Он тяжело вздохнул.
– Вот они итоги войны: исковерканные судьбы и искалеченная психика людей. Все мы, в той или иной степени, невольные жертвы этого страшного зла.
– Иди, друг, выполняй долг перед женщиной, которая добровольно принесла себя в жертву, спасая наших ребят и подвергая себя ежеминутно, ежесекундно смертельной опасности. Она полностью опустошена, она отвратительна не только тебе, но и всем окружающим ее людям, но мы помним, что она – наш боевой товарищ, не предавший нас в тот трудный час.
Венедикт пошел в штаб к связистам. Ему повезло, Игорь был на месте и страшно обрадовался, услышав голос своего спасителя, вернувшего его буквально с того света. Когда Веня изложил ему свою проблему, он заверил друга, что сделает все возможное и невозможное для Таисии, которая вытащила и его самого из той страшной мясорубки. Его обещание несколько успокоило Венедикта, и он отправился в свое отделение. Пора было начинать обход больных.
Вечером, когда Алексей зашел к нему на огонек, Веня рассказал ему о своем знакомстве с Антониной Васильевной и о том, что Петрищев запретил ему даже думать об этой женщине, что Андрей Григорьевич много говорил о тяжких последствиях войны, назвав всех их жертвами того зла, которое несет война.
Лешка долго молчал, обдумывая, а затем сказал:
– Он абсолютно прав. Я вот думаю, что эхо этой войны будет слышно на Руси еще лет сто. Да и не только в нашей стране. Возьми хоть Терезу, разве она не жертва войны, разве вы с ней не принесли в жертву этому тяжелому времени свою любовь. А сколько людей во всем мире погибли, стали калеками, алкоголиками, остались вдовами или вдовцами. Невозможно представить себе их количество. Но мы с тобой, Веня, выстоим непременно. Я в это свято верю! И, более того, будем счастливы и здоровы.
– Ты знаешь, что я лечу, сопровождая Таисию, одним бортом с Петрищевым. Как он тебе? Нравится? – поинтересовался друг.
– Да. Я его уважаю. Главное, что он человек порядочный, короче, правильный мужик.
– Я тоже так думаю, – поддержал друга Алексей. – После разговора с ним и его участия в устройстве Таисии, я понял, что не все начальники – подхалимы и самодуры. Тебе повезло, Веня, с ним.
– Меня мучает совесть, что я сам не лечу с ней в Хабаровск, Леша, но, с другой стороны, если бы полетел я, она бы точно выкинула фортель с побегом. Вот ведь вляпался как!
– Я тебе так скажу. Ты лететь не должен ни в коем случае. Кроме разборок и грандиозного скандала, это мероприятие в твоем присутствии не кончится ничем. И прекрати мучиться совестью. Ты ей ничего не должен. Она это понять не в состоянии, но ты уясни для себя этот факт раз и навсегда. Раз Хабенский взялся нам помочь, я думаю он ее хорошо устроит и проследит, чтобы лечение пошло ей на пользу. Кстати, он перед ней в таком же долгу, как и все, кого она вынесла с поля боя. Так что не переживай, друг. Пока я ее не размещу с максимальными удобствами, оттуда не улечу. Я договорился со своим командиром, он дал мне на это дело трое суток. Так что все будет в полном порядке. Мы поможем ей и будем держать в поле зрения до полного ее излечения. Нужно верить в лучшее, Веня. Иначе жить трудно.
Разговор коснулся и Антонины, и Веня сообщил другу, что бедная женщина попала почти в такую же ситуацию, как и он.
– Если бы ты ее видел, Леша. Королева! И держится так, что никто и не подумает, что какой-то несчастный летчик-алкаш отравляет ей жизнь и жизнь ее ребенка каждый божий день. Ты хоть знаешь этого героя?
– Знаю. Отличный летчик, прекрасный друг. Никогда не бросит и не подведет товарища. Но тоже жертва войны, ее эхо. Контузия в голову. Не мне тебе рассказывать, что это такое. Я, честно говоря, вообще не понимаю, как он смог выкарабкаться и вернуться в дивизию. А знаешь, до контузии он совсем не пил. Мне кажется, что он очень любит эту женщину, а она не желает узаконить их связь. Он боится ее потерять, пьет и опускается все ниже. И ведь если его спишут на землю, он пропадет. Поверь мне, дружище. Женщину тоже понять можно. У нее ребенок, она осознает, что могла бы принести себя в жертву, если хоть немного любит его, но она не имеет права приносить в жертву такому ненадежному человеку жизнь своей дочери. И тут, как правильно сказал тебе Петрищев, я ее не осуждаю, но и одобрить ее поступок по отношению к нему не могу. Зачем было ехать с таким другом на край света? Сразу подумать о дочери она не могла?
– Она хотела вылезти из нищеты, Леша, подзаработать денег для содержания и воспитания дочери, – сразу вступился за нее Веня.
– Не буду с тобой спорить, Венедикт, в конце концов, это ее личное дело, и расплачивается она за свой необдуманный поступок. Но Ивана Соловья мне по-товарищески очень жаль. Сколько еще людей коснется эхо войны. Страшно подумать, что их будут миллионы. Вот она – цена войны.
Ох, как дорого мы за нее заплатили и будем платить еще очень долго!
Глава 2
Прошло три года. Венедикт возглавлял кожно-венерологическое отделение уже в звании майора. Вся его жизнь в это время была посвящена изучению «позорных» болезней и методов их лечения.
Еще будучи в Вене и даже не представляя своего будущего, как врача, он приобрел старинную книгу, посвященную этим проблемам на немецком языке. Но знание языка у него было посредственным, а ознакомиться с содержанием фолианта хотелось ужасно. На помощь, как всегда, пришел лучший друг Леша, у которого были приятели и среди шифровальщиков, и среди переводчиков. Они ему подсказали, кто из их коллег сможет наиболее точно выполнить перевод столь специфичного издания в области медицины. Им оказался капитан Воронин Владимир Владиславович. Но Воронин, ссылаясь на большую загруженность по службе, не хотел браться за эту работу. Как найти к нему подход, чтобы заинтересовать человека в таком нелегком труде? Венедикт ломал голову, но не находил ответа. И как-то за ужином в доме офицеров Лаврову посчастливилось сидеть за одним столом с другом Владимира, Сергеем Зотовым. Зашла речь о мясном рагу из медвежатины, которое в офицерской кухне готовили отменно.
– Где только они медвежатину эту берут? – недоумевал Венедикт. – Боюсь, что это просто мясо бычка или лошадки.
– Обижаете, дружище, – сказал Сергей. – Этого медведя дому офицеров доставили наши ребята, охотники. Мой друг Владимир чуть с ума не сошел от зависти. Он заядлый охотник, но вот ружья у него хорошего охотничьего нет.
– Ты что, о Владимире Воронине толкуешь? – заинтересовался Веня.
– О нем, голубе сизокрылом. Он на любого зверя пойдет, но амуниции нет, – с сочувствием заметил Сергей.
Когда вечером Веня рассказал о разговоре Алексею, тот подсказал Венедикту путь к получению перевода.
– Ищи связи на оружейном заводе, добудь Вовке отличное ружье, а он, я уверен, ночи спать не будет, станет переводить твой шедевр.
Венедикт написал своим школьным друзьям, и лучшее, инкрустированное серебром ружье, собранное руками отличного оружейного мастера, было передано через Лешкиных коллег Венедикту.
Увидев ружье, Владимир просто заболел желанием заполучить его в свои руки, и работа по переведу фолианта сдвинулась с места. Часть за частью, глава за главой передавались Венедикту ежедневно. Веня с головой ушел в изучение получаемых от Владимира, текстов. Процесс познания старинных тайн лечения доставлял ему ни с чем несравнимую радость. Однако жизнь, как часто бывает, внесла свои коррективы в самообразование Венедикта, дополнив теорию практическими результатами лечения.
5 ноября 1952 года в пять часов утра произошло землетрясение в Тихом океане возле южного побережья Камчатки, за которым последовало цунами, обрушившееся на Курилы, Сахалин и юг Камчатского полуострова. Наибольший ущерб был нанесен Курильским островам. Северокурильск был практически снесен с лица земли. По официальным сводкам погибли 2638 человек.
Для помощи населению были сформированы части из военнослужащих Камчатки и Сахалина.
В командировку направлялись, прежде всего, спасатели и врачи. Майор Лавров был прикомандирован в группе военных медиков на Курилы. Сам Венедикт отнесся к этому заданию крайне отрицательно, недоумевая, зачем врача его профиля нужно было включить в бригаду. Но, как говорится: «никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь».
Буквально через пару дней Венедикт был искренне рад, что ему повезло попасть на Курилы. С ним на второй же день произошла весьма загадочная или, точнее, неожиданная история. Возвращаясь с обеда в общежитие для офицеров, он с двумя своими коллегами решили сократить путь и пошли пустырем, который после второй, самой сильной волны землетрясения, был расколот огромной трещиной в земле. Естественно, ни Венедикт, ни его коллеги Виктор и Александр не догадывались об этом. Упершись в расщелину, они встали, не зная, что делать: попробовать как-то перебраться на другую ее сторону или возвращаться назад и идти в обход, не сократив, а дважды увеличив свой путь. За ними остановился в такой же нерешительности молодой сержант. Идти в обход не хотелось, но и перемахнуть через двухметровую щель в земле не представлялось возможным. Так они и стояли, закурив папиросы и советуясь, как разумнее поступить. По всему выходило, что придется возвращаться. Внезапно Виктор попросил всех замолчать. Он объяснил, что ему послышался стон, исходящий из разлома. Все затихли. Венедикту тоже почудилось, что там в расщелине, кто-то стонет. Минут через пять все сошлись во мнении, что, действительно, звук, похожий на стон, исходит из-под земли. Что делать?
Венедикт, как старший по званию, принял решение проверить ситуацию, для чего спуститься в разлом.
– Разрешите мне, товарищ майор? – тут же подал голос сержант.
– Виктор, – обратился Венедикт к коллеге, – ты веревку с собой не прихватил, случайно?
– Есть немного, – ответил тот, доставая из вещмешка моток веревки.
– У меня побольше будет, – полез в свой мешок Александр и вытащил более внушительный моток.
– Сержант, мы вас спустим сейчас, но вначале возьмите мой фонарик, большой моток веревки мы вам сейчас пристроим, а на малом куске попытаемся спустить вас. Как ваше имя? – поинтересовался Венедикт.
– Федор Быстров, – ответил сержант.
– Прекрасно, Федор, вы только при малейшей загвоздке дайте нам знать. В общем, прошу вас постоянно держать нас в курсе своих действий. Мало ли, что там может случиться.
– Не беспокойтесь, товарищ майор. Все сделаю, как надо. Да и не глубоко здесь, чувствую я.
– Ну, тогда вперед, Федя! – скомандовал Венедикт.
Через пару минут раздался голос сержанта.
– Черт возьми!
– Что случилось, Федя! – закричал майор.
– Да наступил я на нее. Вот ведь, где она мне попалась, сифиличка проклятая. Точно, это она.
– Федор, товарищ сержант, что вы там за чушь несете? Вы что, медик, чтобы диагноз ставить? Докладывайте, как положено, что там у вас происходит? – раздраженно рявкнул Венедикт.
– Я не медик, товарищ майор, но у нас же здесь японцами подарок оставлен. Почти все женское население больны разными венерическими заболеваниями. Теперь и половина рядовых от них заболела. А эту я у нас в части поймал однажды. У нее уже и все признаки на лице. Друг мой из-за нее страдает.
Услышанное так взбудоражило воображение майора, что он, не подстраховавшись, сбросил гимнастерку и прыгнул вниз. Сержант буквально поймал его сбоку от лежащей внизу женщины.