Два года каникул

Когда юнга проснулся, то яхта качалась от волнения, которое нельзя было принять за обычный прилив. Моко поспешил подняться на палубу. Яхта была далеко снесена ветром. На крик юнги Гордон, Бриан, Донифан и несколько других ребят, соскочив со своих коек, бросились на палубу. Напрасно они звали на помощь. Не видно было огней ни в городе, ни в гавани. Яхта уже была в открытом море, в трех милях от берега.

Прежде всего, по совету Бриана и юнги, мальчики попробовали поставить парус, чтобы, лавируя, вернуться в порт. Но слишком тяжелый парус не мог хорошо быть уложен и только помогал восточному ветру уносить яхту еще быстрее. «Sloughi» обогнула мыс Колвилль, дошла до пролива, отделяющего его от острова Грот-Баррьер, и вскоре очутилась далеко от Новой Зеландии.

Положение стало критическим. Бриан и его товарищи не могли надеяться на скорую помощь с земли.

В случае, если какое-нибудь судно из порта отправится за ними, несколько часов пройдет прежде, чем оно догонит их, допуская, что возможно будет найти яхту в такой темноте. Детям приходилось выбираться из этого положения своими собственными силами. Если переменится ветер, им нечего и думать вернуться к берегу.

Правда, оставалась надежда встретить какое-нибудь судно, идущее в один из портов Новой Зеландии. Это предположение было сомнительно, но Моко поспешил поднять фонарь на верх фок-мачты. Оставалось только ждать рассвета.

Маленькие не проснулись от суматохи, и их решили не будить. Они бы испугались и увеличили беспорядок на яхте.

Однако было сделано еще несколько попыток поставить яхту под ветер. Но он ослабевал и быстро уклонялся к востоку.

Вдруг в двух или трех милях показался свет белого фонаря наверху мачты – сигнал идущего парохода. Вскоре показались другие установленные огни – красный и зеленый, и так как они оба были видны сразу, то это значило, что пароход идет прямо на яхту.

Мальчики напрасно кричали. Шум волн, свист выходящего из клапанов пара и усиливавшийся ветер заглушали их крики.

Однако, если они их не слышат, то не увидят ли матросы с вахты фонарь «Sloughi»? Это была последняя надежда. К несчастью, во время килевой качки фал сломался, фонарь упал в море и нельзя было заметить присутствие «Sloughi», на которую пароход шел со скоростью 12 миль в час.

В несколько секунд пароход подплыл к яхте и разбил бы ее, но, к счастью, столкновение произошло только у кормы и ограничилось тем, что была содрана обшивка.

В общем, удар был так слаб, что пароход даже не заметил его и, оставив яхту на произвол надвигающегося шквала, продолжал свой путь. Капитаны очень часто не оказывают помощь судну, с которым столкнулись; это считается преступным, но случается очень часто. В данном случае вполне возможно, что на пароходе не заметили столкновения с легкой яхтой, которой совсем не было видно в темноте.

Ветер гнал яхту, и мальчики сознавали, что им грозит гибель. Настало утро, и на необъятном пространстве ничего не было видно.

В этой части Тихого океана редко встречаются корабли; суда, идущие из Австралии в Америку и обратно, проходят севернее или несколько южнее.

Наступила ночь, еще более худшая, и хотя шквал утихал, ветер не переставал дуть с запада. Ни Бриан, ни его товарищи не могли себе и представить, сколько времени придется им скитаться по волнам. Напрасно пытались они повернуть яхту в новозеландские воды. У них не хватало ни знания того, как изменить ход, ни силы, чтобы поставить паруса. В этих условиях Бриан, выказывая необыкновенную для своих лет энергию, приобрел такое влияние над своими товарищами, что и сам Донифан подчинился ему. Если с помощью Моко ему не удалось отвести яхту к западу, то по крайней мере он мог ее поддерживать, как умел. Он не жалел себя, не спал ни ночью, ни днем, упорно высматривая на горизонте какой-нибудь спасительный знак. Он также позаботился выбросить в море несколько бутылок с записками об их несчастье. От этой меры многого нельзя было ожидать, но он ею не хотел пренебрегать.

Между тем западный ветер продолжал нести яхту по Тихому океану, и нельзя было ни замедлить ее ход, ни увеличить скорость.

Через несколько дней после того, как яхту снесло течением из залива Гаураки, поднялась буря, которая свирепствовала в продолжение двух недель. Яхта несколько раз подвергалась опасности быть разбитой ударами чудовищных волн; это и случилось бы, если бы она не была так прочно построена. Наконец, «Sloughi» причалила к незнакомой земле Тихого океана.

Какова же будет судьба мальчиков, потерпевших кораблекрушение в 1800 лье от Новой Зеландии? Откуда придет к ним помощь? Их родители могли думать, что они вместе с яхтой поглощены морем. Вот почему, когда в Окленде стало известно об исчезновении «Sloughi» в ночь с 14 на 15 февраля, то об этом тотчас известили капитана Гарнетта и родителей несчастных детей; в городе произошел переполох, и всех охватило отчаянье.

Если канат лопнул или оторвался, то яхту могло отнести в залив. Может быть, ее можно было найти, хотя усиливающийся западный ветер внушал страшные опасения. Не теряя ни минуты, начальник порта принял меры для оказания помощи яхте. Два небольших парохода были отправлены на розыски за несколько миль в залив Гаураки. В течение ночи они обошли все опасные места, и когда вернулись с рассветом, всякая надежда исчезла у родителей, потрясенных этой ужасной катастрофой.

Хотя пароходы и не нашли яхты, однако они подобрали обломки от нее, а именно часть обшивки и борта, отскочивших при столкновении с пароходом «Квито», который даже не заметил несчастной яхты.

На куске борта можно было прочесть три или четыре буквы названия «Sloughi», и все решили, что яхта была разбита и погибла вместе с пассажирами в 12 милях от берегов Новой Зеландии.

Глава четвертая

Берег был пустынный – таким он казался Бриану во время его наблюдения с фок-мачты. Уже прошел час, как яхта села на мель, но не было еще видно ни одного туземца. Ни под деревьями, росшими перед скалой, ни у берегов реки, поднявшейся от прилива, не было видно ни дома, ни хижины, ни палатки. Даже не было заметно человеческого следа на песчаном берегу, окаймленном длинной полосой водорослей. В устье речки не было никаких рыбачьих лодок. На всем протяжении залива между южным и северным мысом не виднелось струйки дыма.

Прежде всего Бриан и Гордон решили отправиться к деревьям и, если возможно, взобраться на скалу.

– Вот мы и на суше, это уже что-нибудь значит! – сказал Гордон. – Но что это за земля? Она кажется необитаемой.

– Нам важно то, чтобы на ней можно было жить, – ответил Бриан, – на некоторое время нам хватит провизии, только бы найти пристанище… хотя бы для маленьких… О них надо позаботиться прежде всего.

– Да! Ты прав, – ответил Гордон.

– Мы успеем еще узнать, куда попали, – возразил Бриан, – прежде надо устроить самое необходимое. Если это материк, то можно надеяться скоро найти помощь. Если это необитаемый остров… ну, мы посмотрим, что тогда делать. Пойдем, Гордон, на поиски.

Они быстро дошли до группы деревьев, росших между скалой и правым берегом реки, шагов на 300 или 400 вверх от устья.

В лесу не было видно никаких следов присутствия человека, ни просеки, ни тропинки. Старые стволы, упавшие от времени, лежали на земле, и Бриан с Гордоном увязали по колено в сухих листьях.

Птицы боязливо разлетались, как будто уже научились остерегаться человека. Может быть, этот берег и был необитаем, но его иногда могли посещать жители соседней земли.

За десять минут оба мальчика прошли через лес, который становился гуще около скал, отвесно возвышавшихся на 180 футов от земли. Не найдется ли какой-нибудь пещеры у основания этих скал, где бы они могли приютиться?

Действительно, если бы там нашлась пещера, которая была бы защищена от ветра деревьями и куда море не доходило бы даже во время волнения, то это было бы великолепное убежище. Там они могли бы поместиться на время, пока более тщательное исследование берега не позволит им проникнуть внутрь материка. К несчастью, в этой крутой скале Гордон и Бриан не нашли никакого грота, ни малейшей трещины, по которой могли бы взобраться наверх. Чтобы идти вглубь., надо было, вероятно, обогнуть скалу.

С полчаса оба мальчика шли к югу вдоль основания скалы. Они дошли таким образом до правого берега реки, извилисто направлявшейся к востоку. Этот берег был покрыт прекрасными деревьями, другой же был совершенно ровный и без зелени, так что его можно было принять за большое болото.

Надежда мальчиков не оправдалась. Не имея возможности добраться до верха скалы, откуда, без сомнения, им бы можно было видеть местность на несколько миль в окружности, Бриан и Гордон вернулись на яхту.

Донифан и другие ходили на скалы в то время, как Дженкинс, Айверсон, Доль и Костар играли и собирали раковины.

Бриан и Гордон рассказали старшим о результатах своего исследования. В ожидании дальнейших изысканий решили не покидать яхты.

Хотя она была разбита в нижних своих частях и дала сильную трещину на бакборте, однако могла служить временным пристанищем на том месте, где села на мель.

Так как каюты и салон уцелели, то в них можно было укрыться от шквала. Камбуз также не пострадал от ударов о скалы – к большому удовольствию маленьких, которых главным образом интересовал вопрос еды.

Счастьем было, что мальчикам не пришлось переносить на берег предметы, необходимые для жизни. Допустив даже, что это им удалось бы, каким трудностям, какому утомлению они бы тогда подверглись? Если бы яхту продолжали разбивать волны, то как бы они могли спасти ее части? Море быстро бы разрушило яхту, и погибли бы все вещи, консервы, оружие, запасы, одежда, постельные принадлежности, инструменты. К счастью, прилив выбросил «Sloughi» за каменный риф! Если на ней нельзя было больше плавать, зато можно было жить, потому что ее подводные части выдержали шквал и она так крепко засела в песке, что прилив не мог ее сдвинуть. Конечно, постепенно от солнца и дождя она бы разрушилась и перестала бы годиться для убежища.

Самым лучшим было на первое время остаться на яхте. Так они и сделали. По веревочной лестнице, повешенной на штирборте, как большие, так и маленькие могли дойти до дверей в каюты. Моко, в качестве юнги умевший немного готовить, и Сервис, любивший хорошо покушать, принялись за стряпню. Все ели с аппетитом, и даже Дженкинс, Айверсон, Доль и Костар развеселились. Только Жак, бывший в пансионе первым весельчаком, продолжал держаться в стороне. Все заметили такую перемену в характере Жака, но он угрюмо уклонялся от вопросов, предлагаемых ему товарищами.

Все утомились после такой ужасной бури и захотели спать. Бриан, Гордон и Донифан хотели дежурить по очереди. Они боялись, что появятся дикие животные или туземцы, которые также могли быть опасны. Ничего подобного не случилось. Ночь прошла без тревоги, и когда солнце взошло, они помолились и принялись за работу.

Прежде всего надо было составить список вещей на яхте: провизии, оружия, инструментов, одежды. Вопрос о пище был самым важным, потому что берег казался совершенно пустынным. Можно было рассчитывать на рыбную ловлю и охоту, если только будет дичь. Донифан был хорошим охотником, но дичи он пока еще не заметил, хотя и видел стаи птиц над поверхностью рифов и береговых скал. Но было бы печально, если бы пришлось питаться морскими птицами. Поэтому нужно было знать, на сколько времени хватит им припасов, находившихся на яхте.

Проверив запасы, они нашли, что только сухарей был значительный запас, а консервов, ветчины, рубленой свинины, говядины, солонины, ящиков с тушеным мясом хватило бы не более чем на два месяца при самой тщательной экономии. Чтобы добраться до прибрежных портов или внутренних городов, им, может быть, придется пройти несколько сот миль; следовательно, надо сохранить провизию и с первого же дня начать пользоваться местными продуктами.

– Только бы не испортились консервы! – заметил Бакстер. – Ведь морская вода могла проникнуть в трюм.

– Это мы увидим, когда откроем подпорченные ящики, – ответил Гордон. – Может быть, консервы надо переварить, и тогда можно будет их употреблять.

– Я это сделаю, – ответил Моко.

– Принимайся за дело поскорее, – заметил Бриан, – потому что первые дни нам придется питаться тем, что есть на яхте.

– Отчего нам сегодня не пойти на скалы, возвышающиеся на севере залива, и не набрать там яиц, годных для пищи? – спросил Уилкокс.

– Да, да! – воскликнули Доль и Костар.