Сердце бьется вновь, если ты со мной

«Прривет, Дим). У меня все нормально. Т как?»

«Сижу дома, смотрю в окно на дождь и думаю о тебе)»

«Правда?)»

«Сомневаешься? Не стоит. Мне сейчас так грустно, что выть хочется. А луны пока не видно»

«До полнолуния еще примерно неделия», – ну вот, еще одна опечатка… Словно я безграмотная какая.

Ответа от Димы не было долго. И я, от нечего делать, опять бросила взгляд на окно. Пономарева, как и его спутницы, уже не было видно. Ну и ладно. Не особо хотелось сидеть тут и наблюдать, как девушка виснет на парне. А ведь по ней было видно, что она из кожи вон лезла, чтобы заполучить его внимание. Обычно те, кто готов уродовать ноги такими шпильками и обряжается в столь откровенные наряды, что открывают больше, чем скрывают, находятся в активном поиске приключений на одно очень аппетитное (чаще всего) и выдающееся место. Да и если она его девушка, но по-прежнему так рискует здоровьем, означает это лишь одно – она не уверена в себе. Для нее надеть простые джинсы, замученные кроссовки и старую куртку – неприемлемо. Иначе, считает, наверное, она, состоятельный парень ее просто бросит, так как найдет ее неряшливой. И с такой лишний раз в модной тусовке не появишься. Из этого вытекал любопытный вопрос: с чего тогда Пономарев расщедрился на зонтик? Проводил до кафе, хоть и не должен был этого делать.

«А я уже готов выть, представляешь?»

«Смутно) Но если тебе хочется, нарисую луну на листе бумаги, приклей к оконному стеклу и начинай выть»

«Родители не оценят моих музыкальных талантов. Выть я буду отвратительно»

«Я бы послушала)»

«Пока не время, зайка. Но у тебя будет возможность послушать)»

Больше Дима мне не писал. Я в свою очередь не ждала от него сообщения. Допила кофе, дожевала булку и, расплатившись, пошла на выход. Обсохнуть как следует не успела. Да даже если бы и успела, то все равно бы промокла. Только ступила на асфальт, как угодила в глубокую лужу, которой еще с час назад тут не было. Раскрыла зонтик и пошла в сторону метро. Пока шла, джинсы быстро промокли и стали липнуть к ногам. Только волосы и куртка оставались относительно сухими. Относительно, потому что пошел косой дождь. Он так и норовил залезть под зонт и хлестнуть по лицу.

В метро я сразу угодила в самую толкучку, где каждый так и норовил пройтись по моим ногам. После давки и духоты, выбраться под проливной дождь и прохладный ветер было подобно подарку на Новый год. А вот дома меня точно не ждали. Хотя и говорили, чтобы пришла пораньше.

Родители снова ссорились. Только теперь они выбрали для своих ссор не кухню, а спальню. Отставила зонт в сторону, быстро стянула с себя куртку с ботинками и прошмыгнула в комнату. Там по-быстрому переоделась в сухое и пошла в ванную, мыть руки. Отогревать их в холодной воде и намыливать, до душистой пены.

Потом прошла на кухню и заварила себе чай. Несмотря на то, что первый голод я утолить успела, второй давал о себе знать. И требовал, чтобы я его если не задушила в зародыше, то хотя бы притупила.

После ужина, снова спряталась у себя, с явным намерением поучиться. Но… То ли день сегодня был богат на события, то ли я на самом деле забрала себе неудачливость Миры. В комнату вошел отец. Слегка пошатываясь, он переступил порог и остановился, удерживая свое тело от падения, упираясь рукой о стену.

– А-а-а-а, – протянул он, посматривая осоловелым взглядом на меня. – Тебе же было сказано, чтобы дома раньше была.

– Задержалась, – передернула плечами, крепче цепляясь за сумку с учебниками, которую сейчас держала в руках.

– И где это? У парня? – Я только открыла рот, чтобы опровергнуть эти слова, но мне не позволили: – Молчи! И с кем ты там полдня куролесила? И давно ты с ним вечера проводишь? Вдруг ты какую заразу принесла…

– Хватит! – выкрикнула. На глазах из-за его злых слов выступили слезы, мешая нормально видеть.

– Ты учти, – в меня тыкнули пальцем. Слушать же никто вообще не собирался. – Если принесешь в подоле, на улице окажешься. Кормить еще один рот я не собираюсь!

Когда отец проводил вечер в компании зеленого змея, плавно переходящего в белочку, разговаривать с ним было бесполезно. А агрессия, что просыпалась в нем, могла коснуться кого угодно. Сейчас, после ссоры с матерью, он решил, что этого мало. И пришел сюда, чтобы потрепать нервы.

– Об этом можешь не беспокоиться. – Объяснять, где была и что делала, желания больше не было. И так подумывала, чтобы скрыть новость о работе. Сейчас уверилась в этом окончательно. Зато теперь я буду приходить домой поздно. И если будет везти, то родители к тому времени будут спать.

Из соседней комнаты послышался недовольный голос матери. Она звала отца. Зачем, и знать не хотела. Но родитель, махнув на меня рукой, все так же пошатываясь, направился обратно к себе, напоследок с силой хлопнув дверью о косяк. Аж краска посыпалась. Дверь-то старая была, еще с советских времен. А тогда даже двери выкрашивали в белый цвет.

Позаниматься этим вечером у меня так и не получилось. Крики, доносившиеся из спальни родителей, не давали как следует сосредоточиться.      Я уже и ладони к ушам прикладывала, и читать громче пыталась, все бес полезно. Чувствовала, что если продолжу себя мучить, то запомню материал неправильно. И если меня по нему спросят, то термины будут перемешиваться с матом, что я слышала даже отчетливее, чем свой голос.

Уже ложась спать, написала Диме последнее сообщение с пожеланием спокойной ночи. У меня же она, скорее всего, таковой не будет. Когда от Димки пришло ответное послание, я уже находилась в полудреме. Прочитав его, нажала на блокировку экрана и снова закрыла глаза. Нужно хотя бы немного поспать…

Громкий звук, крик, снова ругань.

Вскочила с кровати даже раньше, чем проснулась. Заозиралась по сторонам, не понимая, что случилось. Не сразу до меня дошло, что звуки доносятся из соседней комнаты. А там отец… пьяный. И кажется уже поймал ту злосчастную белочку.

Выскочила из комнаты, пробежала совсем немного по коридору и влетела к родителям. Отец стоял у окна и пытался открыть раму. Мать цеплялась за его руку, пытаясь оттащить. Папа махал кулаками, в явном намерении задеть маму по лицу.

– Пусти, – прогрохотал он, хватаясь за ручку рамы. – Я убью его!

Кого, спрашивать было, опять же, бесполезно.

Подбежала к родительнице и попыталась отодрать руку отца от ручки. Силы, само собой, были не равны.

– Успокойся! – это уже выкрикнула я. – Ты же упадешь!

– Нет, – заупрямился отец. – Тут первый этаж. Ничего не случится.

Пятый… у нас пятый этаж!

– Ты не в себе! – еще повысила голос.

– Да уйди ты, – прорычал папа и замахнулся на меня.

Увернуться не успела, так как не ожидала такого от близкого человека. В итоге его кулак пришелся прямо по моей левой скуле. Отшатнулась, выпуская руку. Приложила прохладную ладонь к горящей жаром щеке, расширившимися от ужаса глазами смотря на… отца.

Глава 3

В которой я накапливаю новые проблемы

– Ты с ума сошел! – воскликнула мать. И уже сама замахнулась на невменяемого отца.

Я тут же оказалась рядом и успела перехватить ее руку до того, как отец снова попробует помериться силами.

– Не надо! – воскликнула, крепче сжимая запястье матери.

– Что, – довольно заговорил отец, – испугались? И правильно. Вот вы где у меня, – он приподнял руку и показал нам внушительный кулак. И только тогда я осознала, с какой силой и чем он меня ударил. Черт… мне же завтра на работу. А на лице вполне может остаться синяк! Да меня сразу выгонят. Подумают, что вечера я провожу не в самой спокойной (что, увы, правда) компании и не будут беспокоиться по поводу того, что мне нужны деньги.

– Ты не в себе, – сказала очевидное. – Приди в себя. И тогда мы спокойно поговорим. Хватит склок и ссор.

– Я в себе, – родитель чуть ли не смеялся. Зато отошел от окна и перестал терзать ручку, полностью переключив свое внимание на нас с матерью. – Но если еще хоть раз сунете свой нос в мои дела, пеняйте на себя. – Говоря это, он указывал пальцем на замершую неподалеку мать.

– О чем он? – не понимая, к чему он это сказал, спросила у мамы.

– Не бери в голову, – отвечать мне никто не собирался. – Пойдем, приложим что-нибудь холодное. Иначе синяк на половину лица будет. А этот… – мама зло посмотрела на отца, – пусть что хочет делает. Захочет из окна выйти, больше мешать не стану.

Теперь уже меня ухватили за руку чуть выше локтя и повели прочь из спальни. Сопротивляться и не думала. Сама понимала, чем мне грозит удар родителя. Если в универе увидят меня такой «красивой» точно слухи пойдут. Попробуй потом опровергни хотя бы половину.

Войдя на кухню, я сразу высвободила свою руку, и сама уже села за стол. Не хватало еще, чтобы меня как ребенка повсюду за ручку водили.