Молчание Элизы, или Попранная добродетель

То, что со мной произошло, а именно растление в подростковом возрасте – имело место семь лет назад. И последствием стала затяжная депрессия, повлёкшая за собой исполнительную дисфункцию.

До сих пор без кома в горле вспоминать не могу. В голове такой разброд различных мыслей, поднявшиеся со дна души чувства – как мутный осадок со дна колодца. В ту пору я посещала театральную студию, был конец марта, на носу начало апреля. Два года как посещала с 7 по 8 класс.

В мой город приехала режиссёрка из Москвы снимать сюжет о школе драматического искусства при Центре дополнительного образования детей. Приурочен сюжет был ко дню театра. В тот день я и имела – как поняла впоследствии – несчастье встретить этого человека. Назову его Фёдором.

Его раскованность, чувство юмора и искромётность, его способность блистать даже в бутафорской короне на голове и в безвкусно пошитом костюме короля. Для меня – закомплексованной и неопытной девчонки 15-ти лет, имеющей самооценку ниже уровня Марианской впадины, он казался едва ли не божеством.

Я буквально ела его глазами, стремилась почаще попадаться на глаза ему самому и улыбалась ему, смеялась над его шутками… Пребывала в каком-то экзальтированном состоянии, как сейчас понимаю.

Минувшей ночью переосмысляла свою недолгую жизнь в 22 года. И пришла к неутешительному выводу, что взяла за ролевые для себя модели Наталью Мелехову из «Тихого Дона», бедную Лизу – из одноименного произведения Карамзина, Андерсоновскую Русалочку и Пушкинскую Таню Ларину вкупе с Ларисой Огудаловой и Катериной из произведений Островского, а также Ассоль из «Алых парусов», и это сослужило мне очень дурную службу.

Все эти мифы о романтической любви с полным самоотречением и самозабвением изрядно засорили мой неискушенный отроческий мозг.

Думаю, образы Эсмеральды из «Собора Парижской Богоматери» и образ Фантины из «Отверженных» Виктора Гюго тоже внесли свою лепту в пагубное на меня влияние…

Я никогда не думала о том, что однажды станцую мазохистское фламенко на граблях моих любимых литературных героинь.

Что однажды вляпаюсь подобно Эсмеральде и Фантине в инфантильных и циничных ублюдков без чувства сопереживания, вроде Фэба Шатопера и Феликса Толомьеса.

Которые думают половым органом вместо головы.

Возвращаюсь к нити моего повествования.

После окончания съёмки клипа о нашем театре я выспросила у Феди его ВК. Мы начали общаться.

Обменялись телефонами.

Происходило всё это в городе Н., где в настоящее время проживаем я и мой растлитель.

Когда Федя пригласил меня к себе домой, я без задней мысли пришла. Потому что влекло к нему и хотела с ним быть.

Он прекрасно знал мой настоящий возраст – 15 лет, который я ему называла без прибавки себе лишних годочков.

Однако мой возраст не остановил его от того, чтобы запускать руки мне под майку и в трусы.

Я умом понимала, что нельзя такое допускать. Но моя социализация сделали своё дело.

Опять же проблема системная, у нас нет не системных проблем. Чтоб дети не попадали в такое (кроме дяди из кустов, который схватил и поволок), надо уважать границы ребенка, воспитывать его с чувством самоуважения и уважения других людей. Для того чтоб так растить ребенка – нужно самому быть такой личностью.

Плюс образ педофила как «страшного дяди из кустов». Он мешает. Потому что, как и любой насильник – чаще всего это личность из близкого окружения или «втершийся в доверие».

Это не «страшный дядя», а обычный человек. Для меня это ярко дошло после фильма «Милые кости».