Дагестанская сага. Книга II

– Хорошо, сестра, а как ты?

– И я, слава Богу, пока жива! Дома всё в порядке?

– Всё нормально, вот только родственница твоя издевается надо мной, всё гоняет туда-сюда с поручениями!

– Ладно-ладно, не прибедняйся, сам, небось, вызвался пойти! Ничего, кроме хорошего, не будет, если лишний раз на улицу выйдешь, с людьми встретишься! Ты, кстати, уже видел нашу новую спортивную школу?

– Нет, не видел. А что за школа?

– Да Ибрагим Чалабов открыл… Молодец он всё-таки! И памятник Саиду Габиеву поставил, и школу спортивную для молодёжи выстроил, и вообще много хорошего для нашего Кумуха делает, дай Аллах ему здоровья!

– Верно говоришь, Ибрагим и в самом деле очень порядочный человек! Побольше бы таких! – произнёс Нурадин.

– А какой портрет Сталина он нарисовал! – продолжила Шамай восхищённо.

– Ну, о Сталине давай лучше помолчим! – сердито перебил её Нурадин.

– Почему это? Я, между прочим, его как уважала, так и продолжаю уважать, чего бы там Хрущёв и остальные ни болтали!

– Хрущёва я и сам не любил, а вот Сталин оказался совсем не такой, как все мы о нём думали…

– Хочешь знать, лично для меня он всегда останется великим человеком! – с горячностью воскликнула Шамай.

– Уж тебе-то, моя дорогая, как раз и не стоило бы так о нём отзываться! – саркастически ответил Нурадин. – Как можешь его уважать ты, которая по его милости отсидела ни за что ни про что целых восемь лет!

– А при чём здесь Сталин? – спокойно сказала женщина.

– Как это при чём? – воскликнул Нурадин так громко, что проходившие мимо них школьницы удивлённо повернули к нему головы с косичками с белыми и голубыми бантиками.

Улыбнувшись в ответ, Шамай сказала:

– Меня-то ведь не Сталин в тюрьму посадил, а Сулейман из Хосреха!

Нурадин не нашёлся, что ответить, а женщина заторопилась:

– Пойду-ка я, а то внучка, небось, заждалась!

Распрощавшись и пройдя несколько шагов, она крикнула вслед Нурадину:

– А в спортивную школу всё же зайди, посмотри, раз мимо идёшь!

Глава 11

– Боже мой, что же это творится на свете?!

– Что случилось, дадэй? – встревожилась Фарида.

– Представляешь, в Америке Кеннеди убили! – Глаза женщины подозрительно заблестели. – По радио сказали, что поехал в какой-то город, и там его среди бела дня у всех на глазах застрелили! Ужас! Как можно так – взять и убить человека, как можно?! Это ведь такой грех!

– Действительно, ужас! – прошептала Фарида.

Убийство потрясло всех. У людей было ощущение, что оно произошло не на противоположном конце планеты, а совсем рядом. Американский президент Кеннеди тут же превратился из политического оппонента в невинную жертву, насильственно лишённую самого святого из человеческих прав – права на жизнь.

Айша, потерявшая немало близких людей, была потрясена самим фактом злодеяния, противоречившего всем Божьим и человеческим законам, и белозубая мальчишеская улыбка американского президента долго ещё стояла перед её глазами.

* * *

Ополоснув и тщательно протерев полотенцем хрустальные рюмки, из которых за многие годы было выпито гостями дома немалое количество обжигающей жидкости, Фарида разложила их по местам и взялась за тарелки. Все это молодая женщина делала автоматически, а мысли её были заняты отнюдь не посудой.

Вечером у них, как обычно, были гости, и Фариде не удалось задать мужу тот вопрос, который нестерпимо жёг ей душу. Она мысленно прокручивала в голове, как задаёт мужу этот злосчастный вопрос и как он увёртывается, пытаясь сохранить иронически-шутливый тон, а она вновь и вновь задаёт ему тот же вопрос, в котором меняется лишь имя: «Что у тебя с этой Аллой… Патей… Мариной…?»

«Ничего абсолютно, – ответит Имран. – Вечно эти твои дурацкие подозрения! Не надоело?» Скажет и поспешит выйти из комнаты под предлогом того, что его ждут дела. Или же притворится, что спит. Либо, наоборот, привлечёт её к себе и произнесёт ласково: «Глупенькая, ну как тебе могло такое в голову прийти? Ты должна знать, что я люблю только тебя одну и больше никого!»

И Фарида, страстно желая верить мужу, приникала к нему доверчиво, ругая себя за то, что позволяет собственной ревности так управлять собой.

Она любила своего мужа. Он был её мужчиной, её повелителем, тем человеком, кому она была передана из рук в руки отцом. Он был её мужем перед Богом и людьми, отцом её сыновей, хозяином её мыслей и чувств и, наконец, хозяином дома, в котором она жила. Так она была воспитана, и пусть Имран нередко позволял себе флирт на стороне, она, как бы это ни было для неё горько и мучительно, прощала ему всё.

Пару раз она была близка к тому, чтобы уйти от мужа, когда его романы приобретали совсем уж очевидный характер, но в конце концов оставалась, помня, как настойчиво просил её покойный Ансар потерпеть, а также не в силах расстаться с Айшей, всегда относившейся к ней с трепетной материнской нежностью.

Да и куда она пойдёт? Никогда Саидбек не позволит дочери уйти от мужа, а для Шамиля и Арсена Имран всегда был хорошим отцом. Да и муж он был хороший… Весёлый, ласковый, заботливый. Вот только эти его романы на стороне!

Фарида горестно вздохнула и принялась за кастрюли, после которых её ещё ждали студенческие тетрадки. В ушах молодой женщины не стихал уверенный, нагловатый голос незнакомки:

– Могу я поговорить с Имраном Ансаровичем?

– А кто его спрашивает?

– Это его знакомая!

– А это его жена! И будьте добры, не звоните сюда больше!

Связь на том конце провода поспешно отключили, а Фарида всё стояла с телефонной трубкой в руке и мысленно задавала мужу набивший оскомину вопрос: «Что у тебя с этой женщиной?»

Подруг у неё не было. В педучилище, куда она перешла на работу из школы, коллектив был дружным и сплочённым, а директор Гаджи Сагидович был просто умница. Они общались семьями, иногда выезжая на маёвки или нанося друг другу визиты, и Фариде очень нравилась супруга Гаджи Сагидовича Патимат, стройная и высокая брюнетка с короткой стрижкой и интеллигентными манерами, явно обожавшая своего мужа и столь же явно обожаемая им. Приятно было глядеть на эту красивую пару, приятно было общаться с ними, но Фарида с Имраном у них почти не бывали, редко выходя куда-то вместе, а всё больше принимая людей у себя.

А когда не было гостей, то работа в доме всё равно находилась, да и дети постоянно требовали внимания, и тогда Имран отлучался «ненадолго» и один, а Фарида оставалась дома, и они с Айшей коротали вечера перед телевизором, смотрели кинофильмы. Среди них особенной любовью у обеих пользовался фильм «Тучи покидают небо» с очаровательной Тамарой Хашаевой в роли главной героини, чья судьба волновала не одно поколение дагестанок.

Иногда Имран брал её с собою в Махачкалу, но такое случалось редко, чаще он ездил туда с друзьями. В Махачкале они навещали обыкновенно родственников, или гуляли в Вейнеровском саду с Маликой и Юсупом, либо отправлялись с детьми в цирк или зоопарк, время от времени с удовольствием сюда наезжавшие.

Глава 12

Разия-ханум была женщиной хозяйственной и прагматичной. Дом Саидбека, куда она много лет назад вошла хозяйкой, держала в образцовом порядке, готовила отменно, гостей принимала радушно и в своём старании нравиться и мужу, и окружающим превзошла саму себя, тщательно следя за внешностью и периодически пополняя гардероб элегантными, красивыми нарядами.

Муж окружил её заботой и вниманием, не отказывая ей ни в чём и ожидая от неё лишь уважения и любви к нему и к его единственной дочери Фариде, с малых лет оставшейся без матери.

Разия-ханум по-своему была привязана к девочке, однако, лишённая природой материнства, не могла испытывать к ней той самой всепоглощающей и жертвенной любви, которая присуща подавляющему большинству матерей.

Полагая, что она сделала всё, чтобы над Фаридою не довлел комплекс сироты, Разия-ханум приняла самое горячее участие в её замужестве, щедро наделяя девушку советами, главным из которых был уход за собой.