Завоевать сердце гения

Элеонора спросила:

– У тебя как с современным искусством, Денни?

– Читала комиксы. Когда-то.

– Ясно, – кивнула Элеонора. – Впрочем, от тебя и не требуется быть знатоком живописи.

– А что требуется?

Босс откинулась на спинку стула.

– Роберт Маккамон – эпатажный гений современности, живет затворником. Никто из журналистов никогда не переступал порог его дома и тем более, не посещал мастерской. Он почти не продает свои новые работы, но, когда это происходит… – Элеонора сделала театральную паузу. – Например, его последняя картина «Лилия в саду герцога» была продана на Сотбисс за четыре с половинной миллиона.

Круто. Он богат и извращенец. Еще бы! Когда за деньги можно купить все, фантазия начинает работать на полную катушку.

– А Эйзенхауэр это кто?…

– Его агент, друг и юрист в одном лице.

– А девушка на видео?

– С этим сложнее. За информацию, кто она такая и какую роль играла, пришлось еще доплатить. И не мало.

Это все сказано для того, чтобы я понимала, как много босс уже вложила в эту идею, и что просто так мне не отвертеться.

– И ты узнала, кто она? – спросила я.

Элеонора раскрыла папку, взяла аккуратно, за самый краешек многострадальную бумагу и положила передо мной.

Прошлое у бумаги выдалось насыщенным. Сначала лист был основательно изорван в клочья. А потом бережно склеен полосами клейкой ленты.

– О боже, – вздохнула я. – Ты опять подкупила ребят с мусоровоза?

Элеонора кивнула.

– Отличные ребята и берут куда меньше официантов. И тем более, дешевле элитных шлюх.

Я переварила ее полупрозрачный намек.

– Так эта женщина на видео… шлюха?

– Ага. Элитные эскорт услуги.

«Что он вытворял со мной в своей гребанной мастерской!» – сказала она.

О боже. Резал на части? Стегал кнутом? Что он с ней делал?

Я заставила себя вернуться к бумаге. Итак, контракт.

Это слово читалось четко. Остальные – хуже. Текста было много, как и пунктов и подпунктов. И наверняка, это была только первая страница.

– Остальных страниц нет? – спросила я.

– Их пока не удалось восстановить.

Наверху в поле «заказчик» значилось имя Роберта Маккамона, ниже «исполнитель» – женское имя, Шэннон.

– Она разорвала контракт прямо на пороге ресторана. После того, как Эйзенхауэр попытался ее догнать.

Снова стало не по себе.

Нельзя так разрывать контракты с миллионерами, если у тебя нет весомых причин. Скажем, если недостает каких-то частей тела.

– Ты сказала, что никто не проникал в мастерскую гения, но Шэннон там наверняка была, потому что она сказала…

– «Никаких денег не хватит, чтобы забыть то, что я пережила в этой гребанной мастерской», – процитировала Элеонора с улыбкой.

То есть запомнила я правильно. Пожалуй, даже два ведра шоколадного мороженого не справятся со всем этим стрессом.

Элеонора снова потянулась к телефону, перевела ползунок на нужную секунду и включила:

– Да ты знаешь, что он вытворял со мной?!

И нажала на паузу.

Разгневанная не на шутку и оскорбленная женщина.

– И что же чертов гений вытворял с ней? – спросила я. – В контракте есть какие-нибудь объяснения тому, какая роль ей отводилась, когда она входила в мастерскую? Натурщицы?

– Маккамон не пишет с натуры, – сказал Элеонора. – Шэннон была для него… музой.

На ум пришли статуи в музее – массивные тетки, обернутые в простыни с лавровыми венками на голове.

– И что входит в обязанности музы?

Элеонора провела ногтем по многострадальному контракту.

– Вот эта строка. Она хорошо сохранилась, слава Богу.

– «Исполнять все прихоти и желания мастера без…»… – я запнулась.

– Беспрекословно, – отозвалась Элеонора.

– Твою мать, – выдохнула я.

В воображении всплыла такая сцена – она, конечно, голая и на коленях, и пока он пишет очередное гениальное полотно, она вовсю работает ртом.

Шоколадное мороженое с кусочками шоколада в шоколадной глазури. Решено!