Двадцать тысяч лье под водой

Чудовище э?то нисколько, по-видимому, не испугало; оно равнодушно подпустило фрегат к себе на расстояние полукабельтовых, а затем, даже не погружаясь в волны, стало не спеша удаляться.

«Авраам Линкольн» полетел вдогонку. Он гнался за чудовищем около часа, но безуспешно: он и на два туаза не подошел ближе. Ясно было, что при такой скорости животное не догнать.

Капитан Фаррагут в ярости теребил свою густую бороду.

– Нед Ленд! – крикнул он.

Канадец тотчас же явился на зов.

– Ну, Нед Ленд, что вы теперь посоветуете? – спросил капитан. – Может, спустить шлюпки?

– Нет, капитан, – ответил Нед Ленд, – не советую, эту тварь только тогда можно взять, когда она сама пожелает даться в руки.

– Так что ж нам делать?

– Поднять пары?, если можно, капитан. А я, с вашего позволения, стану на бушприте и, как только мы его догоним, ударю по нему гарпуном.

– Идите, Нед, – отвечал капитан. И вслед за тем крикнул: – Механик, поднять пары!

Нед Ленд занял свой пост. Винт завертелся теперь со скоростью сорок три оборота в минуту, и пар клубами вырывался через клапаны. Бросили лаг, и оказалось, что «Авраам Линкольн» делает восемнадцать и пять десятых мили в час.

Но проклятое чудовище тоже шло с такой скоростью. Еще за целый час фрегат не выиграл ни одного туаза.

Трудно было перенести такое унижение одному из самых быстроходных судов американского флота. Экипаж начинал приходить в бешенство, матросы проклинали чудовище. А чудовище и в ус не дуло!

Капитан Фаррагут уж не крутил свою бородку, а кусал ее.

Он снова позвал старшего механика.

– Вы идете на всех парах? – спросил капитан Фаррагут.

– На всех пара?х, капитан, – отвечал механик. – Сколько?

– Шесть с половиной атмосфер, капитан.

– Доведите до десяти атмосфер.

Это было настоящее американское распоряжение! Лучше, пожалуй, не отличились бы и на гонках на Миссисипи!

– Знаешь, дружище, – сказал я Консейлю, – мы ведь, по всей видимости, взлетим на воздух.

– Как угодно будет их чести, – отвечал Консейль.

Положа руку на сердце, я должен признаться, что нисколько не испугался: мне этот риск был очень по нраву.

Пары пустили на десять атмосфер. Уголь завалил все топки. Из вентиляторов пошли целые потоки воздуха на горящее топливо. Скорость «Авраама Линкольна» увеличилась. Мачты дрожали, и облака дыма с трудом вырывались наружу из узких труб.

Опять бросили лаг.

– Ну что, рулевой? – спросил капитан Фаррагут.

– Девятнадцать миль и три десятых, капитан, – отвечал рулевой.

– Поднять давление!

Скоро манометр показал десять атмосфер, но чудовище тоже, вероятно, «усилило пары?», потому что оно, нисколько не затрудняясь, тоже шло со скоростью девятнадцать и три десятых мили в час.

Какая гонка! Я не могу описать вам, до чего я был взволнован в эти минуты!

Нед Ленд стоял на своем посту с гарпуном в руке. Несколько раз чудовище подпускало нас ближе к себе.

– Догоняем! Догоняем! – кричал тогда канадец.

Но в ту самую минуту, когда он готовился метнуть гарпун, чудовище убегало от него со скоростью не менее тридцати миль в час. А как-то раз, когда мы летели на всех парах, оно, словно издеваясь над нами, вдруг повернуло, изволило описать вокруг фрегата большой круг и снова убежало вперед! У всех нас вырвался крик бешенства.

В полдень мы находились на том же самом расстоянии от чудовища, на каком были и в восемь часов утра.

Тут капитан Фаррагут решился наконец на более крутые меры.

– А! – сказал он. – Это животное идет быстрее «Авраама Линкольна». Ну, делать нечего! Теперь посмотрим, как оно будет уходить от конических ядер! – И капитан крикнул: – Зарядить носовую пушку!

В одно мгновение пушка была заряжена и нацелена на чудовище. Раздался грохот, но ядро пролетело на несколько футов выше животного, которое держалось теперь всего в полумиле от нее.

– Пусть зарядит и прицелится кто-нибудь другой, кто половчее! – крикнул капитан. – Пятьсот долларов тому, кто пристрелит этого дьявола!

Старый канонир с седой бородой – я словно еще вижу его: взгляд спокойный, лицо уверенное – подошел к пушке, зарядил ее и долго целился.

Снова раздался выстрел, к его грохоту присоединились проклятия экипажа.

Ядро было пущено метко: оно долетело и ударило животное, но, скользнув по округлой спине чудовища, пропало в волнах.

Старик переменился в лице от ярости.

– Ах, чтоб тебя разорвало! – вскричал он. – Этот гад, надо полагать, бронирован железом в шесть дюймов толщиной!

– Проклятие! – крикнул капитан Фаррагут. – Полный вперед!

Охота началась снова.

Капитан Фаррагут наклонился ко мне и сказал вполголоса:

– Я буду до тех пор за ним гоняться, пока мой фрегат не взлетит на воздух!

– Разумеется, – отвечал я капитану, – разумеется. Вы будете совершенно правы!

Можно было надеяться только на то, что животное наконец устанет, не выдержав состязания с пароходом, но надеялись мы на это напрасно. Часы шли за часами, а чудовище не подавало ни малейших признаков утомления.

К чести «Авраама Линкольна» надо сказать, что он охотился с неслыханным упорством. Я полагаю, он пролетел по меньшей мере пятьсот километров в этот злополучный день 6 ноября. Но наступила ночь и покрыла мраком пенящийся океан.