Чита Уши Паруса

«Галина Николаевна сама с вечера расставляла девчачьи босоножки ровными рядами, – подумала Рита. – А Олег Олегович ни разу не пришел, – хотя я слышала, как Галина сказала ему: – посмотри моих, я на одну ночь!»

Уличный фонарь часто моргал голубоватым светом. «Как длинный Витька в первом отряде, ? размышляла девочка. ? Последние дни июля, потом август – третья смена.»

Воняет из деревянных туалетов. Рита удивляется, они же далеко, у забора. Наверно, опять забыли закрыть двери. Страшное место, огромные дыры на деревянных сундуках в высоких сараях. Как на картинках в книжке «Огниво». Только там страшенные псы охраняют золото и серебро. Здесь в дырявых сундуках плавают дерьмо и дохлые крысы. А нос сверлит голову густым запахом хлорки.

Однажды Рита увидела между досками в щель туалета, как большая Света с тощим Лешкой из первого отряда задирали футболки и снимали трусы. Они ощупывали друг друга и дышали со свистом. Рита убежала к забору, и её вырвало тоскливыми комками стыда и брезгливости. Будто она проглотила жабу. «Наверно, теперь у них будет ребёночек», – подумала девочка.

«Запретные вопросики!» – говорила бабушка, а мама ничего не говорила, она всегда целовала дочку на бегу. Старших подруг у Риты не завелось, хотя бабушка всегда спрашивала: «Когда заведёшь товарку?» Друга, значит, по её названию. Бабушка любила старые фильмы. Всегда, когда выпьет домашнего варева из железного бака, просила Риту спеть песню «Нежность», потом плакала. Лицо её превращалось в клюквенный кисель, куда упала булка, а из беззубого рта сладко пахло хмелем. Рита помогала бабушке собирать ароматные шишки, которые обвивают забор на даче. Из них бабуля варила пиво.

Завтра родительский день, а вечером концерт. Галина перед отъездом дала задание Маше – старосте – опросить всех: кто чего может исполнить? Кто петь, кто стихи читать, а кто танцует. Рита вызвалась спеть «Нежность». Вот они завтра все поревут и узнают, какая Рита артистка. Большая Света не будет больше её бить и унижать за то, что она увидела их с Лешкой. Света тогда всё же заметила, как Рита убежала от туалета и блевала. Они с Лешкой подошли и толкнули Риту в кусты, а потом больно надавали пендалей.

Светка открыла дверь. Молча, за капюшон ночной рубашки, подняла Риту и утащила в спальню. Девочки спали, на улице стрекотали кузнечики. Рита закрыла глаза, улыбаясь и причмокивая.

Утро. Из репродуктора звучали пионерские песни. Отряды построились на линейке. Олег Олегович торжественно трубил в горн.

– Сегодня первый отряд победил в соревновании по уборке помещений, – громко орала Люсьен. – Им выпала честь поднять лагерный флаг!

Староста первого отряда Вера, опустив голову и пряча глаза, тихо вышла из строя. Сзади послышались смешки. Она обернулась и шлепнула кого -то по голове в пилотке. Прошипела: «После линейки все кровати разворош-ш-шу».

– Иванова! – строго окликнул Олег Олегович. Он гордо держал горн в левой руке и глазами показывал Ивановой на флаг.

Староста высоко вскинула подбородок и пружиня промаршировала к длинной пике с натянутой верёвкой. Флаг трепыхался выцветшим лоскутом внизу. Вера потянула за один конец верёвки. Символ победы над грязью в первом отряде медленно пополз вверх. Олег Олегович затрубил. Скрипучие звуки фырчали, будто отплёвывались. Вера осталась стоять около флага, вытянувшись в струнку.

– Павлюков Витя! Сменишь Иванову, – крикнул Олег Олегович и повёл отряд в столовую.

– Песню запевай! – Все поплелись на завтрак. Олег Олегович орал один: – По долинам и по взгорьям…