Рожденный править

Семья…

Это из-за них он сохранил сознание, даже растворившись в пространстве. Пепельная долина держала дух Вернеса, потому что иначе его не станет. Вода продолжит испаряться и течь, бродить окрест туманами и проливаться дождём. Но Вернес забудет, кем он является на самом деле стоит ему только покинуть пределы.

Эта мысль здесь – в его духе. Так почему же сейчас он начал забывать об этом? Неужто всё из-за нового сосуда?

«Дыши!»

Тихое, словно шёпот, потаённое желание продолжало преследовать духа. Но тело не отвечало. Пустое и бесполезное, словно сброшенная змеёй кожица.

«Давай же!»

Вернеса передёрнуло. Он пытался изменить течение мыслей. Нельзя поддаваться слабине. Сознание, не живое и не мёртвое, напоминало лепесток, отделившейся от цветка и упавший в реку. Дух давно бы уплыл от берега и влился в бурное течение, но держался на тоненькой паутинке из воспоминаний. Оборви её – и лепесток тотчас поддастся бурному течению воды, наполнится забвением и пойдёт ко дну.

«Бейся!»

Дёрнулась жилка на теле. Проступил пульс. Дух принимал новое тело с неохотой.

«Открой глаза!»

Слабое сердце отозвалось. Вернес бился о неподвижный сосуд, как мотылёк о каменную стену.

Бесполезно.

Нужно освободиться, как можно скорее, иначе от него прежнего совсем ничего не останется.

«Двигайся!»

Мысль пульсировала в висках. Дух готов был вопить. Нити, удерживающие его натянулись до предела. Всё было без толку. Тело уже успело привязать дух к себе. Не вырваться.

Мощная волна всколыхнула пространство, расчищая землю. Вернес поднял веки, захрипел и закашлял от забившегося в горле песка. Сердце колотилось бешено, словно пыталось отработать пропущенные удары.

Почти не чувствуя конечностей, юноша пополз к кромке воды, судорожно цепляясь за землю. Вокруг темно. Озноб и сильная дрожь. Во рту горечь. Но как не старайся тело ничего не ощущает. Боль, эмоции, тревоги – пепел вобрал в себя всё. Остатки слёз продолжали течь по холодным щекам и застывать на тонких ресницах. Такое, казалось, происходило с ним впервые, но юноша не придал этому значения.

Мертвец жаждал мести. Ему захотелось вырваться за границы долины, ставшей вдруг такой чужой и похожей на удушливый кошмар, захотелось выяснить местонахождение своей Цели. И это новое тело приходилось весьма кстати. По ощущениям оно было большим и сильным, да и выглядело очень недурно. В мутном отражении на поверхности воды на Вернеса смотрел подросток с непослушными чёрными волосами. Левая половина лица была покрыта трещинами – видно пеплу не хватило влаги. Шею плотно прикрывал длинный тканевый платок. Одежда была простой и тёплой, ничего лишнего. Не хватало только обуви.

Отхлебнув немного холодной воды, Вернес наконец принял решение. Старая истина: отыщи у человека слабое место – и там тебя будет ждать ключ к успеху. Тут же ему на ум пришло соображение о том, что таковые места включают и печёнки некоторых монархов, куда легко входит нож. Да и за последствия можно было не беспокоиться.

Юноша тряхнул головой и попытался подняться на ноги. Но сил хватило только на небольшой рывок. Тело напоминало тяжёлый камень массой в несколько тонн, ноги не поддавались на уговоры и отказывались идти. Организм требовал отдыха и Вернес никак не мог этому воспрепятствовать. Мертвец зарылся в песок рядом с мелкими камнями, а голову прикрыл тряпицами и шарфом. Убежище так себе, но на большее в таком состоянии он был не способен. Сон заполнил каждую частичку тела и вскоре разом завладел разумом. Юноше ничего не оставалось, кроме как подчиниться

Глава 4.

Мейли.

Материк Таос, окраины города Коуки

4 сентября 1316 год

– Тысячу или около того… – еле шевеля губами, любила по своему обыкновению начинать длинные и монотонные монологи матушка – Где-то в далёких землях существовало место, покорившее сердца многих и многих людей. Название я уже и не припомню, но выглядело оно, словно бы сошло со страниц настоящей книги. Вот только…

Матушка прикусила губу. В последние годы её состояние заметно ухудшилось. Лицо приобрело заострённые черты, дыхание стало тяжёлым и прерывистым, появилась одышка. Её было почти не узнать. Болезнь медленно брала вверх, и женщина прекрасно осознавала это. Своей и до того долгой жизни она была обязана лишь дочери, её счастью и отраде, что только-только достигла возраста семи лет. Прикованная к постели, она не часто бывала на улице, из-за чего весь её мир ограничивался одной маленькой комнаткой с кроватью, маленьким деревянным шкафчиком, прикроватной тумбочкой и столиком для письма. Только из рассказов юной непоседы матушка узнавала, насколько сильно всё вокруг поменялось в её отсутствие. «Сошёл ли снег с гор? Распустились ли уже цветы? А в городе как? Изменилось ли что?» – нетерпеливо осведомлялась она каждый вечер, пока Мейли растапливала печь. И так из раза в раз, до той поры, пока голос окончательно её не покинет. А случится это уже должно быть очень и очень скоро…

Матушка затолкала ненужные размышления на дальние полки мозга. Она вполне отчётливо видела грядущее. Оно было испещрено ножевыми ранами и преследовало её вот уже на протяжении многих лет. Вопрос лишь в том, когда именно эта бессмысленная игра в «догонялки» подойдёт к своему завершению? Ибо, если открыть глаза на правду, холера – болезнь неизлечимая.

– И что потом?

– Вот, а потом… потом…

– Не тяни – матушка искоса бросила взгляд на кислую гримасу дочери. Два крошечных детских глаза уже долгое время поглядывали на неё не то с тревогой, не то с любопытством, ожидая продолжения сказочной истории.

– Мейли, дорогая…

– Нет, только не снова! – вскричал девочка – Ты ведь обещала, что сегодня уж точно расскажешь её до конца!

Матушка приподнялась с постели и ласково обняла дочь за плечи, трепетавшие под старыми тряпицами сорочки. Ей вовсе не хотелось огорчать её, но и продолжать она была не в силах. Тело чуть заметно потряхивало, во рту сухо и хочется пить, но, как на зло, горло словно сдавил огромный ком. Казалось, её вот-вот готово вывернуть наизнанку.

– Ну… – произнесла матушка голосом, в котором звучало отчаяние. – Кажется, меня снова поймали. Но, любовь моя, не ты ли говорила, что завтра, ещё до первых петухов, тебе нужно наведаться к господину Терри? Путь до его хижины отнюдь один не из самых близких, а дел у него, полагаю, и без тебя невпроворот. Человек он занятой. Уйдёт в лес и ищи его потом с концами. Так что, может лучше ляжешь, а история никуда не денется?

– А, ну да… – жалобно протянула Мейли.

Матушка, в душе которой, по-видимому, пустили первые всходы семена небольшой победы, медленно опустилась на мягкую перину. Мейли сокрушённо передёрнула плечами, но ответа так и не последовало. Время приближалось к полуночи. Через несколько минут на небе уже должна была появится полная луна, на которой даже с земли видны странные рисунки, созданные рельефом ее поверхности. Кто-то видит там лицо человека, кто-то диковинных животных или еще что-то другое. Матушке это всегда казалось забавным.