется самим феноменом империй, объединявших в течение длительного времени огромные территории, населённые различными по своей культуре народами

.

Одним из главных символов Российской империи было ее знамя, в истории которого отражается как в зеркале и история всей великой державы. В 1742 году было дано первое официальное подробное описание

Государственного знамени Российской империи. На полотнище знамени положено было размещать изображение герба Российской империи: двуглавого орла и гербов территорий, входящих в ее состав. Гербы территорий России, размещенные на государственном знамени 1742 года, соответствовали титулу императрицы Елизаветы Петровны. В центре полотнища был изображен двуглавый орел с Московским гербом. Вокруг центрального изображения по периметру полотнища своеобразную кайму составил тридцать один герб царств, княжеств и областей в овальных щитках, в том числе и указаны на нижней кайме – Черкасские и Горские земли. Успехи внешней политики во втор. пол. XVIII – первой трети XIX столетия привели к значительному увеличению территории Российского государства. За этими территориальными изменениями следовало и изменение титула российских правителей. При Павле I было вставлено в титул: «Государь Иверских, Карталинския, Грузинския и Кабардинския земли». В соответствии с титулом к коронации императора Николая I, происходившей 22 августа 1826 года, государственное знамя было «исправлено»: на каждой стороне полотнища некоторые гербы закрасили и вместо них поместили гербы территорий, вновь вошедших в состав Российского государства