Аудиокнига По ту сторону принципа удовольствия

Наверное, первый труд Фрейда, чтение которого доставило мне удовольствие (и это ни в коей мере не полемика с названием книги! ;)).
У нас с ним сложные отношения, и в других его работах мне почему-то куда больше нравилось выискивать недостатки его теорий, опровергнутые последователями или противниками его учений, нежели соглашаться в том, в чем он все-таки был прав.
Здесь же старина Зигмунд в кои-то веки не бросается из крайности в крайность, не столь категоричен в своих суждениях и часто ссылается или опирается на труды своих современников/предшественников. Что сказать о содержании? Смысл сей книги полностью заключен в её названии: подробное исследование самого явления удовольствия, обратная его сторона, стремления, мотивы, как проявляется. Мысли изложены четко, структурированно, лаконично. Даже и добавить нечего.P.S. Очень заинтересовало размышление о пассивном "навязчивом повторении" в 4 главе. Если кто-нибудь знает современные исследования на данную тему, подскажите, пожалуйста, где еще можно почитать об этом.

Прочитано многократно. У каждого есть любимый депрессивно-глубокий автор. Как у некоторых Сартр или Камю, так у меня в этой роли Фрейд и Ницше. И у Фрейда моя любимая депрессивно-глубокая книга — «По ту сторону принципа удовольствия». Вершина современной философско-антропологической спекуляции, несравнимый полет мысли. Для формулировки и защиты тезиса Фрейд берет информацию из биологии, психологии, психоаналитической клиники, философии и даже мифологии (так, ссылается на миф об андрогинах). Не столько важны результаты, к которым он приходит — хоть и они интересны, — сколько сам процесс размышления (это лаборатория мысли Фрейда) и то, что эта книга есть, как выражался Ницше, «тайная самоисповедь философа». Фрейда потрясла мировая война, Фрейд потерял любимых и близких людей, и через «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд лечится лекарством, которое прописал еще Боэций: утешение философией. Однозначный шедевр современной спекулятивной философской антропологии.Примечание. Желательно читать не в русском, а в английском переводе, а еще лучше — на языке оригинала.

Я ушел из дома в семнадцать после ссоры с отцом. Позже я потратил десять лет жизни и десять тысяч долларов, чтобы мой психоаналитик объяснил мне, что я ненавижу своего отца.
"Красотка", фильм.Я очень уважаю Фрейда. Всегда уважала. И когда не то в шестнадцать, не то в семнадцать купила "Толкование сновидений" в жажде приобщиться высокого (а заодно уж получить универсальный ключ к мучительно повторяющимся кошмарам). В смешной наивности полагая предстоящее чтение увлекательным приключением. А получив то, что получает всякий, кто пытается читать Фрейда - набор бессвязных сентенций, перемежающихся примерами из бесконечно далеких случаев клинической практики светила. Краткое резюме итогов не оставляло сомнений - мэтр ключом владел.Но он давно умер, а как быть, если нет десяти тыщ долларов и намерения потратить десять лет жизни? Поискать чего попроще. Психоанализ - не дешевое, во всех отношениях, удовольствие. Из того первого знакомства, помимо разочарования, вынесла понятия об Эго, Супер-Эго и Иде; Эросе и Танатосе, либидо, как краеугольном камне. Об эдиповом комплексе у мальчиков и зависти к пенису у девочек. Еще больше зауважав великого человека и совершенно утвердившись в мысли, что надо бы чего другого поискать. И поискала. Сопредельные пути привели к Юнгу, который оказался много ближе и к Фромму, но здесь и сейчас не о них. Точка с запятой на пути отдалившем от Фрейда поставлена была сценой на пляже из "Выбора Софи" Стайрона, когда скучающие девицы из благополучных семей верхушки американского среднего класса с чувством рассуждают о рекомендациях каждая своего психоаналитика по изживанию собственных психотравм. А рядом молчит молодая женщина, потерявшая совсем недавно всех близких, терзаемая чувством вины и прошедшая Освенцим.Разительный контраст и четко понятное отношение автора к психоанализу (разделенное). Точкой - сцена на мосту из финального романа "Темной башни" Кинга, где Флегг жоглирует понятиями ида, эго и суперэго, а на меня, читателя, в тот самый момент опускается пыльный полог невыносимой скуки. Только что было интересно и вот - только не это, масса Стивен! Зачем тогда "По ту сторону принципа удовольствия"? За тем, что статьей завершается "Белый отель" Дональда Майкла Томаса. И за тем, что Фрейда очень уважаю. Можно не любить кого-то и не находить безоговорочно своим, но не понимать, что вся психология вышла из Фрейда, как русская литература из гоголевской "Шинели", нельзя. И снова безумно далекие от того, что потенциально могла бы понять и уж тем более - с чем согласиться, рассуждения о бессознательном стремлении к смерти, как первооснове, базису человеческого поведения. Подкрепляемые более, чем сомнительными доводами стремления органической материи вернуться к неорганическому состоянию, из которого случайным стечением обстоятельств вышла. Снова рассказ о маленьком мальчике, бросающем свои игрушки прочь из кроватки, интерпретируемом, как проявление эдипова комплекса в отношении матери, которая надолго оставляет одного. А через год, подумать только, тот же ребенок бросал опальную игрушку оземь со словами "Иди на войну!" И тогда это уже означало, что он хотел бы, чтобы отец ушел на войну, да там и погиб. И вся наша жизнь - это борьба между влечением к жизни и влечением к смерти. А возникающее изредка у некоторых извращенцев стремление к самосовершенствованию - лишь особая форма довольно тяжелой истерии, основанной на вытесненном влечении, не находящем себе удовлетворения. "Процессы при образовании невротической фобии, которая суть - не что иное, как попытка к бегству от удовлентворения влечения, дают нам прообраз этого кажущегося "стремления к совершенствованию"

Я к вам с огромным пиететом, профессор, но позвольте мне остаться при своем мнении. Видеть во всем лишь Эрос и Танатос - все равно, что пытаться запечатлеть мир, используя только две краски - красную и черную. А в видимом спектре семь. А между ними масса оттенков, создающих неповторимые сочетания: стремление к власти и социализации; чувство долга и тяга к знаниям; агрессия, не связанная напрямую ни с тягой к смерти, ни с сексом, но с желанием самоутвердиться. И нежность. И ласка. И любовь. Фрейд был велик, грандиозен и колоссален. И он - краеугольный камень современных наук о человеке. Но Мир больше и многообразнее того, что видел в нем Зигмунд. По моему скромному мнению.

Тут нам показывают авторскую теорию филогенеза и онтогенеза, а также обосновывают два принципиальных влечения: к жизни и к смерти (консервативная природа влечений, отрицание прогресса, "окукливание" от внешних раздражителей, живущие вечно амебы, сома и зародышевое). Без Платона и без свойственного Фрейду кокетства ("Ну конечно же, мы не претендуем на абсолютную правоту и допускаем, что со временем все может измениться, хи-хи-хи, оай, но кому-то же это все равно нужно"), как обычно, не обошлось.

Признаюсь, я долго ждал книгу, в которой кроме любимой Фрейдом темы либидо прозвучит любимая мною тема танатоса. И дождался-таки. Что там, по ту сторону принципа наслаждения? Разумеется, прямо ответ Фрейд не дает, это не в его стиле. Он начинает с анализа различных работ не менее различных ученых (и биологи, и философы, и психологи, и кто под руку подвернулся), в процессе этого анализа соглашается с одними тезисами, опровергает другие, кокетничает с читателем, раскрывает суть травматических неврозов и амбивалентного состояния "любовь-ненависть", вводит понятие первичных позывов "Я", бишь инстинкта смерти и противопоставляет ему уже знакомые нам первичные сексуальные позывы (естественно, это инстинкты жизни), на основе вышеупомянутых инстинктов рассматривает явления садизма и мазохизма (и в свете этого фраза "связывание является подготовительным актом, который вводит и обеспечивает господство принципа наслаждения", признаться, моим извращенным "тематичным" разумом читается весьма специфично), предпринимает попытку определить терминологию и пояснить функционал вышеупомянутых инстинктов. И, в результате приходит к следующему:
"Наше сознание сообщает нам изнутри не только о чувствах удовольствия и неудовольствия, но также о, специфическом напряжении, которое опять-таки само по себе может быть приятным и неприятным. Будут ли это связанные или несвязанные энергетические процессы, которые мы посредством этого ощущения можем отличать одно от другого, или ощущение напряжения указывает на абсолютную величину или уровень активной энергии, в то время как ряд удовольствие – неудовольствие обозначает изменение величины этой энергии в единицу времени? Мы должны также заключить, что «влечения к жизни» имеют больше дела с нашими внутренними восприятиями, выступая как нарушители мира, принося вместе с собой напряжения, разрешение которых воспринимается как удовольствие. Влечения же к смерти, как кажется, непрерывно производят свою работу. Принцип удовольствия находится в подчинении у влечения к смерти, он сторожит вместе с тем и внешние раздражения, которые расцениваются влечениями обоего рода как опасности, но совершенно отличным образом защищается от нарастающих изнутри раздражений, которые стремятся к затруднению жизненных процессов. Здесь возникают бесчисленные новые вопросы, разрешение которых сейчас невозможно. Необходимо быть терпеливым и ждать дальнейших средств и возможностей для исследования."
Как говорят на (нет, теперь уже в) Украине: далі буде...