А Фелиси-то здесь!

«17 июня. – Меланхолия»

«18 июня. – Грусть»

«21 июня. – Мир – это ложный рай, где не хватает счастья для всех»

«22 июня. – Я его люблю»

«23 июня. – Я его люблю»

Мегрэ подошел к дому Форрентена и позвонил. Леонтина, служанка управляющего, оказалась девушкой лет двадцати, с широким, как луна, лицом. Она сразу же пугается. Она боится доставить неприятности подруге.

– Конечно, она мне все рассказывала… Словом, то, что хотела рассказать… Она часто приходила ко мне, влетала вихрем…

Мегрэ так хорошо представляет себе их вдвоем. Леонтина тает от восхищения. Фелиси стоит в небрежно накинутом на плечи плаще:

– Ты одна?.. Ах, если бы ты знала, дорогая…

И она говорит… говорит… Как говорят девушки только с глазу на глаз.

– Я его видела… Я так счастлива…

Бедная Леонтина не знает, как отвечать на вопросы Мегрэ.

– Я не могу сказать о ней ничего плохого… Фелиси так страдала…

– Из-за мужчины?

– Она много раз хотела умереть…

– Он не любил ее?

– Не знаю… Не мучьте меня…

– Вы знаете его имя?

– Она никогда его мне не называла.

– Вы его видели?

– Нет…

– Где она с ним встречалась?

– Не знаю…

– Она была его любовницей?

Леонтина краснеет, бормочет:

– Однажды она мне призналась, что, если бы у нее был ребенок…

Какое все это имеет отношение к убийству старика? Мегрэ продолжает расспрашивать Леонтину, и его все больше охватывает неясная тоска, признак допущенной ошибки.

Что ж делать! Вот он снова на террасе «Золотого перстня». Почтовая служащая машет ему рукой.

– Вам уже дважды звонили из Парижа… С минуты на минуту будут снова звонить.

Опять Жанвье. Нет, это не его голос. Какой-то голос, незнакомый комиссару.

– Алло! Мсье Мегрэ?

Значит, это не с набережной Орфевр.

– Говорит официант из буфета на вокзале Сен-Лазар… Какой-то господин поручил мне позвонить вам и сказать… Подождите… Ну вот, теперь я забыл его фамилию… Название какого-то месяца… Февраль, что ли?

– Наверное, Жанвье?[2 - Жанвье – по-французски означает январь.]

– Да, да, Жанзье… Он уехал в Руан… У него не было времени ждать… Он думает, что вы можете попасть в Руан еще до прихода его поезда… Он сказал, что, если вы возьмете машину…

– Больше ничего?

– Ничего, мсье… Я выполнил его поручение… Это все.

Что это значит? Если Жанвье так поспешно уехал в Руан, следовательно, туда отправился и Петийон. С минуту комиссар колеблется. Он выходит из кабины, платком вытирает пот. Машина… Конечно, он может найти машину…

– Да нет, не поеду! – бурчит он. – Жанвье и сам справится…

Осмотр трех комнат ничего не дал, если не считать записной книжки Фелиси. Люка по-прежнему томится у «Мыса Горн», и люди из соседних домов иногда поглядывают на него сквозь занавески.

Вместо того чтобы пуститься вдогонку за странным племянником Лапи, Мегрэ закусывает на террасе харчевни, прихлебывает кофе, в который подливает виноградной водки, а потом, вздыхая, снова садится на велосипед. По пути он передает Люка пакет с сандвичами и спускается по холму в Пуасси.

Он быстро находит кабачок, куда по воскресеньям ходит Фелиси, – деревянное строение на берегу Сены. В этот час там никого нет, и сам хозяин, верзила в свитере, подходит к Мегрэ и спрашивает, что ему угодно. Через пять минут, сидя за столиком перед полными рюмками, они узнают друг друга.

Гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдется. Хозяин кабачка, который теперь, по воскресеньям, в перерыве между танцами, собирает плату, когда-то подвизался на ярмарках в качестве борца и имел неприятности с полицией. Он первый узнал комиссара.

– Это случайно не из-за меня ли вы забрели сюда? Вот уж было бы напрасно.

– Ну конечно!.. Конечно… – улыбается Мегрэ.

– Что касается моей клиентуры… Нет, господин комиссар, не думаю, чтобы вы здесь что-нибудь обнаружили… Посыльные из магазинов, служанки, славные молодые люди…

– Вы знаете Фелиси?

– Кто это такая?

– Забавная девушка, тощая, как спаржа, остроносая, лоб, как у козы, одета вроде флага или радуги…

– Да это Попугай!