Собрание сочинений неизвестного автора
Он чертит на полу что-то карандашом, будто художник-авангардист. У меня же кухня прямоугольная, прихожая пятиугольная, комната тоже пятиугольная, но с двумя окнами и батареями. Архитектор, видимо когда проектировал был «под вдохновением».
Откос один снял – не по плану, а потому что сам отвалился. Притащил плёнку непонятную, работает тихо, как партизан. Видно, раздражает его, что я подгоняю.
Я утром ему написала:
– У меня, говорю, 26-го внучка приезжает! Кровать собрать надо, пенал поставить, а стол – советский «гроб» – вон на балкон. Пусть стоит, я его даже бесплатно никому не отдам!
А ведь история у этого шкафа славная: Галя мне его отдала, а ей – подруга, которой 92 года. Вот это я понимаю – мебель! Пережила войну, переезды и всех хозяев.
Недавно видела эту подругу. За собой по сей день следит. Идёт, каблучки цокают, платьице в цветочек, стрижечка. Красотка! Муж у неё был лётчик-испытатель, погиб. Замуж не вышла, детей нет, а держится! В её-то годы и на каблуках! Я, бывает, в тапочках за хлебом спущусь, а она – как с обложки журнала. Вот это я понимаю – женщина!
Часть 4
Сняли мы, значит, ламинат. И тут выяснилось: бетон сохнет дольше, чем мужик после трёх литров пива. Неделю стояли окна настежь, балкон открыт – бетон «дышит». Правда, вместе с бетоном задышала и плесень по плинтусам. Я, как хозяйка серьёзная, купила перекись с уксусом, намешала – чувствую себя алхимиком, только вместо золота у меня пузырящиеся стены.
Подруга присылает: «На Вайлдберриз закажи антиплесень!» Скрин сделала, чтобы я не перепутала. Думаю: ну спасибо, подруга, без скрина-то я вместо антиплесени купила бы крем для рук.
Хозяин квартиры, как водится, жадный до невозможности. Купил линолеум. Самый дешёвый, с запахом, будто на нём мышей разводили. Приехал, конечно, с опозданием, и не один, а с соседом – мальчишкой 18 лет. И вот парадокс: хозяин – строитель со стажем, а толку – как от будильника без батарейки. А пацан, метр с кепкой, но на все руки мастер! Смотрю и думаю: неужели ещё такие экземпляры водятся? Мамонты, оказывается, не все вымерли.
Парень линолеум стелит ловко, а хозяин – только воздух портит. Причём не только воздух, он мне кровать умудрился сломать: ножку свернул. Теперь сплю как на корабле в шторм – каркас держится неизвестно на чём, но скрипит за троих.
В итоге, с 12 дня до 6 вечера, они «стелили», а я – всё остальное: таскала, мыла, складывала, выносила, заносила. Квартира однокомнатная, но ощущение, будто мебель у меня, как у Икеи на складе. Вещей вроде немного, а найти потом ничего невозможно. Очки где? Ключи где? Зарядка от телефона? Всё в параллельной вселенной.
Когда они ушли, квартира выглядела так, будто ураган «Катрина» заглянул на огонёк. Всё грязное, всё вверх дном. Я провела пять стирок, отмыла полы, упала без сил. И это всё – в мой единственный выходной! Представляете?
Но ничего, думаю: зато внучка скоро приедет, и у нас с ней планы грандиозные – и в Великий Новгород, и на дачу. Уже легче на душе. А пока я стресс снимаю как могу: покрасилась, на маникюр сходила, ночнушку купила «дорогую» (ну, из дорогого магазина, но по скидке – это важно!).
Зато психика довольна. Потому что главное – не вонючий линолеум, не разрастающаяся плесень, а чтобы внутри было настроение жить. А то будешь ходить с мордой кирпичом, и все вокруг будут думать: «Вот идёт психоза престарелая». А я не хочу, чтоб так думали. Я хочу, чтобы со мной людям приятно было, а не страшно.
И вот сижу, любуюсь: линолеум новый, пахнет химией, но зато я – с маникюром и в красивой ночнушке. Жизнь удалась!
Премиальный
клиент банка, или наш поход в Бизнес-зал.
Ну, собрались мы с подругой в путь-дорогу. Люди, в общем-то, порядочные, законы уважаем. Решили: страховка медицинская – дело святое. Мало ли что в дороге приключится? Начали шерстить агрегаторы, сравнивать, прикидывать. И докопались до истины: выходит, самая выгодная – оформить премиальную подписку в одном очень известном банке. Сулит она, понятное дело, горы золотые: страхует аж пятерых, и не только если ты на пляже валяешься, но и если полез в горы или на серфе волны рубишь. Круто! Но жемчужина в этой короне – проход в… Бизнес-залы! Вот это статус, понимаете ли. Премиум-клиент!
Прикатили мы в сие царство комфорта за добрых три часа до поезда. Чтоб уж наверняка. На ресепшене отметились, как полагается важным персонам, и устроились за столиком. Народу прикатило немало! Сидим, как селедки в бочке, только в дорогих банках. Шведский стол, само собой, шикарен: бери не хочу, ешь-пей, царствуй. Мы, разумеется, решили царствовать по полной: по чуть-чуть, но от всего. Налили нам благородного сухого вина. Атмосфера!
Еще и массажные кресла обнаружились. Ну, думаем, надо попробовать, мы ж теперь премиум! Пошла первая. Подруга не доверяет всяким креслам. Ну да, ладно, уселась. Кресло-то, оказывается, умное, с телефона управляется. Нажала кнопку… И понеслось! Как будто невидимый оркестр из крошечных молоточков заиграл марш по моим уставшим позвонкам. Экспериментатор я неопытный, честно говоря. Через минуту такого "блаженства" у меня уже паника. Ищу на экране: "Где тут 'Хватит!', 'Стоп!', 'Помилуйте!'?" Наконец-то нашла кнопку "Достаточно". Нажала. Выдохнула. Вот это была "достаточность"! Мощная.
Тут заметили мы пару джентльменов. Одетых… одинаково. Прямо как униформа: майки-близнецы. Может, дресс-код у них такой корпоративный? А может, братья-близнецы, но не по крови, а по духу? Завсегдатаи, видно сразу. Знают все ходы и выходы в этом зале. Выпили они свое положенное вино с достоинством. Но до поезда – ого-го сколько! Заскучали. Захотелось, видимо, продлить удовольствие. Один пошел за добавкой. Ан нет! Суровый служитель бизнес-рая вежливо, но твердо пояснил: закон тут железный – один бокал на человека. Незыблемо!
И тут началось самое интересное. Второй собрат по духу (или по майке), не моргнув глазом, достает из чемодана… другую рубашку – ковбойку! Быстренько переоделся прямо тут же, на глазах у изумленной публики. На голову – шляпу! Бам – и перед нами уже совершенно другой человек. Ничего не напоминает? Свежий, бодрый, с жаждой (винной, конечно). Подходит к стойке, как ни в чем не бывало. И… приносит два полных бокала! Фокус – покус. Перевоплощение уровня "Матрица", только для бизнес-зала и с благородными напитками. Вот она, истинная премиум-изобретательность!
Сидим, с подругой переглядываемся. Приключения началось еще до поезда. Со страховкой, вином, невидимыми массажистами и настоящими мастерами бизнес-камуфляжа. Эх, премиум-жизнь!
Чему можно поучиться у СОЛНЦА.
Вот смотрю я на Солнце и думаю. А ведь ему есть чему поучить нас, людей! Встаёт оно изо дня в день. Всё по расписанию! Никогда не скажет: «А? Сегодня не хочется. Пойду-ка я отдохну, пусть там сами как-нибудь без меня». Нет! Постоянство – это его конёк.
А вот у нас, у людей, с этим постоянством – беда. Начнёт человек, например, английский учить. «Ай лав лондон из зе кэпитл оф…» А через три месяца – всё. Бросил. Надоело!
Обещал себе по утрам бегать и контрастный душ принимать. А потом – бац! – бок заколол, вода холодная… или дождь пошёл, да и вообще спать по утрам хочется. И пошло это расхолаживание… И нет человека на стадионе.
Я вот всегда думала, что я не такая. Я – человек постоянный! Если что задумала, буду делать до победного конца. В юности, например, увлеклась я лепкой из пластилина. Просто руки чесались шедевры создавать! Слепила оленя – красавец! Рога, морда – всё как у настоящего. Людей лепила – мимика одна к одной. Решила – всё, буду скульптором! Это моё призвание!
Стала искать, где этому высокому искусству учат. Нашла институт. Оказалось, ничего там просто так не бывает. Экзамены сложные, да ещё до поступления опыт работы в скульптуре иметь надо. А куда меня, пластилинового самоучку, возьмут? В общем, пришлось мою мечту… на задний план отодвинуть.
Но душа-то творить жаждала! В пятнадцать лет меня на музыку потянуло. Захотелось душу свою через песни выражать. Решила, что пианино – инструмент самый благородный для этого дела. Чтобы душа не просто пела, а пела вслух, на весь мир!
Мама мне пианино покупать отказалась – мол, в нашей клетушке, простите, в хрущёвке, для него места нет. А вот гитара – пожалуйста. Она в углу постоять может. Перезаписалась я в кружок на гитару.
И пошло… День за днём. Сижу, аккорды разучиваю. Нудновато, трудновато… Но меня мысль согревала, что скоро я всех своим искусством порадую. Делать-то нечего, надо – значит надо. Выучила, наконец, песню модную, «Миллион алых роз». Созвала я подружек, близких по духу, на свой первый концерт.
Сыграла, спела от всей души. А в ответ – тишина. А где же аплодисменты? Где крики «Бис!»? Я в недоумении – народ так и не оценил, что в их рядах талант родился! Тут самая смелая спрашивает: «А что за песня была?» Я конечно, в ответ:: «Как что? Вы что, не расслышали?» – «Да нет, – говорит, – ты пела громко. Но мы не поняли. Вроде песня Пугачёвой, а мотив… другой». Смотрю на них – а они на меня смотрят. Рты по открывали. Я в недоумении.
Вот тебе раз! Оказывается, у меня медвежий не только слух, но и музыкальная память. Никакая! Пожаловалась я своему учителю музыки. А он – молодой, красивый, подтянутый, после армии только – успокоил меня. Говорит, не беда, будем слух развивать. Будем ноты петь.
И вот после каждого занятия мы с ним остаёмся. Он на пианино – «до-ре-ми», а я ему в ответ – «до-ре-ми»… но уже голосом. И смотрю на него… и он на меня. И как-то незаметно он мне стал симпатичен. А я, чувствую, ему тоже не безразлична.
И вот однажды, тяну я ноту «соль», а он такой: «Молодец! Умница!» – и целует меня в щёку. А я его, недолго думая, тоже. И тут меня будто на машине времени в будущее перенесло!
Вижу я: мы с ним женаты. У нас трое детей. Живём душа в душу. Выехали мы на природу, дети вокруг резвятся, бегают, смеются, задают свои бесконечные «почему»… А мы сидим прямо на траве, счастливые… Друг на друга смотрим, глаз оторвать не можем. Любуемся. Идиллия!
Как вдруг…! Я с этой Машины времени – хоп! – обратно на землю. Смотрю, а в дверях директор клуба стоит, головой качает и осуждающе так говорит: «Ага! Вот вы чем здесь занимаетесь?! Анатолий Владимирович, зайдите ко мне. Нужно кое-что обсудить». Ушёл он, а я смотрю ему вслед и думаю: разлучник! Разрушил мою семью! Мою будущую семью!
Анатолия, конечно, уволили. Но он через ребят передал, мол, кто хочет заниматься дальше обучением на гитаре – милости прошу ко мне на дом. Ну я, конечно, поехала. Всё-таки у нас с ним были… особые отношения.
Приезжаем мы к нему. А там… Дверь открывает женщина с ребёнком на руках. И ведёт нас в комнатушку маленькую, при маленькую. Никакой романтики. Ладно, думаю, может, сестра ему по хозяйству помогает. Но судьба оказалась жестока.
Женщина эта, между делом, заявляет: «Мы живём тут на съёмной квартире, и Анатолию приходится крутиться, чтобы нам на плаву держаться». Слышите? «НАМ»! Это слово меня, как ножом, по сердцу.
Она мне сразу не понравилась. И ребёнок у неё какой-то капризный. Хотя, может, он и хороший, просто она говорила это зловещее слово «нам»… а я не могла быть частью этого «нам». И меня от неё воротило.
За чаем она и рассказала всю правду. Познакомились они на армейской дискотеке. Он на гитаре бряцал, она подошла. Поговорили. Стали встречаться. Чувства… вспыхнули. Она забеременела. А потом – надо жениться, обстоятельства вынуждают. Анатолий человек порядочный. Доигрался, одним словом.
Вернулась я домой вся в обиде. «Вспыхнули»! Да у него, видно, эти чувства как спички – чирк, и вспыхивают. Чтобы не вспыхивали, надо, наверное, пожарную команду к нему приставить – девушкам, чтобы головы не морочил.
И знаете, после этого я как-то разом остыла и к музыке, и к учителю. Вот такая я непостоянная оказалась. Ветреная, как моя подруга в шутку говорит.
А Солнце-то всё равно встаёт. Постоянное. Надёжное. Мы там в своих чувствах путаемся, надежды друг друга не оправдываем, а оно – светит. И ласкает. Летом так вообще, как на гриле, поджаривает. Зимой хоть как-то, а греет. Вот у кого надо учиться постоянству! Каждый день от него напоминание: будь постоянным! Хотя, конечно, есть и люди известные своим постоянством… но Солнышко – чемпион! Оно нам в пример.
Ужин с сюрпризом.
Выходит как-то Катя из дома, такая вся с утра в приподнятом настроении. Сегодня она закрыла на зиму несколько банок огурцов и салатов. А также пять баллонов махито. Любимому зятю хочется угодить. Он у неё хороший: не курит, не пьёт и многочисленную семью содержит.
Поискала Катерина глазами свою кошку Мусю, полосатую проказницу. Она для неё любимицы, остатки ухи припасла, самый что ни на есть деликатес! Ан нет, Мусенька во дворе отсутствует. За ворота вышла – и там пусто. Ну, думает, ладно, видно где-то на променаде, аппетит нагуливает. Оставила свои дары на пеньке, как на праздничном столе, и пошла себе в парикмахерскую – марафет наводить.
Идёт Катя обратно, красоту свою новую несёт, и вдруг… бац! Видит – лежит её Муся у дороги. Красивая такая, полосатая, хвост пушистый поджала … Только лежит как-то неестественно, голова откинута. Сердце у Кати в комок сжалось: «Вот тебе на … Муся умерла. Кончился её век кошачий и гостинцев не успела отведать…Видимо бедолага дорогу перебегала и её машина сбила».
Бросилась баба домой, в панике. Надо же питомицу в последний путь проводить, по-человечески. Целлофан ищет в сарае. Сыну Сашке звонит, скорбную весть сообщает. А Сашка – парень с современным взглядом на экологию. Говорит: «Мама, какой целлофан? Он же в земле сто лет не гниёт! Надо беречь природу! Лучше в тряпицу заверни. У меня в гараже мешок из-под картошки валяется, дырявый, но для такого дела – в самый раз».
Потом, видимо, совесть его заела – думает:
«Муся мышей ловила, дом от вредителей берегла, а я на её похоронах не буду присутствовать? Непорядок!»
Решил взять всё в свои руки. Матери говорит: «Не волнуйся, мам, я всё устрою. Шефу позвоню, отпрошусь. Похороны – на мне!»
Приехал, нашёл ту самую покойницу, завернул в картофельный мешок. В конце огорода, под забором, выкопал могилку. Закончил, ком земли бросил, ветку воткнул – памятник, так сказать, чтобы не забыть, где память кошачья закопана.
Дело сделано.
Вечером сидят они с матерью, грустные такие. Плов доедают. Саша и предлагает: «Мама, давай выпьем за пушистую морду, за Муську? Нервы успокоим».
Выпили. Сидят, вспоминают какая она была. Игривая, ласковая и мышей ловила. Саша снова наливает: «Ну, что, мам, вздрогнем ещё разок?»
Только они собрались «вздрогнуть», как откуда ни возьмись – тихое такое, но очень знакомое: «Мяу». Оборачиваются – а это сама «усопшая» к своей миске подходит! Живая, здоровая, хвост трубой! Только миска-то пуста. И требует она, понимаешь, свой ужин громким мурлыканьем!
Катя аж всплеснула руками: «Батюшки! Да она воскресла!»
Бросилась хозяйка корм насыпать, а Сашка стоит в ступоре. Мужчины они долго в себя приходят.
Тут женщина на сына смотрит с укором: «Саш, а может, мы… ошиблись? Может, мы чужую кошку похоронили?»
Сашка плечами пожимает: «Может быть…»
«Ну, ладно, – вздыхает мать, – я старая, глаза не те. А ты-то что? Не отличил?»
А сын, человек с логикой, по-философски так, разводит руками:
«Мам, ну какая разница? Та такая же полосатая, один в один! Если чужую – так это даже и хорошо. Главное – своя живая». Вот, бывает же такое в нашей жизни! История прямо как в кино, только жизнь всё равно хитрее любого режиссёра.
Это хорошо, что даже в трагедии всегда есть место для улыбки.
Спасение жизни.
Глава первая. Утро, которое всё испортило
Фраза, выдохнутая шёпотом, прозвучала громче любого крика, врезавшись в утреннюю сонную тишину тупиковой улицы:
–Я хочу убить негодяя, который здесь живёт.
Игоря будто обухом по голове ударили. Он даже вздрогнул, роняя пачку конвертов. Неужели почудилось? Нет, не почудилось.
Это сказала он, человек сидящий на пне, с лицом, искажённым немой яростью, отчего побежали мурашки.
Игорь машинально покрутил головой – шея затрещала. Вчерашний детектив до трёх ночи давал о себе знать. Он мысленно отмотал плёнку назад. А началось всё, как водится, с самого утра. С того самого, когда на улице моросил противный, мелкий дождь, отчего асфальт стал чёрным и скользким, как зеркало. Погода была отвратительная, душа просила бодрящего напитка и покоя. В общем, ничего не предвещало… Ни-че-го, не предвещало беды в виде признания в желании убийства.
Игорь – почтальон со стажем, человек, привыкший к порядку и тишине. Он ценил свои утренние ритуалы: проверить велосипед, аккуратно уложить в свою потрёпанную, но надёжную сумку пачки писем, заварить чай в старой кружке с отколотой ручкой. Он был немного ворчуном, немного философом, и свою работу давно уже считал не службой, а своего рода миссией – последним оплотом человеческого общения в этом цифровом мире.
Он, как истинный почтовый рыцарь, взгромоздил на плечо свою богатырскую сумку, вскочил на верного железного коня – велосипед – и направился в логово, то есть на почту. А был он с этим почтовым царством связан много лет. Как пришёл сюда когда-то «временно», так и остался. Такой у нас «временный» труд – самый постоянный! Уж больно народ к нему прикипел. И транспорт у него был соответствующий – маневренный и экономичный. Бензин не жрёт, ремонт – раз в пятилетку. Разве что в снегопад пешком ходил. Но снег-то у нас на юге – большая редкость! Зато дождь… о, наш дождь – он вечный. Как проблема ЖКХ.
На почте в тот день было тихо и пусто. Видать, народ уже отдал дань государству в виде квартплаты, получил свои заветные коробки и успокоился. Не слышно было ни клацанья мышки, ни вздохов принтера. Игорь любил эту утреннюю атмосферу. Сейчас, думает, получу свою порцию писем, повесток, радостей и неприятностей – и вперёд, в народ!
Он уже мысленно был в пути, но тут его планы рухнули.
– Игорек, задержись! – голос заведующей Ирины Александровны прозвучал как гром среди ясного неба. – К тебе практикант прикреплён. Покажешь ему участок.
Игорь вздохнул так, будто ему объявили не о практиканте, а о пожизненной ссылке в Сибирь со всеми остановками.
– Игорек, а ты чего это нос вешаешь? Чем недоволен?
–Ирина Александровна, я уже давно был бы в пути! А его, этого… юнца, ещё ждать надо! – в его голосе прозвучала вся горечь разбитых надежд на спокойный день.
– Не ворчи! – отрезала заведующая. – Парень тебе поможет, сумку потаскает. Кадры нам нужны!
– Да я б уже работал, а тут жди этого… вашего практиканта, – буркнул Игорь, делая акцент на слове «вашего», чтобы было понятно, кто тут крайний.
– Ничего, подождёшь! Он тебе сумку таскать поможет. А в компании-то веселее! – и посмотрела на него так, что стало ясно – дискуссия закрыта.
– Имею я право поворчать? – попытался отстоять своё право на нытьё Игорь, как истинный россиянин.
– Имеешь, родной, имеешь! Поворчи, только недолго.
Тут в разговор вступила Ольга Николаевна, вернувшаяся с фронта работ по приёму посылок. Обычно Ольга Николаевна— воплощение добродушия, а сейчас – радостная, с восторженными глазами.
–Коллеги, вы видели, какие нам решётки на окна поставили? – громко сказала она, и её голос завибрировал от эха.
Игорь, не глядя на решётки, пробормотал, думая о своём:
–И правильно. Хоть комары и мухи летать не будут.
В здании повисла секундная пауза, а потом раздался оглушительный хохот. Смеялись все присутствующие, даже хмурый водитель Лёха, включая какого-то военного в форме и тётю с рюкзаком, ржали так, будто он только что выдал лучший анекдот года.
Тут Игорь наконец очнулся и понял, что ляпнул. Обернулся, посмотрел на окна. Ну да, решётки… ма-а-ссивные такие, чтобы никто не унёс почту вместе со зданием. А он про комаров… Эх, он был не в форме, абсолютно не в форме… И Игорь почувствовал себя полным идиотом. Какие комары, речь идёт не про москитные сетки.
–Это что ж у вас за комары такие, чтобы через решётки не пролезут? – фыркнул военный.
–Наверное, мутанты! – добавила тётя с рюкзаком.
И в этот момент, под прикрытием всеобщего веселья, в дверь вошёл ОН. Парень. Очень высокий и до неприличия худой, в потрёпанной куртке и с причёской, от которой мать-природа могла бы заплакать – вихор чёрных кудрей на макушке и выбритые виски. Он смущённо огляделся.
–Извините, а где можно найти Ирину Александровну?
«Практикант», – с тоской подумал Игорь. И почувствовал себя нянькой. День был окончательно испорчен.
Засмущался, и снова пробасил:
– Ирина Александровна на работе?
Игорь и Ольга Николаевна молча, как марионетки, показали пальцами на кабинет заведующей. Та уже выглядывала, как сурок из норы.
–Вы Пряников? – строго спросила она.
– Да, Пряников, – прочирикал парень.
–Нехорошо-с, в первый же день опоздать! – начала было Ирина Александровна.
–Репутацию себе с самого начала портите! – поддала жару Ольга Николаевна, вбрасывая свои традиционные пять копеек.
Воцарилась тишина. Замерли все. Ждали оправдания. Ждали, что вот-вот он расскажет, как спасал из горящего дома кошек, как его автобус под лавину попал… А он…
Но это уже, как говорят в наших сериалах, совсем другая история.
Глава вторая, или Великий поход за правдой
И вот он, ответ! Не «транспорта долго ждал», не «пробки на дорогах», а простое, по-детски гениальное: «Я проспал».
И что вы думаете? Произошло чудо! Вместо всеобщего осуждения – парня вдруг зауважали! Сразу! Как будто он не опоздал, а подвиг совершил. Даже Игорь, наш вечный ворчун, проникся. Потому что на фоне нашей вечной лжи, отговорок и бумажек от врачей – эта правда прозвучала, как выстрел. Честный выстрел!
А на улице, как водится, уже вовсю светило солнце. Лужи испарились, дождя – будто и не бывало! Наш российский климат – он как настроение начальства – непредсказуем. Велосипед, верный товарищ Игоря, остался торчать у почты. Двоих «всадников почтового апокалипсиса» он бы не выдержал. Да и ехать порознь – скучно. В общем, пошли пешком. Как два богатыря, несущих добро и свет в виде квитанций за коммуналку.
По дороге Игорь, исполняя обязанности старшего, решил разузнать о новобранце:
–Ты откуда будешь, студент?
–Живу в центре, добираться до вашей окраины – просто песня! – и парень, чтобы сменить тему, тыкнул пальцем в куст. – Смотри, какие розы яркие!
–Ну, розы они и есть розы, – философски заметил Игорь. – На то они и розы, чтобы быть розовыми.
–Я люблю розы дарить, – признался парень.
–Девушке, значит? – подмигнул Игорь.
–Нет… маме.
Ну тут Игорь понял, что парень – тот ещё фрукт. И перешёл к главному:
–А как звать-то тебя, спасатель почтовых душ?
–Гоша.
–А я Игорь.
И тут произошёл ритуал— рукопожатие. Две почтовые вселенные соединились.
– Думаю, сработаемся! – бодро заявил Гоша.
Игорь аж подпрыгнул:
–Где ты таких слов нахватался? «Сработаемся»…
–В литературе. Я много читаю.
–Ага, понятно… Умный, значит.
–Ага.
И пошли они дальше, погружённые в свои мысли. Всё как у людей: в пятиэтажке позвонили в домофон – им открыли, не спросив кто. Раскидали квитанции по ящикам – народ даже «спасибо» не сказал. Потом пошли в частный сектор. А тут уже солнце разошлось не на шутку! Жара такая, что асфальт плавится, а люди попрятались по норам. Не хотят выходить! Сидят под своими «сплитами», как сурки в спячке, и в своё личное пространство посторонних не пускают. Особенно почтальонов с квитанциями.
И вот возле одного дома, красивого, углового, сидел на пне мужчина. Сидел и курил с таким видом, будто решал, быть или не быть… всему человечеству. Вид – угрюмее тучи. Наши герои пробежали мимо с дежурным «здрасьте». На что получили такое же дежурное и угрюмое «здрасьте» в ответ. Мужик докурил, бросил окурок, лицо бледное, губы кусает, пальцы щёлкает… Нервничает, короче.
– Не жарко? – попытался вступить в диалог Игорь, демонстрируя лучшие традиции светской беседы.
–Нет, – отрезал мужик и всем видом показал, что разговор окончен.
Но тут наш Гоша, воспитанный на книжках про добро, не выдержал:
–Головной убор оденьте! А то недолго и тепловой удар получить.
Мужик от этого замечания заёрзал ещё сильнее.
–Я сам разберусь! – прошипел он.
Игорь, тем временем, как шпион, нащупал потайной ящик на заборе и швырнул туда платёжку.
–Пошли, – кивнул он Гоше в сторону мужика.
–Ага, пойдём, – согласился Гоша.
И они отошли, чтобы обсудить стратегию.
– С ним что-то происходит, – констатировал Гоша, смотря на мир широко открытыми глазами.