Обнаженная со скрипкой

– А ты мне что, не доверяешь? – обиделся Антон.

– Ну, ты наглый какой! Я тебя вижу в первый раз! – возмутилась Лара. Поднялась, приблизилась к Антону, коснулась рукой плеча. – И… не знаю почему, но доверяю! Глаза у тебя такие, такие… – смешалась девушка.

– Какие? – тихим шепотом переспросил Антон, приблизив лицо к лицу Лары. И должен был последовать за этим доверительным движением киношный поцелуй в диафрагму. Но он не последовал. Пока.

– Какие? А вот такие. Как два диеза, ре-мажорные! – засмеялась Лара, мягко оттолкнув руками Антона от себя.

– Слушай, можешь не отвечать, но откуда у тебя Нойнер? Он же, наверное, денег стоит! – Антон едва не присвистнул, но глаза закатил, не удержался.

– Ну, как любит говорить мой поклонник, не дороже денег!. Нойнера он мне вручил и сказал, что теперь я могу на нем играть, сколь долго мне заблагорассудится! Но как подарок – ничем не обозначил. Вот мой тебе ответ.

– Что – олигарх?

– Знаешь, – серьезно ответила девушка. – Олигарх, не олигарх, но человек очень даже обеспеченный. И ничего такого пафосного в нем я не замечала. Одевается просто: мягкая обувь из замши, джинсики, курточки. Несколько раз приглашал меня ужинать, никаких костюмов от Бриони или еще чего! А, вот только что! – припомнила девушка. – Машина у него сумасшедшая просто! «Майбах», кажется, называется. Натуральная кожа, дерево, квадросистема. Звук ураганный! Говорит, у этой машины самый плавный ход, а у него с позвоночником какие-то проблемы. Подумать страшно, сколько он за него отвалил!

– Ну, наверное, не дороже денег! – улыбнулся Антон. И не стал он, конечно, раскрывать Ларе секрет, как с первого взгляда определить мастера и год рождения скрипки. Надо только знать, куда и под каким углом смотреть. Потому он и подошел к окну, «поймал» свет и заглянул в разрез эфы инструмента.

Когда Антон вернулся в мастерскую, Давид рассматривал верхнюю панель шкафа и на листках плотной бумаги рисовал, как она должна будет выглядеть в восстановленном виде. Он считал, что нужно нарастить отколотую часть, вырезав ее из липы. А потом, отмыв старую пластину, покрыть темным лаком все вместе, выравнивая весь шкаф по цвету.

– Давид, а ты что предпочитаешь в этот послеполуденный час – коньяк или виски? – неожиданно спросил Антон компаньона.

– Вообще-то я выпивать не люблю, и ты это знаешь. Но тут мой дружбан, дагестанец, вместе служили в морских котиках, привез бутылочку коллекционного коньяка «Дербент» – редкость в Москве. Я хотел для себя приберечь для особого случая. Но в субботу в одно семейство на день рождения иду, придется там его попробовать.

– А если я тебе виски презентую? – спросил Антон.

– Ну, если есть выбор – шотландское, односолодовое, и не «затертое» какое-то, то выберу виски. И я с ним в одно семейство в субботу на день рождения пойду. И буду там уважаемым гостем! А с чего это ты решил расщедриться?

– Да вот по твоему совету познакомился с генеральской дочкой. Ларой. Хороша!

– И что, с первого взгляда влюбился? Она в синем комбинезоне была?

– Со второго. Синий комбинезон? Нет, в джинсах она была. И в безрукавке. Ладно, пить по этому случаю не станем. Пока. А гостем ты уважаемым в субботу будешь, вот, держи! – презентовал Карпачев Давиду зеленую цилиндрическую коробку «Speyburn». – Сингловый, десятилетней выдержки.

– Ну, спасибо, дорогой! – растроганно сказал Давид. – А Лара – девушка хорошая, умная. И есть в ней что-то такое, такое… – задумался компаньон.

– Какое такое, ты можешь сформулировать? – уточнил Антон.

– Глаза у нее широко расставлены, вот! – обрадовался находке Давид.

– Да что ты говоришь?! – удивился Антон. – А я ведь все время ей прямо в глаза смотрел и ничего такого не заметил!

– Точно, ты влюбился! Но ты не бойся, так бывает…

– Да не боюсь я! С чего это мне бояться? – словно убеждая самого себя, возмутился Антон.

– Ну, знаешь, иногда любовь может и сводить с ума! А тебе сходить с ума нельзя, тебе рассудок надо в трезвости держать, чтобы работу делать. Сколько у нас на этот шкаф времени?

– Три месяца! Успеем? И, кстати, время пошло, договор генерал подписал сегодняшним числом.

– Должны успеть! А за три месяца ты можешь и жениться, если она тебя тоже полюбит с первого взгляда. А можешь и разлюбить. Если она тебя не полюбила, да?

– Да! То есть, нет. Логика у тебя какая-то неправильная!

– Да какая там логика! Это жизнь. А жизнь – когда она по логике строилась?

– Ладно, давай показывай, что ты там нарисовал? – прервал его Антон.

– Вот, смотри сюда! Этот сектор самый сложный, тут надо будет срезать толстый слой дерева и сделать вставку.

– По текстуре совпадем? – озаботился Антон.

– Я уже подобрал несколько брусочков, посмотрим. Слушай, Антон, а давай его снимем на фотик с самым большим разрешением, потом закачаем в нотик и поработаем его в векторной графике?

– Фотик, нотик, сектор, вектор! Все у тебя просто, Давид! А ты представь, что нет у тебя ни фотокамеры, ни компьютера, а про векторную графику никто и слыхом не слыхивал?! Вот как оно было раньше?

Давид обиженно засопел, помолчал.

– Раньше, раньше! Так то и было раньше! А, послушай лучше анекдот про раньше?

– Ну, давай свой анекдот! А с фотиком и нотиком – хорошая мысль!

Весна в Москву никогда не приходит вовремя. Как шаловливая девчонка она руководствуется не календарем, а, скорее, какими-то своими ощущениями и капризами. Ну, и что, что первая декада марта на исходе? И потом как-то вдруг – пора! И сразу взрыв во всем – и в природе, и в погоде, и в людях.

«Странно, – подумала Лара, проснувшаяся от упавшего на подушку солнечного луча, – Вот уже и пятница, а он что-то не звонит!». Она ощущала легкий озноб от пробуждающегося приятного влечения.

И вот оно, еще одно подтверждение, что телепатия существует. Стоило Ларе подумать об Антоне, как зазвонил мобильник.

А что тут удивительного? Зима была вчера. Или позавчера, неважно. Сегодня – весна. И завтра будет весна.

Лара не кинулась сразу в разговор с Антоном и попросила его перезвонить через час – столько времени она отвела себе на всякие умывания и завтрак. Часы в ее комнате показывали десять. «Правильный мужчина, знает, что звонить можно после десяти утра и не позже десяти вечера», – с некоторым удовлетворением, что Антон не разочаровал ее предположений о его джентльменстве, отметила про себя Лара.

Тщательно почистив зубы, сострила гримаску зеркалу. Подняла руку, раздвинула пальцы веером, осмотрела ногти. Вздохнула, вспомнив, как на вчерашней репетиции Жанка Данилова, тыча в лицо правой рукой, увещевала: «Нет, мать! Ты всмотрись в каждый ноготок! Сегодня самый модный тренд – мини-миниатюра на ногтевой пластинке! Рисуют аэрографом специальными красками! Только мужики, бабам не доверяют! Полтора часа на каждый палец, представь? И еще полчаса под специальной лампой – для поли… Как ее там? Минерализации! А я хочу и на ногах себе аэрографию сделать, лето ведь уже на носу!» – просто заходилась подружка.

Лара до рези в глазах всматривалась в миниатюры на ногтевых пластинках, восторженно, как ей казалось, делала страшные глаза, но когда Жанна стала ее уговаривать сделать модный маникюр, Лара не выдержала: «Жанка, ты на чем играешь?! – Жанка заткнулась, округлив глаза. – Ну, ты чего? На флейте! – Тебе ногтевые пластинки не мешают? Вот, не мешают! А мне мешают! И как я буду выглядеть с правой ладонью в трендовом маникюре, и с левой, по которой будто газонокосилкой проехались?»

Жанка обиделась было, надулась, но была она характером отходчива и через каких-то пять минут увещевала Лару: «Ну не хочешь аэрографию, давай тебе татушку сделаем?! На лобке или на ягодицах – это сейчас самый последний писк! У меня знакомый мастер есть – колет, ничего не почувствуешь! Смотри, какую саламандру он мне наколол!» – Жанна уже начала было оттягивать юбку вниз, но Лара перехватила ее за руку: «Жанка, да ты совсем с катушек съехала!». «Нет, это ты со своими каприсами «отъезжаешь». И далеко-далеко! – сердилась Жанна. – Он даже мальчиков из… – Тут она сделала таинственный вид, приблизилась и выдохнула Ларе прямо в ухо, – …Из самой администрации накалывает! Ты что, мать, у него очередь на полгода расписана! Но я его попрошу, он тебе без очереди назначит!» К счастью, их снова позвали в зал.

«А что? Наколю себе тату, мама купит мне фа-ту!» – напевала про себя Лара дурацкие строчки, пришедшие вдруг на ум, и выкручивала кран холодной воды до упора. Сколько себя помнила, всегда завершала утреннюю водную процедуру ледяным душем. Это бодрило и быстро возвращало в реальность. Растерлась махровым полотенцем. «Фату, тату! Ни о том ты думаешь, дурочка! Совсем не о том. А думаешь ты о ком…»

И только стоило Ларе подумать об Антоне, как мобильник отозвался моцартовским рингтоном.

– Слушай, а давай как-нибудь вечер проведем вместе, красиво, с ужином, с концертом? – после полутора минут вступительного трепа предложил Антон.

– Где это ты такое в Москве видел? Или в книге вычитал? – поинтересовалась Лара.

– Я был недавно в Питере, в Мариинку приглашали кое-что посмотреть из старинной мебели в директорском кабинете. Ну, заодно и дали билет на вечерний спектакль. Так там, справа от театра, через улицу есть такой «Ирландский паб». У англичан принято, оказывается, перед театром идти в ресторан. Вкусная, надо сказать, привычка. Я-то оказался там, потому что проголодался, а у них – традиция. И паб оказался вполне приличный. И потом балет посмотрел с большим удовольствием, – поделился опытом Антон.

– Но мы не в Питере! И куда ты предлагаешь нам пойти на ужин перед культурной программой? – с еле заметной иронией поинтересовалась Лара.