Страдания среднего возраста

– Бигуди? – ахнула Викуся.

– Гулять так гулять. Раз смену эта зараза не переставила, поедем прямо отсюда. Ты-то готова?

– Да. Мой побухтел, но отпустил. Мы же недолго, да? Чуть-чуть и домой, да? Недолго же посидим?

– Только до встречи с принцем!

– Так это мы бомжихами останемся! – вздыхает Викуся.

– Не нуди. Крути бигуди, – и я поставила перед подругой коробку.

Пришедшая как всегда с опозданием Ленуся только пальцем у виска покрутила, увидев нас в шёлковых тюрбанах. Я вздёрнула нос. А сама дура!

Вечером, покрутившись в белом кружевном наряде так и эдак в тесной кабинке, я мучительно раздумывала, надевать под облегающее до не могу платье кружевные трусы или уж не надевать. Опять же жара стоит такая, что во всех впадинах моего рельефного тела естественная влага хлюпает несмотря на навороченные дезодоранты и антиперсперанты…

***

В ресторане было многолюдно и шумно.

– Конец недели, – извинительно сказала Викуся, заметив, как я поморщилась и чихнула в накуренном зале.

– Ясно. Идём за стол.

Сели мы удачно – прямо под кондиционером. Заказав по «Цезарю» с красной рыбой и ту же рыбу с овощами на гриле, устроились с мартини поболтать.

– Глянь-ка! – кивком указала мне Викуся на пару напротив.

– Не дай бог! – вымолвила я, оглядывая двух мамонтообразных супругов невероятной толщины.

– А ты ещё на себя наговариваешь, – шепчет Викуся.

– Ну, на их фоне я просто модель, а ты вообще иголка! – шепчу я в ответ.

Нам приносят салат. Мы аккуратно выбираем рыбку и зажёвываем её листиком салата. Остальное отодвигаем, опасливо косясь на двух кашалотов.

– Ваша рыба с овощами. Десерт закажем? – интересуется официант.

– Нет! – хором отвечаем мы, и он, вежливо кивнув, сматывается.

– Может, потанцуем? – предлагает Викуся, услышав бодрые аккорды джаза.

Мы выходим на танцпол, и за нами радостно поднимаются ребята помоложе. Мы томно изгибаемся на небольшой площадке, по очереди приглядывая за сумочками. В зал входит живописная группка: несколько мужчин в дорогих светлых костюмах с явно выраженной южной внешностью. Они делают пару шагов по залу, и становится понятно, что самый главный идёт в центре, поскольку вокруг него все лебезят – от его свиты до официантов. Я приглядываюсь и снова морщу нос. Чёрт с рогами был бы краше! Лет пятидесяти, маленького роста, с округлым брюшком, обтянутым шёлковой рубашкой и подпёртым дорогим кожаным ремнём, сверху лысый, с седыми кудрями по бокам, из воротника и манжет пробивается буйная кучерявая чёрная растительность, а над пухлыми большими капризно изогнутыми губами, между близко посаженными чёрными узкими глазами нависает огромный крючковатый нос с горбинкой! Жуть! Просто тролль какой-то! Наверняка у него и бородавка имеется! Заглядевшись на сказочного персонажа, я проглядела тот момент, когда пара гиппопотамов вышла танцевать. Они решили потоптаться в обнимку в медляке и налетели на первого из свиты тролля южанина.

– Мадам, осторожнее! Столько красоты я просто не выдержу! – с мягким акцентом съязвил мужик средних лет, такой же чёрный и страшный, но не такой пока лысый и пузатый, явно охранник тролля.

То, что он охранник, а не босс, очевидно – костюмчиком не вышел.

– Что?! – неожиданным фальцетом выдаёт возмущение толстяк.

– Ничего, брат. Просто мы пройдём к своему столику.

– Вы что, в лесу? Вам места мало? – вдруг возмущается толстушка.

– Мадам, не волнуйтесь, а то шторм начнётся, – колет в рану придурок.

Я выдёргиваю Викусю из эпицентра этого шторма и оттягиваю на край площадки. Оттуда мы с восхищением смотрим на героя-идиота. Ну, нельзя же дразнить носорогов, а особенно в период брачных игр!

– Что-о-о? – хором рычат оба носорога и встают в боевую стойку.

– Э-э, да ничего! Мы просто пытаемся пройти к столику! – тушуется идиот.

– А мы тебе помешали? Да?! – вопит мамонтиха.

– Да-а-не-е-е!!!

Ответ охранника переходит в вой и хрип, когда толстяк схватил его за кадык.

Завязывается восхитительная в своём безобразии драка.

– Они оскорбили женщину! – вопит толстушка троим официантам, пытающимся её скрутить, и бьёт подносом и персонал, и свиту тролля.

Оказавшись в центре торнадо, лучше не двигаться, а то руки-ноги поотрывает. Южанин с носом, видать, бывалый, потому что замирает на месте и оглядывается на своих, но они все уже в деле и с упоением машут кулаками.

– Подонки! – вопит разбушевавшаяся бегемотиха и замахивается бутылкой на тролля.

– Осторожно! Сзади! – не выдержав, кричу я ему, перекрывая шум драки.

Он оборачивается, но не назад, а на меня и замирает, видимо, очарованный моей неземной красотой. Толстуха мажет ему бутылкой не по темечку, а по виску, и он падает, скорее от неожиданности, чем от удара. В это время на нас с Викусей налетают несколько дерущихся гостей, и мы в ужасе отступаем. Меня толкают, и я вдруг чувствую, что лечу, взмахнув руками-крыльями. Полёт оказался секундным делом, и я приземляюсь прямо на живот тролля. Спружинив на упругом пузе, проскальзываю по шёлку дорогой рубашки чуть вперёд, так, что огромный горбатый нос утыкается прямо в моё декольте. При этом я вижу близко-близко вспыхнувшие хищным блеском чёрные глаза, лысину и узор на полу, и вдруг слышу во внезапно установившейся вокруг тишине характерный треск рвущейся по шву ткани и омерзительный голос идиота-охранника с его южным акцентом:

– Какое дивное кружево! И под платьем даже лучше, чем на нём!

«Слава богу, что надела», – успеваю подумать я прежде, чем потерять сознание от стыда и праведного негодования. Но сознание не теряется…

***

Иногда просыпаешься после вечеринки и морщишься, иногда – улыбаешься, а иногда дико смущаешься. Я встала уже совершенно разбитой, измученной сознанием своего позора.

– Ну, что вы, – участливо сказал мне вчера в кабаке лысый придурок с акцентом, вытащив свой нос из моего бюста, – не плачьте! Вы мне жизнь спасли!

Кое-как поелозив на нём, чем вызвала некоторое оживление в его организме, я встала, отклячившись центром тяжести к зрителям, и действуя руками и ногами, и тут же машинально завела руки за спину и сомкнула их на заднице. О, мой бог! Дыра полметра, зад наружу! Викуся превратилась в каменное изваяние. Слёзы из моих коровьих глаз хлынули сами собой, смывая дивной красы макияж.

Тролль поднялся следом, скинул белый пиджак и протянул его мне.

– Вы мой ангел-хранитель! – сказал он, всё ещё пялясь на вырез, возможно, потому, что его глаза находились как раз на этом уровне, – не расстраивайтесь. А хотите, поедем отсюда? А? Всё равно тут стало, гм, как-то неуютно, – и он махнул рукой на мелькающее вокруг побоище.

Я, шмыгнув, кивнула. Викуся подхватила наши сумки, а тролль меня. Мы втроём вышли, оставив остальных разбираться и расплачиваться.

– Могу я услышать ваше божественное имя, мой ангел? – спросил тролль, высаживая нас у моего подъезда из белоснежного автомобиля.