Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Радужная топь. Избранники Смерти

Год написания книги
2018
Теги
<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 16 >>
На страницу:
9 из 16
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Манус рванул с постели смятое покрывало, бросил за окно, намотав конец на руку. Тадеуша долго упрашивать не надо было – ловко влез по стене, перевалился через подоконник, тяжело дыша. Да только увидел лежащего без движения Якуба – словно бы дышать и вовсе перестал.

– Вот так плох. Накинула совесть веревку, а я со всей этой кутерьмой снять не успел. Не вызвать его обратно. Пропало Бялое, господин Тадеуш. И тут уж никакие соседи не помогут.

Тадеуш словно бы разом сник. Плечи опустились, померкли глаза, еще недавно полные лихой радостной надежды. Не стал мертвеца тревожить – поверил более сильному магу на слово. Тихо подошел ко княжьей постели, опустился без сил на смятые простыни, уронил голову в ладони и заплакал. Одна Земля ведает, о чем или о ком. О себе ли, об Эльжбете, обо всех ли скопом, кто теперь окажется под рукой душегуба-Влада.

Иларий сморгнул. На мгновение показалось – не Тадек сидит перед ним на постели, а мертвый Якуб, привычно вялый, ссутуленный, льет слезы по своему проклятому старику.

«И верно, – подсказал манусу тихо кто-то внутренний, тот, кому до жути охота была жить и неохота ходить под рукой Чернца на полном посмертном гербе, – ведь похожи они. Тадеуш и Якуб. И статью, и ростом, и волос похож. А что лицом не сходны, так Якубова лица уж сколько лет никто не видал. А кто видал, так боялся вглядываться».

– Ну-ка, подними голову, господин Тадеуш, – сказал манус холодно. – Мы-то с тобой не мертвецы еще.

– Да лучше бы я умер! Лучше б ты тогда на дороге меня не спасал!

В гневе Тадеуш почти превратился в себя прежнего. Этого Иларию и надобно было. С рассопливившимся, полубезумным Якубом нечего было и думать Бялое удержать. Тадек – дело другое. У него и дух покрепче, и совесть почище, и дело «святое»… Манус хмыкнул про себя, вспомнив недавние речи Тадеуша. Вот уж не назвал бы он сам Эльку-бяломястовну, княгиню Черны, святым делом, да только если это поможет самому живым остаться…

– Лучше бы умер, говоришь? – прошептал он, понимая, что сам в этот миг кажется безумным. – Не побоишься умереть, чтобы Якуб ожил?

– Как это? Иларий! Ты что такое говоришь?! Неужто ты с небовыми тварями связан? Силой их владеешь? Мертвого можешь вернуть, отдав небу жизнь живого, да так, чтобы и выглядел не гнилой куклой?

Тадеуш, побледнев, встал с постели и попятился к окну. Иларий снял с мертвого белый платок, встряхнул, расправляя да стараясь не глядеть на изуродованное топью лицо мертвеца.

– Сказок ты много в детстве слушал, господин Тадеуш. Не ведаю я небова колдовства. Но, говорят, меня Судьба любит. Видишь, сперва меня тебе послала, а потом тебя мне.

Вспомнилось, как ускакал он от Агнешки, оставил лесную чаровницу, что вернула ему живые руки. Оставил ради того, чтобы не свершилось над другим такое же зло, как совершили над ним самим. И с тех пор все бежит, бежит. Не дадут проклятые бяломястовичи спуску своему слуге. Беда за бедой, предательство за предательством. От воспоминания о травнице словно прибыла сила, почудилось, что ладони обжигает ледяным холодом, вот-вот инеем пальцы обметет.

Тадеуш вытянул руку вперед, другой шаря в сумке, пытался достать книгу. Иларий, усмехаясь, наступал. В руках, увитый белыми нитями силы мануса и от того еще белее ставший, трепетал платок с прорезями. Манус выбросил руку в сторону дальнегатчинца. Белый, светящийся ком силы ударил Тадека в лицо, заставив замереть. Только глаза перебегали с мануса на мертвеца на полу и обратно, да плескался в них такой страх, что Иларий едва не расхохотался.

Манус приблизился к обездвиженному юноше, облепив ему лицо страшным платком. Завязал концы на затылке, расправил. Без усилия поднял с пола большое иноземное зеркало, чтоб дальнегатчинец смог себя увидеть. По тому, как расширил смертельный страх зрачки глаз Тадека, догадался, что понял Тадеуш манусову придумку.

Иларий медленно опустил зеркало, давая Тадеку привыкнуть к новому облику. Провел рукой от скрытой белым шелком макушки вниз, по лбу, по линии носа, коснулся подбородка.

– Толку-то, что похож, Иларий! – едва почувствовав, что может говорить, прохрипел дальнегатчинский книжник. – Кровь-то не переменишь? Не признает меня Землица!

Иларий взял со стола медную чашу для умывания, со звоном поставил на пол, поднял руку мертвого, полоснул по запястью костяным ножом и вытянул эту бездвижную холодеющую руку над тазом. Капля потекла по мраморной коже мертвеца, да так и не упала.

Бранясь, Иларий подхватил мертвого под руки.

– Лохань дай… наследник! – прорычал он. Еще не вполне оправившийся от смертельного страха и онемения Тадек толкнул чашку под ноги манусу. Тот сунул голову Якуба в таз и вывел ножом на горле мертвеца широкую и глубокую полосу. Натекло немного.

Манус отшвырнул тело, склонился над тем, что удалось собрать. Руки все еще светились, сила росла, подхлестнутая травами, а может, памятью.

– Княжича не оживим, да только тут всего и дела – пригоршня крови. Поживет час или около того.

Ловкие гибкие пальцы летали над чашей, темная густеющая кровь начала светлеть. Манус осторожно слил ее в опустевший глиняный кувшинчик от травяного настоя.

– А если не получится? Узнают меня? – дрожащим голосом забормотал Тадеуш.

– Только грозился Чернца убивать, а сейчас боишься чужой кровью на камень брызнуть? – скривил губы Иларий. – Значит, врал ты, что ради Эльжбеты готов и умереть?

Тадеуш насупился, ноздри его трепетали от гнева, в глазах появилось наконец живое выражение.

– Если камень не признает, подумают, что радужная топь всему виной, а может – что княгиня Агата не совсем честною женой была покойному Казимежу. Ни тебе, ни мне от того не будет беды. А вот если получится…

– А отец, брат? – Голос Тадека звучал еще неуверенно, но Иларий поклясться мог, что тот готов уже попробовать.

– Войцеху и Лешеку я глаза отведу. Ты же сказал им, что собираешься раньше уехать?

Тадеуш кивнул.

– Вот пусть и думают, что уехал. Уехал и сгинул.

– Как?..

Видно было, что совестно дальнегатчинцу так поступить с отцом и братом. Но упустить удачу Иларий не мог.

– Так, господин. Если признает земля… наследника, станет княжить в Бялом Якуб Казимирович, а Тадеуш из Дальней Гати умрет. Вот он на полу лежит, мертвый. Только одежда на нем отчего-то твоя, княжич. Снимай скорей и одевайся. Гости ждут. А мертвого… дальнегатчинца мы вечером снесем на берег, набьем пазухи камнями да в Бялу бросим. Уж там Землица за ним приглядит.

Глава 9

«Пусть идет все так, как Землице угодно. Как написано на роду, того не переправить. Человек предполагает. А Земля-матушка располагает», – и так и этак пыталась утешиться Ядвига, а сердце все не находило покоя. Господа словно бы о ней и вовсе забыли. Вернувшаяся нянька не отходила от Эльжбеты, а Ядзю то и дело шпыняла, заставляя без толку бегать из конца в конец княжеского огромного дома, а то и на рынок за каждой мелочью. Мимо Страстной-то стены! Скоро эту же манеру взяла и пришлая ворожея Надзея, что изредка являлась в доме. Ядвига раз или два фыркнула на нее, так матушка Агата так бранилась, что Ядзя поняла – сама госпожа эту черную ведьму боится.

Кто такая Ядзя – господская девчонка, и она стала бояться. Так, что, кажется, и за великана закрайского пошла бы – только б упас, защитил. Да только ушел с Владиславом закраец, уехал в родное Бялое на Якубов обряд.

От мысли о наследнике Бялого сердце и вовсе расходилось. Ядвига присела на лавку у заднего крыльца, опустив рядом сверток с покупками, закусила кулачок, всплакнула. Благо с самого утра сидят госпожи как совы, запершись в опочивальне княгини Эльжбеты, и никто слез ее не увидит.

От жалости всплакнула – к себе, к Якубеку, к несчастливой их судьбе. Теперь, когда быть Якубу князем, да под пятой Черны, и мечтать Ядвиге нельзя о том, чтобы вернуться. Но сколько ни уговаривала она глупое сердце, а то все не находило покоя. Чуяло беду.

Только никому до ее предчувствия дела не было. Никого на чужбине у Ядвиги, чтобы пожаловаться да посетовать.

Снова всплакнула – от обиды. Вспомнился возчик Славко. Уж как она просила его отвезти ее в Бялое – не взял. А никому другому не доверилась бы Ядзя. Ну как вернут хозяйке, а еще страшнее – новому хозяину. Хозяйка за волосы оттаскает да в погреб посадит на ночь – это, знамое дело, можно перетерпеть. А князя Влада кто знает – может, за побег от господ в Черне тоже Страстная стена полагается, и Игор не выручит.

– Все с ним хорошо будет, – проговорил над плечом Ядвиги тихий голос, который она и узнала не сразу. Ни разу не слыхала она в голосе княгини Агаты такой тоски, горечи. – Дурного Землица не допустит. Каждый день ей за Якубека молюсь. А ты?

Ядзя кивнула, размазывая ладонями слезы по щекам, чтоб сохли скорей.

– Тоскуешь по нему? – Странное лицо было у Агаты, словно бы каменное, мертвое. И только в черных глазах выражение такой муки, какую только матери знают.

Ядвига опустила голову, спрятала лицо в ладони.

– Поезжай в Бялое, – ни с того ни с сего бросила княгиня. – Я не могу, а ты поезжай. Пусть не думает, что он один там. Так и скажи, что мое сердце с ним.

– Да как же… А княгиня? – спросила, не в силах скрыть радостное волнение, Ядвига.

– Довольно у нее нянек, Ядзюня, – проговорила Агата почти ласково. – Я тебе велю – поезжай. Побудь с ним, сколько позволит. Сон мне дурной приснился. Будь моя воля, сама поехала бы, да только… не в Бялом, а в Черне судьба обоих уделов решается. Мне надо при дочери и внуке нерожденном остаться. Через час обоз в Бялое уходит – собирайся. Я тебе для Якуба кое-что дам. Возьми…

Глава 10

…с собой только самое малое, чтоб налегке. Уходить всегда налегке надо. Скорее, пока добрые люди не нагнали да не явили своей доброты вилами или жердями.

<< 1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 16 >>
На страницу:
9 из 16

Другие электронные книги автора Дарья Николаевна Зарубина