Мегрэ у коронера

– Нет. Я устроил так, чтобы он сидел подальше от нее.

Маллинз был ростом с Уорда и тоже брюнет; девушки, должно быть, считали его красивым; он походил на знаменитого киноактера – не на какого-нибудь определенного, а вообще.

– Что вы делали после часа ночи?

– Отправились к Тони Лакуру, музыканту.

Он, наверно, тоже сидит в зале, но Мегрэ не знал его.

– Кто платил за две бутылки виски, которые вы взяли с собой?

– За одну вроде бы заплатил У Ли.

– Он весь вечер пил вместе с вами?

– Нет, сэр. Капрал У Ли не пьет и не курит. Он на что-то копит деньги.

– Сколько комнат в квартире музыканта?

– Гостиная, маленькая спальня, еще ванная и кухня.

– Где расположилась ваша компания?

– Мы разбрелись по всей квартире.

– Где у вас произошла ссора с Бесси?

– В кухне. Только мы не ссорились. Я увидел, что она пьет виски из горлышка. А с ней это было уже не первый раз.

– Вы хотите сказать, не первый раз за тот вечер?

– Нет, я хочу сказать, что с ней это бывало и до двадцать седьмого июля. А я не люблю, когда она напивается: потом ей всегда нехорошо.

– Бесси была в кухне одна?

– Нет, с ним.

И Уорд кивком указал на Маллинза.

Мегрэ ничего не знал об этом деле, он сидел осовевший, вялый, но тут даже рот открыл – задать вопрос, прямо-таки вертевшийся на языке.

– Кто предложил поехать провести остаток ночи в Ногалесе?

– Бесси.

– В котором часу это было?

– Часов около трех, ну, может, в полтретьего.

Ногалес – это тот город, куда Гарри Коул собирается повезти комиссара. В Тусоне бары закрываются в час, а по ту сторону границы можно пить всю ночь.

– Кто сел с вами в машину?

– Бесси и четверо моих приятелей.

– Как вы вначале расселись в машине?

– Я за рулем, Бесси на переднем сиденье между мной и сержантом Маллинзом. Остальные – на заднем.

– Перед выездом из города вы останавливали машину?

– Да, сэр.

– И вы велели Бесси переменить место. Почему?

– Чтобы она не сидела рядом с Дэном Маллинзом.

– Вы сказали, чтоб она пересела, и капрал Ван-Флит занял ее место. Вас не беспокоило, что она сидит сзади вас в темноте, рядом с двумя мужчинами?

– Нет, сэр.

И тут совершенно неожиданно коронер объявил:

– Перерыв!

После этого он сразу же поднялся и ушел в соседнюю комнату, на застекленной двери которой было написано: «Посторонним вход воспрещен». Иезекииль вытащил из кармана трубку неимоверной длины, раскурил и с усмешкой глянул на Мегрэ.

Все – присяжные, военнослужащие, женщины, несколько любопытных – вышли из зала.

Зал находился в нижнем этаже монументального здания в испанском стиле с колоннадой вокруг патио: одно его крыло занимала тюрьма, в другом размещались административные учреждения города.

Пятеро парней из ВВС отошли в сторону и сели под колоннами; Мегрэ про себя отметил: они ни словом не обменялись между собой. Жара стояла невыносимая. В углу галереи находился красный автомат; люди подходили к нему, совали в щель пятицентовик и получали взамен бутылку кока-колы.

Почти вся публика собралась у автомата, в том числе и седовласый окружной атторней. Пили прямо из горлышка, без церемоний, а пустые бутылки ставили в ящик.

Мегрэ чувствовал себя словно мальчишка на первой перемене в новой школе, тем не менее ему уже не хотелось, чтобы Гарри Коул забрал его отсюда.

Никогда еще Мегрэ не доводилось появляться в суде без пиджака, и вопрос, как одеваться, недавно перерос для него в проблему. После того как он пересек границу Вирджинии, ему стало ясно: ходить по такой жаре в пиджаке и рубашке с пристежным воротничком невозможно.

Но трудность была в том, что Мегрэ всю жизнь носил подтяжки. Его брюки, сшитые во Франции, доходили ему чуть ли не до середины груди.

В каком-то городке (Мегрэ забыл его название) один из американских коллег повел его в магазин готового платья и заставил купить легкие брюки, в каких здесь ходят все, и кожаный ремень – на его большой серебряной пряжке красовалось изображение бычьей головы.

Другие приезжие с Востока оказывались куда решительней Мегрэ: они сразу же кидались в магазины и выходили оттуда одетые с ног до головы ковбоями.

Мегрэ заметил: двое присяжных, выглядевшие вполне мирными людьми, тем не менее носили ковбойские ботинки на высоких каблуках да еще с многоцветными кожаными вставками.

А револьверы, оттягивающие ремни шерифов, приводили Мегрэ прямо-таки в восторг: точь-в-точь такие же он в детстве видел в кино у героев вестернов.