Расколотый мир

Конечно, размышляя над тем, что с ним произошло, он понимал, что остался жив лишь благодаря своей силе и выносливости. Он, естественно, не потерял способности мыслить, но в современном диком мире мышечное движение считалось более ценным, нежели полет мысли. Сила, воля, инстинкт – вот что привело Джага сюда. И сегодня, когда мышцы предали его, он чувствовал себя беззащитным, как новорожденный.

К счастью, приступы пессимизма компенсировались присутствием девушки, которой было поручено ухаживать за ним.

Когда она появилась в первый раз, Джаг едва скользнул по ней взглядом. Он воспринял ее как расплывчатую форму с неопределенными чертами лица, на которое даже не обратил внимания. Затем, незаметно для себя, еще не осознавая этого, он стал с нетерпением ждать ее прихода.

Каждое появление девушки волновало его. Он тайком рассматривал ее, но никак не решался заговорить.

Когда его сиделка отсутствовала, Джаг пытался разобраться в себе самом, в своем положении, как-то упорядочить мысли, и то, что ему открывалось, повергало его в уныние.

Его обессиленный товарищ отчаянно боролся в эти минуты за жизнь, а он, Джаг, воспылал нежными чувствами к незнакомке. Это было ужасно, но Джаг ничего не мог с собой поделать. Тяга к жизни, самая могучая сила в природе, принялась по капле вливать живительную влагу в его иссохшее сердце.

Пристыженный собственными желаниями, Джаг артачился, пытаясь отвергнуть чувство, которое, как ему казалось, заставляло забыть о чести и долге... Но вот стена рухнула, и Джаг уютно обосновался в совершенно новом для него мире, словно натруженная, покрытая мозолями нога – в войлочном сапожке.

Затаив дыхание из-за боязни, что его переполненное страстью сердце может лопнуть, как мыльный пузырь, он пристально рассматривал девушку, следил за каждым ее движением. Она была настолько хрупкой и грациозной, насколько Джаг был мощным и грубым. Плавные жесты, естественная гармоничность в движениях делали ее похожей на танцовщиц сенитских племен. Когда она поворачивалась лицом к Джагу, у него перехватывало дыхание. Она казалась ему самим совершенством. Никто не мог обладать такой красотой, таким сиянием... Никто, родившийся на Земле... Едва она входила в комнату, как атмосфера совершенно менялась. Девушка приносила с собой свет, солнце, умиротворение...

В памяти Джага всплывала картина из его далекого детства: робкий мальчик, он любил слушать волшебные истории, которые рассказывали бродячие сказочники.

Эта девушка была феей. Об этом свидетельствовало буквально все в ее внешности и манере поведения. При появлении этого нежного, хрупкого существа, грусть уступала место радости.

Ее ангельское лицо имело правильные черты, которые напоминали Джагу черты лица женщины-птицы, родившей ребенка новой расы.

Золотистые, коротко подстриженные на лбу волосы подчеркивали совершенный овал лица. Толстая сверкающая коса, переброшенная через плечо, напоминала ручеек застывшего золота. Но больше всего Джага восхищали ее руки. Изящные кисти с длинными и тонкими пальцами артистически выполняли самую заурядную работу.

Обстановка в палате не располагала к доверительному общению, и отношения между Джагом и девушкой ограничивались ни к чему не обязывающими односложными диалогами, обменом банальными фразами и обычными знаками внимания. И в то же время ее визиты оказывали на состояние Джага гораздо более благоприятное воздействие, нежели жаркое из мяса стервятников, которое она регулярно приносила.

Однажды утром вместе с тошнотворной похлебкой она принесла книгу. Джаг неловко взял ее из рук девушки. Конечно, ему и раньше приходилось видеть книги, так что ни о каком открытии тут не могло быть и речи. Он не раз наблюдал за людьми, уткнувшимися в эту странную вещь. С застывшим и одновременно восторженным взглядом они словно бы пожирали глазами страницу за страницей, перелистывая их с таким видом, будто каждый раз переходили к новому блюду.

Джаг знал, что черные значки на страницах располагаются в каком-то непонятном для него замысловатом и таинственном порядке и, в конечном итоге, о чем-то рассказывают.

Как-то раз старый Патч признался, что добрую половину знаний почерпнул из книг. Джага это заинтересовало, и он попросил более подробных объяснений, надеясь подобрать ключ к этим грудам бумаги. Но старик наотрез отказал ему.

– Чтобы быть хорошим учителем, одних знаний недостаточно, – аргументировал он. – А вообще я считаю, что это бесполезное дело щекотать свои мозги вчерашним опытом. Ты, Джаг, – человек сегодняшнего дня, человек будущего. Твоя жизнь – сегодняшняя действительность, выживание в этом диком мире. На страницах книг ты не найдешь ответов, которые повели бы тебя по жизни. Все, что ты откроешь для себя, заставит тебя задуматься и впасть в тоску. Ты начнешь жить прошлым, ностальгия размягчит твой мозг и характер, и все закончится тем, что ты перестанешь быть самим собой. К этому мы возвратимся позже, когда закалится твой характер.

На том разговоре все и закончилось. Патч погиб, а Джаг продолжал жить, не проявляя любопытства к тому, что когда-то его заинтересовало.

До сегодняшнего дня Джаг не думал о книгах. Умение читать он считал привилегией облеченных властью богачей, погрязших в пороках.

И вот книга вновь оказалась перед его глазами.

Джаг в смущении долго рассматривал книгу, поглаживая переплет из толстой тисненой кожи. Он не знал, как себя вести, стеснялся неумения читать и робел перед девушкой, от которой принял подарок.

– Надеюсь, она вам понравится, – сказала она, расценив его поведение как проявление нерешительности. – Это история моих предков, история этой земли, животноводства, хлеборобства, нефтедобычи...

– Животноводство, хлеборобство, добыча нефти, – скучным голосом повторил Джаг.

В глазах феи мелькнуло беспокойство.

– Вы ее уже читали? – разочарованно спросила девушка.

– Нет, нет, – торопливо ответил Джаг, покачав головой. – Я... я уверен, что это очень интересная книга.

Никогда еще он не чувствовал себя таким жалким. Его пальцы крепко сжали книгу, и вдруг он почувствовал безумное желание разорвать ее. Однако, поймав на себе взгляд девушки, Джаг мгновенно взял себя в руки.

– Я даже не знаю, как вас зовут, – внезапно сказал он.

На мгновение растерявшись, фея вдруг ответила ему серьезной улыбкой, которая по-новому осветила ее лицо.

– Лили, – ответила она. – Как цветок, только без буквы "я".

Джаг сдержанно улыбнулся.

– Очень красивое имя, – сказал он. – И необычное.

Но оставшись один, Джаг проклял свою жалкую стратегию. Было бы в тысячу раз проще признаться в своем невежестве, чем скрывать этот недостаток. К тому же девушка не так проста, как кажется. Как ему сейчас выкручиваться? Ее визиты превратятся для него в пытку. Хорош же он будет, когда она поинтересуется, какую главу он читает и что думает о ходе развития истории.

Сердясь на самого себя, Джаг раскрыл книгу, пытаясь найти способ расшифровать нескончаемую череду знаков.

Внезапно у него закружилась голова. Он начал лихорадочно перелистывать страницы в надежде найти иллюстрацию, которая позволила бы ему, по крайней мере, определить, как нужно правильно держать книгу.

Но ничего, кроме мешанины из черных значков, он не обнаружил. Расстроенный, Джаг откинулся на подушку, и его лицо исказилось от жуткой боли в области сломанного ребра.

Он вспомнил о Кавендише, и ему стало стыдно за свое легкомысленное поведение. Друг находится на пороге смерти, а его заботит лишь то, как бы пустить пыль в глаза самке, у которой он сумел вырвать лишь имя.

"Как-цветок-только-без-буквы-я", – несколько раз прошептал он.

В конце концов, Джаг пришел к выводу, что такое имя девушке очень подходит.

Глава 8

Шагая по центральной аллее, Дан мрачным голосом детально описывал состояние дел в лагере и за его пределами. Будучи вновь на ногах, находясь в полном здравии, Джаг внимательно слушал его.

Кавендиш оказался прав: причиной страшного опустошения явился уран. Огромная орбитальная станция с ядерными двигателями упала на западной окраине пустыни.

Радиоактивность нанесла значительный ущерб фауне и флоре района и явилась причиной непредсказуемых и крайне драматических последствий.

Разговаривая, они подошли к сторожевой вышке метров в двадцать высотой, сооруженной из неотесанного дерева. С площадки на вершине вышки велось наблюдение за окрестностями базы.

– Радиоактивность не пощадила и нас, – сказал Патриарх, берясь за перила лестницы, которая вела наверх. – Мы похоронили много людей... Оставшиеся в живых обосновались вокруг двух еще действующих нефтяных скважин. Место, где мы находимся, называется Робель. База Спада расположена восточнее, в десяти километрах отсюда. Худо-бедно мы реорганизовались и, за исключением нескольких неприятных инцидентов, все у нас идет неплохо...

Кивнув на лестницу, он спросил:

– Чувствуешь ли ты себя достаточно сильным, чтобы подняться наверх?

Джаг утвердительно кивнул. Он чувствовал, что полностью восстановился. В постели он пролежал только четыре дня с того момента, как пришел в сознание, хотя ему казалось, будто прошла целая вечность. Временами его охватывала слабость, но это было преодолимо.

Конечно, он мог бы еще некоторое время поваляться в кровати, наслаждаясь бездельем и заботливым уходом, но такое поведение было не свойственно Джагу. Тем более, что его мучило любопытство. К тому же Джаг почти полностью истощил весь запас ухищрений для отражения опасных атак девушки. "Как-цветок-только-без-буквы-я" начала находить подозрительным систематический перевод разговора на другую тему, стоило лишь ей поинтересоваться, какую главу он уже читает. Общение позволило Джагу лучше узнать ее и расставить ловушки для решительного штурма, который он собирался предпринять в подходящий, с его точки зрения, момент.

Свой первый визит он сделал, естественно, к Кавендишу и вышел от него потрясенный.