Снова. Навсегда?

– Гипервентиляции, – поправила она. – Это похожие темы, но моя немного неприятнее. Воздуха становится очень много, а мне кажется, что наоборот – задыхаюсь. Начинаю дышать глубже и этим себя загоняю ещё больше. Дико страшно, кажется, что сейчас сдохну.

– У Арины часто случались приступы паники, – сам не зная, почему, разоткровенничался я. – Её часто в школе доставали и в универе тоже, и дома ей доставалась. Из-за всей этой травли она была такая неуверенная и тревожная. Как маленькая птичка, которая всё время начеку и ждёт беды. Однажды одноклассницы избили её за школой потому, что она пришла не в розовой футболке. У них была какая-то дебильная общеклассная фотосессия, все должны были быть в розовом. У неё в гардеробе таких просто не было, а купить вещь ради одного фото она себе позволить не могла.

При воспоминании об этом я невольно сжал кулаки. Хотя все они, с моей подачи, за это поплатились.

У меня есть знакомая, настоящая оторва, раньше встречалась с Гришкой. Она вычислила всех этих одноклассниц, выловила их по одной и заставила жрать розовую помаду. Предварительно она закупила просрочку в одном косметическом супермаркете. Даже видео-доказательства для меня сняла.

Глядя, как эти подлые особи женского пола, пуская сопли и слюни, иногда вперемешку с кровью, пожирают помаду за помадой, я испытывал мрачное удовольствие. Вероятно, я был жестоким человеком. Но так уж меня воспитали.

С теми, кто обижает твоих близких, церемониться нельзя. Я был уверен, что мой отец так же закопал бы любого, кто попытался бы причинить мне вред. С некоторой долей вероятности, закопал бы – в прямом смысле.

Дана деликатно остановила мои воспоминания, положив свою маленькую ладонь на мою руку, и мой кулак как-то сам собой разжался, наши пальцы переплелись.

– Хреново. У нас в школе тоже было много стрёмных тёлок. Девчонку, с которой я тогда дружила, травили какое-то время, потому что та не носила брендовых шмоток. Ну, а меня – нет. Если бы меня в школе начали доставать, а бабка бы об этом узнала, она мне дома таких люлей прописала бы за слабость… Так что, я была обязана быть крутой.

Дана слабо улыбнулась.

– Твоя бабка тебя… била?

Я внезапно почувствовал напряжение, непроизвольно стиснув её ладонь.

– Это образно, – она посмотрела мне в глаза. – На самом деле карга не такая уж плохая. И любит меня по-своему. И заботится. Она ведь меня воспитала…

Дана набрала в лёгкие побольше воздуха, как будто решаясь, и произнесла:

– Мои родители рано умерли. И… Я иногда их вижу. Это неожиданно происходит. Непонятно, почему. Там в лифте… Я увидела маму. Вот мне и стало жутко… Не жалеешь, что связался с шизой?

– Я не считаю это шизой, – серьёзно ответил я. – И вообще, как ты уже, наверное, поняла, я западаю на проблемных девчонок.

Поняв, что прозвучало не очень, я поспешил поправиться:

– В смысле девушек, которые нуждаются в помощи… или не то чтобы в помощи…

Поняв, что сам себя закапываю, замолчал.

– Все ок. Синдром спасителя, – она ухмыльнулась.

– А как часто у тебя случаются приступы? – спросил зачем-то я.

– В последнее время – не так уж и часто, – она пожала плечами. – В Лондоне было пару раз. Один раз – в метро, другой – прямо на лекции. У всех на виду.

Она закатила глаза.

– Профессор тогда отчитывал меня за прогулы. Надо сказать – справедливо. Но когда я выпучила глаза и начала задыхаться, он так перепугался. И, конечно, поскольку это продвинутый английский университет, его тут же обвинили в буллинге, шовинизме, сексизме, эйджизме, ну и по классике – в домогательствах. Последнее – просто до кучи на всякий случай. Пришлось объяснять всем – декану, психологам, всем тем, кто хоть как-то связан с воспитательной работой, менеджеру по разрешению конфликтов, что увольнять профессора не надо, и претензий я к нему не имею. Чуть ли не до посольства дело дошло! Пришлось заморачиваться, а то его бы выпилили нафиг с "волчьим билетом" и вечным клеймом.

Я усмехнулся. Несмотря на ситуацию, история была местами забавная, к тому же с хорошим концом. Мне понравилось, что девчонка была справедливой. Другая бы не стала заморачиваться, защищая профессора.

– Блин! – воскликнула Дана. – У меня же телефон на беззвучке! Кира там, наверное, уже в бешенстве!

Она вскочила с кресла.

– Провожу, – безапелляционно заявил я, надевая куртку. – Прослежу, чтобы больше никто не пугал тебя в лифте.

Дана благодарно улыбнулась.

– Я жду уже больше сорока минут! – рявкнула Кира, выскочившая из машины, едва нас завидев.

– Кир, спасибо, что не уехала! – спокойно ответила Дана. – Если Арс будет вонять, вали всё на меня!

– Непременно! – процедила та, бросая Дане ключи и, развернувшись на каблуках, кинулась к машине.

– Нервная у неё работа, – прокомментировала девушка, глядя вслед спешно сорвавшемуся с места авто.