Такой цветок – Мия

– Ты знаешь науку о поверхности планеты?

– Да, шон, – она руками изобразила шар и начала объяснять, – поверхность нашей планеты представлена твердой и жидкой средой обитания, жидкая среда это два огромных моря, твердая – кольцом охватывает полюсы, южный – "Низ кольца", северный – "Верх кольца", экватор в двух противоположных местах планеты. Кольцо образовано двумя гигантскими морями, восточное поменьше и западное более крупное, – она отвлеклась от рассказа и обратила внимание на выпученные глаза Карника, – что-то не так?

– Но… но на нашей планете три материка в огромном Многоименном море. Материк – это огромный, очень огромный остров. Их на планете три. Один наш – Часкей, второй – Шессель и третий – Северный материк, там никто не живет, очень холодно. И плыть от одного материка до другого три цикла. А это сто двадцать дней примерно. Пересечь наш материк в самом узком месте два цикла, это восемьдесят дней.

– Ну что ты говоришь, оба наших моря можно пересечь за сто пятьдесят дней, если считать пеший переход по Ингорскому перешейку между морей, а это четыре дня на борсах (борсы – ездовые крупные кошачьи, полтора метра высотой, с густой белой шерстью, магически усовершенствованы).

– Такое ощущение, будто мы говорим о разных картах… о! – он осекся и выпученные глаза чуть не вылезли наружу.

– Ха-аха-ха! Скажешь тоже, шон Карник! Разные карты. Ты что-то путаешь, наверное. Я только в прошлом году закончила изучать малые науки, должна была отправиться в княжество Остбер и продолжить обучение… – глаза девочки мгновенно наполнились слезами, она, уронив ложку, спрятала свое лицо в ладони, – мы с мамой и папой поехали в… этот Остбер и на нас напали… Они нас ограбили и убили папу. Маму и меня посадили в клетку с другими женщинами и девочками. Мы несколько дней ехали на юг, потом мама договорилась с одним из этих убийц, и… он меня стукнул по голове. Когда я очнулась, то была в каком-то доме в небольшой деревне. Меня подобрал Сэм, он кузнец. Он не отпустил меня догонять маму и около цикла (в году три цикла, состоящие из трех частей по сорок дней) присматривал за мной. Потом местные мальчишки рассказали, что всех женщин и девочек приносят в жертву для призыва каких-то демонов. Через несколько дней я попала сюда, убегая от чернокнижника и демонопоклонника. Этот самый демонопоклонник меня и переместил… в этот город.

Она уже не плакала, а купец, не веря своим ушам, слушал и все больше верил, что Мия не обманывает и не тронулась умом, она действительно из другого мира. Купец не мог ошибаться, ведь любая образовательная программа на Маасту, имеет аксиому – другая обитаемая планета может находится только в другом мире.

– Сколько тебе лет?

– Тринадцать, в последней части цикла исполнится четырнадцать. Только в моей стране больше дней в году, чем в вашей, не знаю, почему. Может маг Баль лучше тебя знает, как мне добраться до дома? Там, дома есть старший брат, он уже взрослый и сможет позаботиться обо мне. И я очень скучаю по нему, кроме брата никого не осталось.

Мия не плакала, но в ее глазах мужчина увидел страдание и боль. Еще в детском взгляде был отчетливо виден блеск ненависти и жажда мести.

– К шону Бальтодэну мы отправимся после завтрака. А пока расскажи, какие созвездия ты знаешь, – решил добить свои сомнения купец, – можешь нарисовать парочку?

– Я знаю стрелу, корону, медузу, борса, топор, петля Стогана. Остальные вспомню, когда рассмотрю их в небе.

– Пошли в мой кабинет, там есть доска для чертежей, нарисуешь, что вспомнишь. А сколько дней в году у вас?

– У нас принято считать, что их четыреста тридцать восемь. Но у вас все по-другому. Меня не так учили. Ладно, пошли в кабинет, – грустно согласилась девчонка, – а потом сходим к шону Балю?

– Обязательно сходим. Он как раз занят поисками того гада, который тебя к нам закинул через телепорт.

Как и предполагал купец, ни одного знакомого созвездия Мия не изобразила. Поэтому он быстро собрался и потащил ее в магический корпус. Пошли пешком, было не далеко и хотелось немного подумать. Оставив девчонку наблюдать за тренировками магов через окно третьего этажа, купец зашел в кабинет Бальтодэна, он и не думал, что вынесет из этого разговора. Друг практически сразу согласился с выводами Карника и сказал, что уезжает в первой половине дня на помощь в поимке того самого демонопоклонника. Естественно, он никак не мог присмотреть за Мией и оставлять ее одну тоже запретил. Вызвал своего ученика из боевых магов и отрядил его в телохранители купца и Мии. Выдал им по три защитных артефакта и жутко мощный боевой жезл своему ученику. На этом попрощались и отправились по домам собираться в дорогу.

Карник заново перепланировал торговый поход, отправил каравеллы под командованием обоих своих прияльщиков Жубара и его брата Губара. Обычно они ходили с купцом по очереди, но в этот раз согласились пойти над приялией вместе, без лишних уговоров.

3. Баалор

В конце второго дня пути Баалор нашел первое зеленое растение. Это было дерево. Небольшой высоты и толщиной в пять-шесть обхватов. Из объемного ствола росли небольшие ветви, лишь на самом верху разрослась скудная крона.

Выбившийся из сил путник еле залез на первую, самую низкую ветвь. Дрожащими руками сорвал с нее два одиноких листочка и сунул в пересохший рот. Продолжая подъем к лысеющей кроне, он так и не увлажнил пересохшего рта, то, что было языком, увязало в вяжущей каше из пережеванных листьев, до которых он смог дотянуться. А когда оказался на вершине, чуть не умер от счастья. Дерево оказалось полым внутри и там, в этой полости плескалась вроде как ВОДА. До нее было не достать, а внутренняя часть дерева казалась отполированной изнутри. Ввиду этого обстоятельства он побоялся спуститься внутрь, а ну как останется там навсегда. Баалор оглянулся, вокруг дерева не было НИЧЕГО кроме песка. Лишь одинокая полоска следов его собственных ног тянулась со стороны почти достигшего края пустыни солнца. Немного подумав, снял с себя рубаху и ремень. Извлек из завязок сапогов шнурки и связал все вместе. На конец шнурка привязал рубаху и опустил ее внутрь дерева. Лишь самый край окунулся в воду, а на вид это была именно вода. Приняв устойчивое положение, свесился еще и на целую ладонь ниже опустил ткань в воду. Вытащил свое изобретение назад, едва схватил влажную ткань, немедля ни мгновения выдавил влагу себе в рот. Никаких вкусовых ощущений и утоления жажды он не ощутил. Лишь на четвертый раз, когда к длине двух шнурков и ремня добавил оба оторванных рукава, смог опустить почти всю рубаху по самый ворот. Выжав ее в рот, наконец почувствовал увлажнение и смог пошевелить треснувшим от жажды кончиком языка.

Опуская рубаху вновь и вновь, вспоминал, как брел по пустыне, утопая в этом песке, карабкаясь вверх по барханам и падая с них вниз. Отвратительно сухой постоянный ветер менял только направление и ни разу не стих за все время пути, закидывая песок в рот, нос и глаза.

Теперь-то он будет пить столько, сколько в него влезет и ничто ему не помешает.

Вспомнил, как угодил сюда. Проклятье! Эта мелкая девка! Этот Родан! Этот дубина, не смог ее нормально связать. Видите ли побоялся товар попортить. Вот чернокнижник малохольный! Проклятье! Сам-то тоже хорош, захотел выпендриться и отправить ее телепортом сразу в ледовый замок. Девчонка была ценна, ее без сомнений можно было преподнести лично верховному. Тех, кого не берет темная сила, было очень мало и верховный его обязательно должен был вознаградить. Однако демон, которого всегда вызывал Баалор, не откликнулся на зов. Пришлось самостоятельно выходить на поиски более слабого в астрал, но он смог поймать лишь младшего демона. Этот оказался послабее и гораздо глупее, чем ожидалось. Когда девку уже зажали в клещи и думать не оставалось времени, Баалор сжал медальон в ладони, призвал демона, тот пришел мгновенно. Сразу напитал клубами чернейшей магии круг телепорта. Да так напитал, что Баалор еще в жизни не видел такой концентрированной тьмы, они легко поймали девчонку и зашвырнули ее мелкое тощее тельце в телепорт. Сразу же, только чуть примерившись, следом за ней прыгнул Баалор. Ничего не поняв, вместо ледового замка, оказался под водой. А пока разобрался, где поверхность, а где дно, чуть не утонул. Испугался до помутнения рассудка и сыпал, сыпал заклинаниями и призывами, не разбирая какой призыв нужен, а какое заклинание лучше не вспоминать в данной ситуации. Однако после телепортации, все, что он творил лишь скапливалось внутри него самого. Когда вынырнул на поверхность, вместе с ворвавшимся в легкие воздухом, из Баалора вырвались все накопленные внутри заклинания и призывы. Все, что он вспомнил под водой. Темные заклинания, находясь вместе, образовали невообразимую структуру, смешались в чистую силу Тьмы. Увидев непонятную фиолетовую беспорядочную структуру в небе, демонопоклонник испугался пуще прежнего. Его темной магической силы уже не оставалось, даже ресурсы собственного организма были на грани. Он быстро создал телепорт из остатков силы, подплыл к нему, снова призвал мелкого демона, тот напитал телепорт тьмой и демонопоклонник ввалился в темный круг.

Весь мокрый упал на песок с другой стороны телепорта. Здесь было уже раннее утро, песок еще не успел нагреться, да и воздух тоже был не горячим. Немного отдышался, полежал, собираясь с силами. Когда решил призвать демона, не смог даже самое паршивое призывающее заклинание напитать. И тут до него дошло – перегорел со страху. В нем не работает ни один канал темной силы, он не чувствует ни грана маэны в окружающем мире. Долго дрыгал ногами и колотил руками по песку, скрежетал зубами, орал диким борсом в небо, потом забылся и уснул.

Проснулся с перегоревшими магическими каналами во всем организме! И без капли магии! А на множество перестрелов (Лиг – десять перестрелов. Перестрел – десять сапов. Сап – 30 шагов. Шаг – 0,7 метра) вокруг ни одной живой души. Черный призывающий знал, что каналы начнут восстанавливаться через дюжину-две дней, возможно даже через целый цикл. Но они точно восстановятся. Осмотрелся еще раз, ничего нового, то есть абсолютно ни-че-го. Мысленно сплюнул и пошел в сторону восхода. Мантию призывающих пришлось скинуть, когда пытался выплыть и выжить, тогда же потерял кинжал и амулет демонопоклонников. Призванный вместо знакомого демона молодой житель нижнего мира явно поиздевался над Баалором, забросив сначала в море, затем в пустыню. Демонопоклонник шел, кляня себя за трусость с паникой и демонов за их смертоносные шутки. Но уже ничего невозможно было изменить, только идти, надеясь выжить в этой пустыне.

Теперь же, сидя на ветвях странного дерева посреди пустыни, в который раз высасывал влагу из рубахи и думал, как запасти воду для дальнейшего пути и на ум ничего не приходило. Решил в конце концов заночевать прямо на дереве, где сейчас и сидел, поглощая влагу. Живот ужасно болел и начинало тошнить. Поэтому человек решил привязать себя к ветвям и попытаться уснуть.

Так он провел несколько дней. Сколько точно – два, три или пять, он не знал. Постоянно тошнило, постоянно болел живот, вода с полупереваренными листьями и корой вылетала из него не только через вход, но и через выход организма. Когда он немного привык к такому питанию и почувствовал, что сможет идти, он залил в себя воды как в бурдюк и медленно поплелся к занимающейся заре.

4. Начало пути

Мия очень обрадовалась, когда узнала, что Карник ее не оставит в городе, как планировал на попечении шона Бальтодэна, а возьмет с собой в столицу. Там должны быть сильные и мудрые волшебники, которые смогут помочь ей отправиться домой. Купец не стал ей сразу рассказывать о том, что она из другого мира, оставил на ночной привал, когда будут видны звезды.

Девчонка уверила Карника, что умеет ездить верхом. Ей действительно было не сложно сидеть на коне, ведь дома она носилась на своем борсе по скалам и лесам так резво, что конь казался огромной улиткой. Она легко вскочила в седло и спросила, как управлять. После небольшого заезда сдавила бока пятками и с веселым улюлюканьем пронеслась по улицам во весь опор. Когда вернулась во двор особняка, молодой конь радостно фыркал и перебирал копытами. Мия спрыгнула и посетовала на непонятливость животного и трудности в управлении.

Также оказалось, что малявка стреляет из лука намного лучше самого Карника. Пришлось сводить ее не только за походной одеждой и принадлежностями гигиены, но и в оружейную лавку за луком и к Фарацельсу для магической привязки коня к молодой наезднице.

– Так намного легче ехать на коне, он теперь понимает меня почти как мой Ручеек. Это моего борса так зовут. А почему вы борсов не разводите?

– Увы, я не знаю, кто такие борсы, – ответил ей Фарацельс.

– Это большие кошачьи, у них белая шерсть и высотой они с коня, только крупнее и мощнее. У вас же обычные кошки водятся?

– Обычные водятся, есть еще серки эти размером в три раза меньше коня, серая шерсть, очень распространены на обитаемых континентах ввиду чрезвычайной плодовитости, живут прайдами в любой местности. В степи есть мохнаги, они как раз с коня, но силой с трех, их покрывает рыжая густая длинная шерсть, живут одиночками. А коня сожрать могут вместе с всадником в доспехах. Только на них никак не поездишь, очень агрессивные.

– Нам пора, Мия. Обещаю по дороге рассказать тебе обо всей живности на нашем континенте. Даже о морских обитателях поведать могу немного, – взмолился купец.

– Про морских как раз шон Морт много знает, тот маг, что будет вас сопровождать, – улыбнулся портовый маг, – ну, что ж, ярких звезд и легкой дороги вам.

– И тебе Светлых дней, – ответил Карник и хлопнул мага по плечу.

– Благодарю, шон Фарацельс, Свет с тобой, – по-своему попрощалась Мия, – и еще благодарю за Родика.

– Кого? – не понял маг.

– Это он, – девчушка показала на коня, тот довольно заржал и стукнул копытами о мостовую.

– Во благо, – ответил маг, вошел в башню-маяк и убежал вверх по лестнице.

– Нам пора, дочка… прости, я не хотел…

– Можешь называть меня дочкой, мне приятно, – Мия запрыгнула на Родика, купец последовал примеру, и они двинули к дому, – я своего отца только два раза видела. Первый раз мы ужинали всей семьей, когда он выздоровел в нашем доме после ранения в военном походе, прямо перед его отъездом. Второй раз, когда он умер, защищая нас перед каретой. Он ехал с одной войны на другую и его путь совпадал с нашим, но ехал он впереди своего войска вдали от нашей кареты.

– Мне очень жаль, что тебя пришлось пережить потерю родителей. Я сам рос сиротой.

– Ты мне даже ближе, чем отец теперь, – девчонка действительно смотрела на Карника с уважением, – он со мной лишь парой слов однажды на ужине перекинулся. Зато с братом я часто общалась. Мы охотились вместе, на озеро часто с собой брал меня. И жена у него хорошая, Миката. Она должна уже родить наверно пару десятин назад, срок подходил.

– У меня семьи не было никогда, только Марта да Амболла меня ждут всегда.

– Теперь еще я, пока не уеду домой.

– Да… – задумчиво буркнул Карник.

– Сколько тебе лет, эээ… батя? – весело спросила девчонка, – буду батей звать тебя, раз ты дочкой меня называешь.