Жанна Ланвен

Праздник Поля Пуаре «1002-я ночь», Париж, 1911. Фонд А. Васильева

В этом вступлении к первому номеру имя Дусе упоминается в ряду участников проекта, хотя его работа с La Gazette du Bon Ton оставалась за кулисами. Имя Жанны не упоминается вообще.

Пока не упоминается.

Мадемуазель Жанна Ланвен – кутюрье

До этого времени женщин наряжали мужчины.

Жанна Ланвен, которую парижский Ежегодный коммерческий альманах впервые в 1909 году назвал «кутюрье с улицы Фобур Сент-Оноре», принадлежала к плеяде модельеров, начавших свой путь сразу после восхождения звезды Пуаре. В этот круг входили и другие женщины: Николь Грульт, сестра Пуаре, которая заняла место на улице Анжу в 1910 году; Мадлен Вионне, открывшая салон на улице Риволи в 1912 году, после того, как ушла из Дома Дусе. Жанна была старше Пуаре на двенадцать лет. Одаренная таким же расчетливым умом, осторожностью и способностью принимать взвешенные решения, она восхищала его. Их социальное происхождение было разным, но еще больше разнились их характеры.

Жанна предпочитала молчать о своей юности, Пуаре же не скрывал, что был сыном торговца тканями, разбогатевшего в первые годы установления Третьей республики. В прошлом торговый агент, Пуаре-отец с легкостью превратился в преуспевающего коммерсанта, гордился своим делом и местом в обществе. Но сын в этом понимал мало, получив степень бакалавра, молодой Поль плохо представлял себе, зачем нужно начинать свою карьеру с починки зонтов, разнося их по клиентам, живущим в разных концах столицы. Рассказывая об этих скучных поездках в разные уголки Парижа с зонтиками под мышкой, Пуаре вспоминал о своем решении, принятом после того, как получил первые заработанные деньги: «Теперь я мог больше не тащиться пешком незнамо куда с зонтиками на спине. Если меня снова посылали с доставкой, брал фиакр»[155 - Paul Poiret. En habillant l’epoque. P. 22. Русское издание: Поль Пуаре. Одевая эпоху. М.: Этерна, 2011.]. Полная противоположность «маленькому омнибусу». Для нее тоже настало время славы и новых свершений. В своем ателье Жанна открыла два новых отделения: «Одежда для молодых девушек и женщин» и «Детский костюм». Впрочем, уже с первых годов ХХ века репутация ателье на улице Буасси д’Англа и без того была довольно солидной. Многие важные клиенты выбирали именно это ателье для выполнения особенно значимых или деликатных работ, но большая часть этих заказов не была зафиксирована. Достоверные сведения есть только об одном: выполнение то ли всего костюма, то ли его части Эдмону Ростану[156 - Р о с т а н, Эдмон (1868–1918) – французский поэт и драматург неоромантического направления. 151ЖАННА ЛАНВЕН] для выступления во Французской академии 4 июня 1903 года – сюртук с высокой талией и стоячим воротничком в стиле времен Империи[157 - Этот зеленый костюм, несомненно, был выполнен в традициям Дома Ланвен. Связи между семьей Ростан и Жанной Ланвен подтверждаются фотографией Роджера Шалля, сделанной в 1944 г. (?), на которой изображены Морис Ростан – сын Эдмона – вместе с Франсисом Пуленком и неизвестной дамой во времядефиле на улице Фобур Сент-Оноре, 22 (Фонды Роджера Шалля, реф. 1040. С10).152 Жером Пикон].

Жанна Ланвен с дочерью, 1910-е годы

Воплощением изменений, произошедших в 1909 году, была повзрослевшая Маргерит. Еще более изменчивая, чем прежде, вчерашняя Ририт очень выросла. Красота ее расцветала еще ярче, она сияла живостью и очарованием, но склонность к капризам и взбалмошности не прошла. Маргерит все так же с трудом заставляла себя присутствовать на примерках, а затем демонстрировать готовые наряды, созданные для нее матерью.

В кругу своих друзей детства она по-прежнему вызывала восхищение. Ее лучшими подругами были дочь отчима Мадлен и кузина Марианна, дочь Мари-Аликс и Мориса Гомона. Что касается мальчиков, то Рене Жакмар все так же часто виделся с нею, не изменяя своим чувствам. Он был откровенно влюблен в нее, что в подростковом возрасте выражалось немного по-другому. Такое постоянство было очень трогательным.

Привлекательность семьи Рене со времен, когда его дедушка Клемансо был парламентарием, нисколько не уменьшилась, когда он стал председателем Совета в 1906 году. Его уход от дел тремя годами позже не изменил ситуацию. Тем не менее, хорошенько все взвесив, Жанна безучастно наблюдала, как трогательная детская влюбленность превращается в нечто более серьезное. Замкнутый характер Рене немного ее смущал, она видела в этом некоторую слабость, если не сказать неприятное отражение своей собственной скованности и застенчивости.

Жанна видела, что дочь – ее абсолютная противоположность, она во многом превосходит ее, и эта сентиментальная страсть мальчика пятнадцати лет ставила ее в тупик и вызывала чувство неловкости, а Маргерит оказывала все больше внимания этой влюбленности.

Простота и экстравагантность – первые коллекции Ланвен

Хотя Жанна еще и не была в числе первых кутюрье эпохи, она уже могла похвалиться тем, что стояла в авангарде моды. Она работала уверенно и спокойно, продолжая заниматься вещами, принесшими ей успех в самом начале: создавала шляпы, детскую одежду и даже шляпки для девочек, такие как, например, шляпка «из светлой соломки, с покрытием из белой шелковой ткани фай», украшенная «сбоку чайными розами», что красуется сейчас в Музее костюма Парижа. Красивые и простые.

Для зимнего сезона 1910–1911-х годов Жанна создала линию модной женской одежды в духе времен Директории и Империи, предлагая платья с очень высокой талией, длинные, прямые и узкие. Модель с жемчужным муслином на черной основе под названием «Дебре», в честь известной актрисы, состояла из нескольких слоев, верхний представлял собою очень длинную тунику из полупрозрачной ткани, расширяющуюся спереди и спадающую шлейфом сзади. Такие ткани только-только вошли в моду, создавая пленительный образ невинной искусительницы, одновременно кокетливой и стыдливой. Оно напоминало модель Пуаре 1907 года под названием «Жозефина». В выборе цветов Жанна тоже следовала примеру знаменитого мэтра и использовала самые живые и яркие краски, но предпочитала плотные и немного тяжелые ткани, которые к тому же отделывала позументом.

Осенний ансамбль от Ланвен, 1910.

Фонд А. Васильева

В иных цветах и формах эти, напоминающие о работе ткачей и ковровщиков былых времен, приемы получали новую жизнь.

Например, платье «Ботичелли»[158 - На самом деле Boticelli. С небольшими исключениями, когда это нужно для понимания смысла, в книге приводится оригинальная орфография в названиях моделей.154 Жером Пикон] из старинной красной парчи с кружевными воротником и манжетами, с поясом из синей ткани фай, выглядело гораздо солидней, чем едва различимые покровы-паутинки на картинах знаменитого флорентийца.

Так же роскошно были отделаны и длинные манто с капюшоном в восточном стиле, которые продавались под названием «Пустынник». Еще одна версия этой модели была сшита из белого каракуля с манжетами из черного бархата.

Вообще, роскошные ткани и тщательная отделка станет одной из характерных черт Дома Ланвен.

Жанна думала и о тех клиентках, которые любят практичную и простую одежду и приходят к ней, как в хороший швейный салон за костюмом на заказ. Так назывался комплект из длинной узкой юбки и жакета, закрывающего бедра. Эту модель придумал в 1885 году английский модельер Редферн[159 - Р е д ф е р н, Джон (1835–1929) – английский кутюрье, был дамским портным, в 1871 г. открыл магазин траурных платьев, в 1881-м – Дом Высокой моды в Париже и Лондоне, позднее в Нью-Йорке и Эддинбурге. В 1888 г. стал портнымкоролевы Виктории.] для Александры Английской, принцессы, обожавшей путешествия, поэтому этот наряд был очень практичен и прост, его легко можно было надеть без посторонней помощи. Такой костюм делал округлости женской фигуры почти незаметными, приближая силуэт к мужскому, и чаще всего его шили из темных плотных тканей. Вполне понятно, что такой наряд больше привлекал женщин скромных и серьезных, но вскоре число поклонниц этого стиля начало расти: он стал воплощением женской эмансипации. Только старомодные сторонники бывшей некогда в моде вычурности не могли смириться с появлением такого женского костюма. Один из сыновей великого Ворта, увидев «модель маленького платья-костюма», придуманного молодым Пуаре, обронил «перед своим ареопагом из куртизанок и льстецов следующие слова: “Вы называете это платьем?! Да это фартук консьержки!”»[160 - Paul Poiret. En habillant l’epoque. P. 47. Русское издание: Поль Пуаре. Одевая эпоху. – М.: Этерна, 2011.155ЖАННА ЛАНВЕН].

Костюмы Жанны Ланвен предлагались из разных видов бархата и саржи[161 - Тип плетения ткани, иногда просторечное название вида ткани.], но покрой моделей отличался мало, несколькими незначительными деталями или кокетливыми пуговками на юбке, как в модели «Загадка» 1911/1912 года, двубортный жакет с длинными полами был притален, напоминая редингот[162 - Дорожный мужской сюртук, просторный и длинный. 156 Жером Пикон].

После 1912 года простые и практичные вещи сменяются более сложными и интересными, в чем-то тоже напоминавшие «тесные» модели Пуаре. Талия оставалась высокой, а нижняя часть была украшена множеством воланов, форма которых повторяла знаменитое «веретено». В модели «Танго» 1912 года воланы были уплотнены по краям полосами коричневого меха на розовой ткани, что придавало платью сходство с пышным абажуром. Воланы колыхались при малейшем движении. В нижней части модели можно было угадать внутренний прозрачный кринолин, а спереди длинная прорезь, украшенная по краям вышивкой.

В этой ювелирной отделке – квинтэссенция стиля Ланвен. Первые коммерческие успехи позволили Жанне развить свое предприятие таким образом, чтобы ее Дом моделей встал в одном ряду с ведущими парижскими модными салонами.

Дом моды Жанны Ланвен, 1910-е годы.

Фонд А. Васильева

Платье и шляпа от Ланвен, 1910. Фонд А. Васильева

Ателье продолжали расширяться под осторожным и разумным руководством хозяйки, а процесс изготовления коллекций был идеально отработан помощницей Жанны, «модельером» мадемуазель Рене, в обязанности которой входило воплощать в жизнь указания хозяйки.

Такой модельер был необходим, потому что сама Жанна никаких рисунков и эскизов не делала. Но в отличие от Дусе, который тоже сам не рисовал свои модели, охотно позволял это делать своим сотрудникам и собрал около себя команду очень талантливых людей, Жанна все детально продумывала.

Она описывала в мельчайших подробностях то, что другие должны были исполнить. Ее указания и предписания играли очень важную роль в работе ателье.

Школа книг

Жанна Ланвен очень быстро приобрела репутацию знатока истории костюма, модельера, использующего в своей работе исторические материалы. С 1914 года у нее в салоне висели гравюры, изображающие наряды XIX века[163 - Альбом без названия (около 1910–1914 гг.), Париж, Наследие Дома Ланвен.]. Такое трепетное отношение к моде прошлых времен создавало заманчивый образ: в своем ремесле Жанна следует старым традициям, предлагая клиенткам не просто новомодные платья, а наряды, в которых чувствуется дыхание истории. Этот образ тут же стал раскручиваться прессой: «Чувствуется, что и покрой и отделка – результат не одного лишь воображения художника и мастерства швеи. Каждая модель – это кропотливые изыскания в Национальной библиотеке, изучение старинных гравюр и долгие часы, проведенные в Музее костюма»[164 - «Lanvin et la mode a travers l’histoire» в Vogue (французское издание), 15 ноября 1920. P. 11. 158 Жером Пикон].

Что до библиотеки, то у Жанны в кабинете было целое собрание прекрасно иллюстрированных книг. Она искала вдохновение вовсе не в Национальной библиотеке, музейных залах или во время многодневных путешествий. Работа ее была исключительно внутренней: внутри себя, в своем кабинете, в тайны которого проникнуть было невозможно. Это была ее крепость, ее сейф, ее сокровищница. Собранная ею библиотека стала настолько большой, что потребовала систематического учета и тщательного надзора[165 - См. E. Aine. La couture parisienne depuis la guerre в Le Monde illustrеe, 23 decembre 1916. PP. 424–426.]. Все новые и новые книги уже не умещались на старых полках, нужно было сделать новые серые лаковые стеллажи на всю высоту стен, которые она показывала и разрешала фотографировать журналистам. «Все величайшие произведения по истории и теории искусства, написанные до 1924 года, самые лучшие репродукции собраний прекрасных галерей, частных или государственных, любые тексты, относящиеся к истории костюма, все старинные трактаты о моде входили в эту удивительную библиотеку»[166 - «Jeanne Lanvin» в La Renaissance de l’Art francais et des industries de luxe, июнь 1945; см. также «Lanvin» в La Gazette du Bon Ton, 1925, supplement au № 7. P. 317. 159ЖАННА ЛАНВЕН].

По сей день в директорском кабинете Дома Ланвен хранятся уникальные фонды. Увы, за последние годы ими мало занимались, и никакой классификации не проводилось. Только небольшое количество книг, изданных в 1920–1930-е годы, без сомнения приобретенных вскоре после их выхода в свет, стоят в некой хронологии. Но это не поможет нам проникнуть в тайну, которая занимает нас больше всего.

Я имею в виду, как связаны сами модели с этой библиотекой, что именно формировало вкус Жанны и ее стиль. Нет ничего более неблагодарного, чем отслеживать путь заимствования идей и приемов. К тому же кутюрье использовала в работе разные тенденции, модные в разные века, она не была увлечена каким-нибудь одним историческим периодом.

Изучение истории костюма разных стран и определенные техники вышивки, кружевной и жемчужной отделки еще не делали ее специалистом в какой-то конкретной области.

Источники были слишком многочисленными, а приемы кроя и отделки ее моделей очень разнообразны. Библиотека все расширялась, кроме книг по истории моды в ней появлялись труды и по естественной истории, по истории театра и живописи, по географии и архитектуре.