Онлайн

Фигура нескладная, девичья. Никакого пушапа, обтягивающего корректирующего белья, пояса для чулок, который ненавязчиво проглядывал бы через одежду. Ничего подобного точно нет под ее узкими джинсами с разрезами на коленях. На спине рюкзак, одна лямка постоянно сползает. Сверху свободная рубашка, затянутая узлом на талии.

И между рубашкой и джинсами, чуть ниже пупка. Полоска кожи.

Она ведь пришла ко мне? Устраиваться на работу?

Это чья-то шутка?

– Добрый вечер, – произношу я.

В ответ она проводит по губам языком и шумно сглатывает.

Ох, ты ж, йобушки-воробушки! У меня стоит, как у старшеклассника, у которого свидание с первой красавицей школы. Потому что она и правда похожа на школьницу, никак не на женщину за тридцать, которых было в моей жизни уже очень много. И они не поражали интеллектом. Что может эта девочка?

Резко отворачиваюсь к столу, чтобы скрыть плащ-палатку в штанах.

Это чертовски неправильно раскладывать на столе первую встречную прямо на собеседовании. Нужно хотя бы узнать, сколько ей лет.

Господи, пусть она окажется совершеннолетней.

Просто так. Разумеется.

– Добрый вечер, – отвечает она тихо.

Так в школе отвечают, когда уроки не выучили, а учитель объявил контрольную.

Представляю у доски ее в короткой юбочке, под которой ничего нет.

Мать вашу, да какая к черту школьная доска? Что со мной?

– Присаживайтесь, – киваю на стул напротив. – Это вы звонили по объявлению?

Меня разрывает между желанием услышать, что она знать не знает ни о каком объявлении. Тогда ее можно просто выпроводить из кабинета и не совершать роковых ошибок. И между желанием услышать ее краткое: «Да», чтобы потом видеть ее пухлые губы каждый день, на протяжении многих часов рядом.

– Да.

Аллилуйя!

– У вас есть с собой резюме?

Прикусила губу. Вот почему ее губы выглядят так словно истерзаны поцелуями. За эти несколько минут она только и делает, что кусает чертовы губы.

– Резюме у меня нет.

Честно? Я бы очень удивился, если бы оно у нее было.

– Не проблема, – быстро отзываюсь, чтобы она перестала терзать свои чертовы губы. Хотя бы при мне. – У вас есть опыт работы?

Чувак, просто спроси, сколько ей лет. Вряд ли в ее возрасте этот вопрос прозвучит обидно.

– Нет. Я не работала секретарем. Я учусь и работаю… дома. Вечером.

– В школе?

– Что в школе?

– Учитесь.

Пульсация в паху отсчитывает каждую долбанную секунду. Отвечай, крошка. Давай же.

Она моргнула.

– В университете.

Джек-пот.

– Правда? – выдыхаю. – На каком же факультете?

– Дизайн интерьеров.

– Хм… Даже близко к нашей отрасли. Это… хорошо.

Это, йошкин кот, просто отлично!

Едва сдерживаюсь, чтобы не сказать: «Поздравляю, вы приняты». Вроде бы у меня была даже анкета для соискательниц. Как-никак серьезная контора. С серьезным боссом. Который не должен мечтать о том, чтобы спустить эти джинсы и провести языком по оголенному животу. И ниже.

При мысли, что она может быть до сих пор девственница, едва не кончаю себе в штаны.

Так, чувак, вспоминай, где эти чертовы анкеты.

– Посмотрите, пожалуйста, – говорю ей, – в ящике вон того стола анкеты для соискателей. Заполните одну.

Черта с два я пойду к тому столу с таким стояком.

Она оглядывается на стол секретаря и спрашивает:

– Сейчас?

– Да.

– Хорошо, – поднимается.

Пока она идет, рюкзак ритмично бьется о ее попку. Святой боже, дай мне сил.

Она садится за стол секретаря и, не найдя куда положить рюкзак, просто сбрасывает на пол. Осматривает беспорядок на столе. Нерешительно отодвигает ящик, один, второй и кивает.

Вытаскивает бумагу, разглаживает ее перед собой, берет одну из ручек. Бросает на меня короткий взгляд и, наконец, начинает писать.

Она умеет писать.